Ахилла

У Вики был муж каких поискать: добрый, любящий и совершенно не жадный. И все же Вика предпочитала иметь от него заначку — «на всякий пожарный». Глупо — да, и она прекрасно знала, что ее Олег никогда не пожалеет для нее денег, но с заначкой было все же спокойнее и как-то увереннее, что ли. Эти не учтенные в семейном бюджете деньги давали Виктории чувство некоей свободы. Она делала неожиданные подарки родным и друзьям (с радостью памятуя о том, что «блаженнее давать, нежели брать»), покупала себе хорошие духи (предварительно подкопив несколько месяцев), жертвовала страждущим (эта статья расходов более остальных оправдывала само существование заначки), «подкидывала» матери или уже выросшему и живущему со своей семьей сыну (который, впрочем, вовсе не нуждался в материнской денежной поддержке). Заначка пополнялась из источников, не известных мужу: например, гуманитарная денежная помощь от живущей за границей подруги, неожиданная премия на работе, гонорар за статью двухгодичной давности из журнала, наконец-то пережившего финансовый кризис, и т.д. С деньгами Вика расставалась легко, никогда о них не жалела. Она лишь старалась неукоснительно соблюдать и поддерживать некий баланс между благотворительными пожертвованиями и несерьезными безделушками, строго следя за тем, чтобы чаша с последними не перевесила.

По всей видимости, ТАМ, наверху, за этим балансом тоже следили. И пока он сохранялся, заначке позволялось быть и даже систематически пополняться. Но вот однажды многолетнее равновесие нарушилось. На Викторию вдруг что-то нашло, и она с головой окунулась в так называемый шопинг. Ее просто несло. И хоть приобретала она всякие красивые разности в основном не себе, а родным, близким и даже не очень близким людям, к благотворительности это не имело никакого отношения.

И вот в один прекрасный день Олег обнаружил Викины деньги. Они просто выпали к его ногам из ее тайника (тайником не один год верой и правдой служил карман пиджака, так давно и несдвигаемо висящего в шкафу, что его уже просто не замечали). Каким именно образом деньги выпали и оказались на полу, доподлинно не известно. Да это и неважно. Важно то, что в очередной (который уж!) раз подтвердилась истина о том, что все тайное становится явным — рано или поздно. А еще то, что деликатный Олег ни о чем не спросил кинувшуюся собирать купюры Вику и тем самым дал ей время одуматься и решить: рассказать правду или продолжить обман, тем самым умножив его, и придумать ответ на вопрос: что это за деньги. Вопрос последовал, но гораздо позже и, так сказать, не в лоб, что делало опять-таки честь Олегу. Он спросил: «Вик, помнишь, ты говорила, что хочешь продать свою дубленку, все равно, мол, не носишь? Так что, тебе удалось это сделать?» Вика, уже не один час ожидающая разоблачения, отозвалась и, в отличие от мужа, сразу по теме: «Если ты о деньгах, которые сегодня выпали из шкафа, то это пожертвование для дома ребенка. Мы на работе собрали, и теперь мне надо их передать Светлане Ильиничне. Вот, думаю, на днях к ней съездить».

Светлана Ильинична была волонтером в доме ребенка, забирала для несчастных малышей б/у игрушки, одежку, шила им постельное белье веселых расцветок, ну и принимала от неравнодушных людей деньги на приобретение памперсов и одноразовых пеленок, которых всегда не хватало. А еще добрейшая Светлана Ильинична была хорошей знакомой, почти подругой Вики и Олега, периодически, но не часто бывала у них в гостях, они вместе праздновали Рождество и Пасху, вместе переживали общие радости и помогали друг дружке переносить невзгоды.

То, что Вика придумала про пожертвование для деток, опекаемых Светланой Ильиничной, было тем правдоподобней, что они с Олегом и впрямь частенько помогали им. Поэтому муж вполне удовлетворился ответом жены. Успокоилась и Вика. Да ненадолго…

Через некоторое время за ужином Олег спохватился: «Ах да, чуть не забыл! Вчера встретил Светлану Ильиничну, поговорили, звала в гости». «И-и-и?» — оторопевшая Вика не донесла вилку до рта. «Я ей сказал, что ты и так собиралась к ней на днях зайти». Больше Олег ничего не стал говорить. А Вика не смела спросить. Весь вечер она провела в сомнениях и терзаниях: сказал муж Светлане Ильиничне про деньги или нет. Наконец, не выдержала. С деланно безразличным видом Виктория задала-таки мучивший ее вопрос мужу: «Ну, ты, я надеюсь, сказал Светлане Ильиничне, что я ей деньги принесу?» «Да, конечно, — с неподдельной радостью отозвался Олег. — Я даже не смог отказать себе в удовольствии озвучить ту сумму, которую твоим замечательным сотрудникам удалось собрать для бедных детишек». «Ну и молодец», — Вика побрела на кухню.

Она тупо смотрела в чашку с остывшим чаем, и вся очевидность ситуации словно прорисовалась на поверхности коричневой глади. Вика аж зажмурилась. Она готова была провалиться сквозь землю. Прямо здесь. Сейчас. Но вот ведь что удивительно. Ей не перед кем было оправдываться и виниться — не было ни одного человека на земле, который знал бы об ее лжи, ее грехе, которому было бы невмочь смотреть в глаза. Даже напротив. В глазах мужа и Светланы Ильиничны Виктория выглядела даже с положительной стороны. Еще бы! Этакая благодетельница, сумела организовать народ на работе и собрать приличную сумму денег.

Скорым шагом Вика шла к дому Светланы Ильиничны. Она знала, что хозяйки дома нет, только дочь. Вот ей-то Вика и передаст деньги. Смотреть в благодарные глаза Светланы Ильиничны она просто не сможет. Откуда-то из советско-лозунговых времен пришло в голову это: «Не можешь — научим, не хочешь — заставим». Маршевым темпом оно шагало по кругу в мозгах, почти в ногу с самой Викторией. О том, Кто научит и Кто заставит — в ее конкретной истории, у Вики вопросов не возникало. Ей только было очень жаль, что не она явилась инициатором этого благодеяния. Ее и впрямь заставили. А значит, это доброе дело, как говорили в детстве, — «не считОво».

Вечером Вика решила «почистить» гардероб — отдать в приют или «Красный крест» те вещи и обувь, которые не носятся уже годами. Остановилась в нерешительности перед пиджаком в шкафу. Тайник был пуст. «Нужен он мне теперь?» — Виктория в раздумье стянула пиджак с вешалки. Тут зазвонил ее мобильный. Это была сестра. «Викуля! Завтра утром приезжает дядя Коля. Надо его встретить на вокзале. Он только проездом. Отец с ним денежку для нас передал — как всегда, очень кстати! Ты сможешь подъехать, а то мне некогда?..»

Читайте также:

• «Я люблю тебя!» — «А я — тем более…»