Ахилла

Прочел с удовольствием статью Григория Менделеева «Глеб Zеглов и Володя Шарапов», порадовался тонким наблюдениям, лаконичному языку, подумал, что портниха Моторина действительно права, когда говорит Жеглову: «Нет, он на тебя больше похож, только покрасивше будет». Бандит Фокс, правда, «покрасивше будет», двойной морали в нем нет.

Дочитал, и забыть бы ту статью, так нет же. Уже больше недели все думаю о Жеглове и Шарапове. На Петровке им даже памятник поставили. За забором. За будкой КПП. Может, сейчас будки уж и нет, но в семидесятых, помню, была. Сквозь решетку ворот, говорят, памятник едва видно. Получается, не для публики он, а для тех, кто там работает. А если кто из публики за тот забор попадает, так не до памятников им.

Вот ведь интересно, не знаменитые «Знатоки», не следователи Знаменский, Томин и Кибрит памятника удостоились, а именно Жеглов и Шарапов милицейским почетом отмечены. А почему? «Подпаска с Огурцом» не они ж разгадали, а Знатоки. А история та была хоть и недолго, но не менее популярна.

«Следствие ведут Знатоки» тоже считался великим сериалом. Милицейское начальство его поддерживало. Вон сколько серий было отснято, до сих пор на них в Ютубе натыкаешься, да только вот среди обычных ментов уважения к тем историям не было. Туфта это все была. Жулики там слабые, чуть судмедэксперт Кибрит их к стенке прижмет, сразу колятся. Глаза у них тухнут, плечи опускаются, как только следователь Знаменский им мораль читать начинает. Своих они не задумываясь сдают, лишь бы самим поменьше срок мотать, тут и в помине такого вот «Ручечника» нет. Артисту Евстигнееву такого вора удалось сыграть — вся Россия его полюбила. Глазом сверкнул, зубом цыкнул и процедил: «Я дружков не продавал!» И хоть старались сценаристы то впечатление размочить, мол, «лучше в клефту (телогрейке-ватнике) лагерном, чем у Фокса на пере (ноже)», но то не очень запомнилось. Запомнился хромой Ручечник, с которым поди, побегай наперегонки. Одиночка, умеющий так здорово что-то спереть и хорошо одеться, и на малине «оттянуться». И если б не бабы, без которых в работе не обойтись, но которые «языком метут, как метлой машут», то… «держи-держи вора, поймать его пора, но как известно, что не пойманный — не вор».

Виктор Борисович Шкловский, известный писатель и литературовед, считал, что в любом рассказе главное — узнавание. Если узнает читатель похожести на то, что он сам по жизни встречал, или хотя бы так вот себе и представлял, то втянется в повествование и с удовольствием дочитает историю до конца. Вора Ручечника, конечно, никто никогда не встречал, но принимается он зрителем сразу, потому что не врет, потому что так и должен себя ворюга вести.

Принимается на веру и вор Кирпич с его «а чего ты дразнишься? Сейчас вообще ничего говорить не буду!» Даже то, что Кирпич дурачка Смоленого сдает, ему в вину не ставится. Это ж для сценария надо, для истории. Настоящий бы Кирпич не сдал.

Принимается и Горбатый, и вся кодла его «с пушками да с перьями», хотя до смешного это все картонно: «Мурку» поют, водку жрут, риск для них — благородное дело. Но тут уж включаешься, смотришь как уличный скомороший балаган, прощаешь сценаристу всякое «фуфло». Все бандюганы зрителю, как и смелый Шарапов, уж как родные. Он их ведет под расстрел и в тюрьму, и правильно, потому что «вор должен сидеть в тюрьме!» Воровать, конечно, можно, но — по совести, а не столько.

Ворует и Жеглов. Он подкладывает Кирпичу кошелек в карман. Чем это не воровство? Всякое воровство производится ради выгоды. На этот раз не ради личной, но ради общественной. Ну и что? Вор, конечно, должен сидеть в тюрьме, спору нет, но упрятан он туда должен быть по закону, который выносит приговор на основании доказательств. Так размышляет Шарапов, которому всякое воровство противно.

Тут приторможу. Не только ради общественной выгоды подличает с Кирпичом Жеглов. Свою выгоду он тоже преследует: ему надо побыстрее всю преступную цепочку размотать, всех воров догнать и пересажать, и другими ворами заняться. Авторы истории нас на то толкают, что вот такой Жеглов очистил бы нашу жизнь от всей нечисти, в том-то его и мечта, хоть и неисполнимая. «Эры Милосердия» ждать нечего. «Когда это вам Жеглов своим был? Я вас давил и давить буду!» -говорит он Смоленому.

Вот тут-то и истинный Жеглов. Для него важен и интересен сам процесс погони, поимки, сажания, давления. Он — гончий пес, легавый, он… — Шариков.

Меня не занесло. Вот отрывок из так понравившегося мне текста «Глеб Zеглов и Володя Шарапов»:

«И ведь не получается обвинить Жеглова в каком-то карьеризме, хотя некоторые критики видят в нем именно это. Он, кажется, действительно ненавидит бандитов, с которыми борется много лет, которые объедают и убивают мирных людей. Он убежден, что гадов нужно давить ради светлого завтра, и не боится пожертвовать своей жизнью ради этого».

Поменяйте в этой сентенции Жеглова на Шарикова, а бандитов — на котов, которые, конечно же, не убивают, но точно объедают бедных старушек (такая сволочь!), и получится гимн посредственности. Посредственности именно потому, что обретаются средства к достижению цели не по закону, не по правилам сыска, а по подручным средствам, которые отвратительны чистоплюю Шарапову.

Не зря воздвигнуты в бронзе на ступенях Петровки Жеглов и Шарапов. Там Жеглов как бы спускается по ступеням, уходит с Петровки, а Шарапов, как новое, правильное веяние, поднимается, сменяя жлобскую жегловщину на законность и правопорядок. Но и это — «туфта», мечты начальства, желание представить все как надо, а не как есть. Если принять эту парочку как прародителей современного сыска, то можно с горечью заметить, что гены хамоватого «папаши» Жеглова возобладали над справедливостями и честностью «мамочки» Шарапова, и симбиозом их тесных отношений явился герой современного ментовского сериала: хамоватый, циничный атлет-красавец, что и выпить не дурак, и жулье всякое догонит и посадит, но сам, по сути своей — самый классный жулик и вор. Помните, как ловко Жеглов у Шарапова авторучку из кармана выбил? Тот и не заметил ничего.

И еще одна цитата, из самой книги братьев Вайнеров «Эра Милосердия»:

«— Ты убил его, — упрямо повторил я.

— Да, убил и не жалею об этом. Он бандит, — убежденно сказал Жеглов.

Я посмотрел в его глаза и испугался — в них была озорная радость.

— Мне кажется, тебе нравится стрелять, — сказал я, поднимаясь с колен.

— Ты что, с ума сошел?

— Нет. Я тебя видеть не могу.

Жеглов пожал плечами:

— Как знаешь…»

Озорная радость после убийства. Человечье ли это? Здесь уж сам Шариков смотрит на Шарапова и даже спорить с ним не хочет. Шарапов ему кайф ломает, наслаждаться мешает тем, что американцы называют time of the life. Высший момент жизни. Кот, то есть враг, удавлен. И за это, может быть, даже орден дадут.

Скажете, тут уж авторы переборщили или вовсе того в виду не имели, случайно вышло. Не могло у Жеглова быть такого взгляда.

А я вот видел у современного Жеглова такой же точно взгляд. Обращенный впрямую на меня. Взгляд победителя, взгляд Шарикова, предвкушающего «справедливую» расправу над очередным котом.

Было это в начале января 2016-го. Я улетал из Москвы к себе в Оклахому по истечении моей туристической визы. Радостно зазвенел звонок, когда я проходил через рамку сканера. Я уже был готов объяснить девушке в форме, что это звенит стальная пластина в моей лодыжке — память неудачного падения с мотоцикла, но она и слушать не стала. Из окружающей публики нарисовались какие-то четверо в штатском и оттеснили меня к стеночке. В лицо мне сунули удостоверение и сказали, что буду я сейчас подвергнут тщательному досмотру, если сам все железяки, на мне припрятанные, не отдам. На объяснение про пластину под кожей потребовали «справочку об операции», а когда я заявил, что таковой у меня нет, тут-то и засверкали у старшего глаза точно так же, как тогда у Жеглова, — озорным блеском. Блеск тот разочарованно потух при разглядывании моего американского паспорта. Граждане России Москву по туристической визе не посещают, они российским паспортом пользуются. Перед представителями власти стоял полновесный американец, которого в кутузку тащить — себе дороже. Они прошлись по моей голени ручным сканером и пожелали мне кисло счастливого пути.

Воровать в России немного, по совести, не наглея, можно. На вопрос, как там дела в России, Карамзин ответил одним словом: воруют. Царь Петр Великий головы ворам рубил, и все равно — воровали. В советские времена среди моих приятелей фраза «папа принес с работы» была вовсе не закладыванием несуна-папаши, звучала в ней гордость, что папа уведенное со склада или из цеха не пропил, а, как истинный добытчик, домой принес. Инструмент, кусок брезента, моток кабеля — в хозяйстве все годилось. В магазинах не было ничего, а в личных владениях было все, что надо. Фильм про дворец в Геленджике посмотрело на Ютубе более ста миллионов зрителей — и что? Пожали люди плечами и дальше жить стали как жили. Что нам до правителей? Подальше от царей — голова целей. Значит, могут себе позволить. Еще Гоголь заметил, что взятки по чину брать следует. Мы ж — по-мелкому, нам много не надо.

Помню раз расхохотался услышанному. Год был 1988, что ли, разгар перестройки, признание общего бардака. Зимнее воровство на пустых дачах стало уж беспредельно. Один мужик даже запирать дачу не стал, повесил на дверь записку «У меня ничего нет» и уехал себе в город. Приезжает весной. Что такое? Полны комнаты всякого инвентаря: и лопаты тут со всех участков, и грабли, и даже компактный газогенератор. И записка на столе лежит: «Теперь у тебя все есть».

Я тогда подумал, что это просто анекдот, но ничего похожего с тех пор не услышал. А уж каких размеров достигло всякое воровство с падением Советской власти — не мне вам рассказывать.

Не отвлекся я от начальной темы. Страна Россия — необъятное поле деятельности для жегловых-шариковых. В восьмидесятых шуточка такая была: Россия — самая богатая страна: семьдесят лет все воруют и разворовать не могут. Теперь мы видим — могут. То, чем обернулось всеобщее воровство, захлестнувшее также и армию, мы видим на фронтах текущей военной операции в Украине. Жеглову и Шарапову такие проблемы и в кошмарных снах бы не привиделись.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: