Ахилла

Повторяем текст 2017 года.

Многим православным читателям хорошо известен роман «Архиерей», написанный в начале ХХ-го века, и который современными церковными книгоиздателями издавался большими тиражами под авторством загадочного «иеромонаха Тихона» (иногда еще добавляется фамилия «Барсуков»), звучал на православном радио, выложен в сети как аудиокнига на православных сайтах. Романом, конечно, это произведение, назвать сложно, скорее, это повесть. Сложно понять и то, почему его издают и пускают в эфир — ведь при всей назидательно-дидактической стилистике, книга проповедует идеи, чуждые сегодняшнему православному мейнстриму. Сюжет тоже не очень-то характерный для православной литературы — пьющий священник, отправленный за венчание пары без документов в запрет; его друг — тоже священник, отчаявшийся и фактически бросивший служение ради деятельной помощи бомжам и нищим; странный архиерей, который троллит попов, непривыкших к нестяжательным и простым в обращении владыкам, отдающий резиденцию предшественника для христианской коммуны, образованной из деклассированного элемента.

Вот характерный отрывок, рассуждения главного героя, архиерея (безымянного, кстати):

«Великое живое Божие дело в мире, дело перерождения, преображения, воссоздания человечества, люди поняли только как „религию“. Из творческих актов Божьей силы, действующей в мире, — из святых таинств — создали религиозный культ, забыв, что Богу нужно единственное — поклонение „духом и истиною“. „Духом“, то есть благоговейно признавать существование Бога. „Истиною“, то есть в последних даже мелочах своей жизни говорить истину, поступать по истине и всячески разоблачать ложь. И только. Богу не нужны ни наши храмы, ни поклоны, ни молебны. Все это нужно нам, чтобы сделать нас христианами. Но мы привыкли падать ниц перед идолами и от христианства усвоили себе только поклонение. Рабы страстей, разделивши всех на сильных и слабых, на богатых и бедных, на начальников и подчиненных, на господ и на прислугу, на ученых и на невежд, на судей и подсудимых и так далее и определивши свои отношения друг к другу правами и обязанностями, люди и к Богу свои отношения определили тоже как права и обязанности. Угодничая перед сильными людьми, мы и живую веру в Бога заменили „угождением“ Богу. Всегда в душе рабы, мы и слово „раб Божий“ поняли в буквальном смысле и христианскую добродетель смирения превратили в душевное холопство, забыв слова Христа: „Я уже не называю вас рабами… но друзьями“ (Ин. 15, 15). И даже исполняя заповеди Божий и делая добрые дела, мы смотрим на это как на взятку, которую даем Богу, чтобы получить местечко на том свете. Можно ли удивляться после этого тому, что не только люди, но и сами священники даже, принимая Таинства, нисколько не изменяются и остаются все такими же, как были».

Издавая и читая эту книгу, мало кто задавался вопросом: а кто же настоящий автор «Архиерея»? Максимум — упоминалось вскользь, что «иеромонах Тихон» — это псевдоним, но и только.

Но нашелся исследователь, который уверен, что автором этой книги был вовсе не монах, а священник — протоиерей Тихон Андриевский, после революции отказавшийся от веры и занимавшийся антирелигиозной пропагандой. Уральский краевед Юрий Сухарев по крупицам собрал сведения о судьбе этого необычного священника (см. Сухарев Ю.М. К биографии церковного диссидента Тихона Андриевского).

Тихон Петрович Андриевский родился в 1873 г. в с. Алагир (Терской области) Северокавказского края. Учился в Тифлисской семинарии в одно время с будущим «отцом народов» Иосифом Джугашвили, но четырьмя курсами старше.

Потом учился в Казанской духовной академии на средства Кавказского миссионерского общества, как сын бедного горского священника. Выпустился из академии в 1900 году кандидатом богословия.

Несколько лет служил наблюдателем церковно-приходских школ и школ грамоты Северной Осетии.

В 1903 году принял духовный сан и вскоре назначен благочинным города Карса и округа. Из-за расхождения во взглядах на национальную политику правительства, проводимую протоиереем Восторговым, отказался от службы в духовном ведомстве, вышел в отставку и жил на литературный заработок в Казани.

В этот период им и было написано произведение, которое сегодня издается как роман «Архиерей» под авторством «иеромонаха Тихона».

В качестве доказательства того, что роман написан Андриевским, краевед Юрий Сухарев приводит публикацию в «Сибирской торговой газете», издававшейся в Тюмени, в номере от 13 (26) января 1917 года в разделе «Литература»:

«Законоучитель Камышловской гимназии о. Тихон Андриевский готовит новый литературный труд, который станет продолжением его популярного у всего российского духовенства романа „Архиерей“».

17 октября 1905 года социалисты устроили беспорядки в центре Казани. В результате были раненые среди полиции, убито несколько человек из публики. Участие в беспорядках приняли студенты Казанской семинарии. Семинаристы запаслись самодельными бомбами, камнями, кирпичами, из здания семинарии стреляли из револьверов по полицейским.

К 21 октября повстанцы уже создали свою милицию и в значительной степени контролировали ситуацию. В этот день возникла стихийная многолюдная «черносотенная» манифестация, направленная против социалистов. В результате бунтовщики оказались блокированными в здании Казанской городской управы. Осажденным было предложено сдаться. Вскоре они приняли все условия и приостановили стрельбу из окон.

Исследователь Игорь Алексеев поясняет: «Согласно данным, содержавшимся в «Деле об открытии стрельбы», обстрел здания прекратился после того, как находившийся в нем священник — протоиерей Тихон Андриевский и «другие лица» обратились по телефону к губернатору с просьбой прекратить стрельбу». Все сдавшиеся под усиленным военным конвоем, в ограждении от натиска возмущенной толпы, были отведены в Казанскую пересыльную тюрьму.

В 1906 году друзья исхлопотали отцу Тихону место преподавателя в Пермской духовной семинарии, где он и служил до 1912 года. Преподавал греческий язык, психологию, логику, краткую историю и начальные основания философии, всеобщую церковную историю и историю русской церкви, а также основное, догматическое и нравственное богословие.

Своими далеко не ортодоксальными взглядами отец Тихон безбоязненно делился с семинаристами. Спустя несколько лет, уже после февральской революции, отзыв одного из них — своего племянника — запечатлел в своем автобиографическом романе «Виноградари» протоиерей Николай Буткин, расстрелянный в 1937 году, он вывел там отца Тихона Андриевского под именем Тихановского.

«— Двойки ставил и он, но преподавал интересно и много беседовал с нами.

— На какой кафедре он был?

— Преподавал церковную историю, знал предмет великолепно, но взгляды его расходились с общепринятыми.

— Например?

— Например, он говорил, что Церковь действительная существует только в Избранных и невидима. Видимое же христианство представляет собою отпадение от чистоты веры и заключает в себе много человеческого».

С 1912 по 1917 год отец Тихон был законоучителем в гимназиях уральского городка Камышлова.

В 1969 году одна из дочерей отца Тихона, Вера, написала о нем воспоминания по просьбе маршала Голикова, чьим учителем был Андриевский в Камышловской гимназии. Маршал тепло вспоминал священника, организовавшего для ребят литературно-философский кружок.

«У папы в кабинете часто собирались его товарищи, взрослые, молодежь, читали запрещенную литературу, беседовали. Дома у нас устраивались небольшие диспуты, проводились доклады», — писала она.

Отец Тихон старался сблизиться с народом. «Как добрый и отзывчивый человек помогал бедным солдаткам. Ходил к ним, беря и нас, старших детей с собою. Находясь в среде крестьян, помогал им убирать хлеб, сено. Одна одинокая крестьянка лежала тяжело больная, у нас в флигеле. За ней смотрели, кормили до самой смерти».

В февральскую революцию о. Тихон отказался от законоучительства и вступил в сельхозкоммуну «Доловка» Камышловского уезда.

Вот что позже сам Андриевский писал в автобиографии:

«Когда разнесся лозунг „Вся власть Советам“, стал на сторону советской власти и в Камышловском соборе выступил против анафемы большевиков патриархом Тихоном, за что был лишен прав служения Екатеринбургским епископом Григорием, но суду епископа не подчинился и объявил себя независимым, о чем заявил Камышловскому исполкому.

Камышловский УИК предоставил мне одну из городских церквей, где я и повел фактическую борьбу с духовной властью, запретившей, между прочим, священникам венчать разведенных советской властью. В течение июня (1918 года) мною было перевенчано около 150 браков, чем обезоружил духовенство в его местной борьбе с советской властью».

Он пишет, что вышел из священнического звания еще при белых, по выходу из тюрьмы, куда был посажен в июле 1919-го, когда город заняли чехи.

«Побуждения, по которым я снял сан — борьба с церковью и духовенством за советскую власть. Доказательством служит тот факт, что начал я эту борьбу в тот момент, когда еще неизвестно было кто-кого».

Вот как он видит причины своего разрыва с церковью:

«…Мало-помалу, я начал видеть в своей прекрасной церкви то, что она есть: капиталистическое предприятие, нераздельную и существенную часть хищнической системы. Я увидал, что несмотря на эстетические, культурные и художественные качества, и как бы ни были искренни отдельные священники, вся она — только приманка, средство заманить бедных в западню подчинения эксплоататорам… После этого, почтенное учреждение, которое мне когда-то казалось достойным и благородным, стало для меня гробом, полным всякой скверны».

При красных Тихон Петрович был сначала сторожем общественных огородов, потом заведовал уездным отделом народного образования, а затем там же был инструктором и организатором.

Из воспоминаний дочери:

«Очень тяжел был для нас 1921 год, голод, холод, болезни, разруха. Умер от тифа младший сын Александр в возрасте 7 лет. Мама убивалась от горя, обращаясь к „всевышнему“ со словами: „Помоги, пощади, зачем берешь ни в чем не повинного младенца!“ Но, увы, не пощадил. У мамы поколебалась вера в него. А папа принял эту утрату на себя, сказав, что он не досмотрел. Паек тогда выдавался очень маленький, истощались запасы с огорода. Мы ели лебеду, траву, крапиву, часто тяжело болели. Потом папа нашел живительный источник. На бойне при забитии скота кровь выпускали по канавкам наружу. При сильном морозе мы ее вырубали, оттаивали, варили и этим спаслись. Об этом источнике питания папа рассказал многим. Люди ему в ноги кланялись, благодарили за спасение».

Помогал Тихон Петрович не только советом. «Помню, подобрал шести лет мальчика — распухшего от голода, покормил его кровяными лепешками».

«Папа, когда возвращался с работы, прямо проходил к нему, а потом уже шел к нам. Все меры принимались к тому, чтобы его спасти. Однажды к папе обратилась цыганка (за р. Пышмой стоял их табор) с просьбой помочь ее грудному ребенку. И вовремя данное лекарство спасло ему жизнь».

«В 1924 году опять горе. После тяжелой операции умерла мама. Никогда не забуду горьких слез папы, когда он закапывал ее могилу».

В следующем году Андриевский с детьми покидает Камышлов.

«В 1925 году работал в г. Свердловске антирелигиозником. В 1926 году занимал штатную должность антирелигиозника в Кунгурском ОкрОНО».

В конце 20-х (или начале 30-х) годов снимает с себя сан протоиерей кафедрального Владикавказского собора Иоанн Петрович Андриевский, брат Тихона Петровича. Сделал он это публично. Местная газета «Власть труда» опубликовала его заявление: «Снимаю сан священника, выхожу из рядов верующих». (Письмо б. священника И. Андриевского) В тексте не столько разочарование в вероучении, сколько в плодах церковной деятельности: «Хочется крикнуть „душу“ раздирающим голосом: „да покажите же веру вашу! Покажите же лиц, воспитанных под благодатью веры вашей! Покажите так, как столяр любовно показывает своей работы комод, стул, стол, — а кузнец — колесо, подкову, гвоздь! Не покажете?! Не можете?! Нет этого у вас?!!!”»

Снятие сана, работа в советских учреждениях не принесли бывшему попу ни благосостояния — дети вспоминают, что жили все время на грани нищеты, — ни спокойствия за судьбу детей. В 1933-м году неприятности начались у одной из дочерей Андриевского, которая работала в школе, — чтобы защитить ее от увольнения, Андриевскому и пришлось писать автобиографию, собирать документы, напирая на свои революционные взгляды и активную антирелигиозную работу.

Жизнь на Урале была тяжелой, и в 1934 году Андриевские (к тому времени бывший священник женился второй раз, в этом браке родился сын) решили уехать на Кавказ. Тихону Петровичу удалось устроиться на службу — преподавателем школы ликвидации безграмотности среди осетин в колхозе «Чермен» села Кермен под Владикавказом. Умер он 9 сентября 1935 года, в возрасте 63 лет.

Есть некая ирония судьбы в том, что роман священника, ставшего расстригой и более того — активным идеологом атеизма, издается ныне православными издательствами в качестве классики духовной прозы (хотя, надо отметить, некоторыми читателями воспринимается чуть ли не как еретический).

Недавно опубликованный неоконченный роман отца Николая Буткина, который уже упоминался, — еще одно доказательство того, что автором «Архиерея» был Андриевский. Буткин приводит по памяти выступление Андриевского (в романе — Тихановского) на одном из собраний духовенства после февральской революции. Дух и настрой этой речи явно перекликается с мыслями, высказанными в «Архиерее».

«— Братия! Отбросьте старые негодные песни — жаловаться на людей, — говорил он. — Что люди не верят так, как прежде верили, это верно. Но не усматривайте в этом злую волю, следствие распущенности. Вспомните, ведь и дети духовенства, семинаристы, академики все чаще и чаще уходят от веры отцов. Скажете ли, что и здесь все дело в том, что их воспитали плохо и что они погрязли в страстях? Нет, я не хочу порочить детей духовенства. Но если они, все же, не видят в служении своих отцов ничего привлекательного, достойного подражания, значит действительно перед Судом Совести положение духовенства, его дело, не заслуживает одобрения. Нас судят, и по праву. Нас осуждают, и заслуженно. Только наша драма не есть вина или грехи, за которые ответственны мы одни. В унижении или позоре духовенства я вижу драму религии, самой церкви».

На фото: священник Тихон Андриевский среди преподавателей Камышловской мужской гимназии. Источник: sukharev-y.ru

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: