Ахилла

Обратил внимание, что на сайте «Ахилла» публикуется много интересных историй, рассказанных непосредственными участниками событий, — священникам, монахами, прихожанами. Но почти нет (или я не встретил?) рассказов от нас, дьячков — пономарей, алтарников.

А ведь мы видим многое, то, что недоступно взору прихожан. Мы видим настоящую жизнь внутри алтаря — как она есть, без прикрас, без той благочестивой мины на лице, которую надевает, например, наш настоятель, когда выходит на проповедь.

Вот я и подумал начать эти «записки алтарника», хоть я и не писатель, но в алтаре уже давно, больше 15 лет, есть что рассказать.

Сначала познакомлю вас с героями моих записок, с основными, разумеется. Город, в котором мы живем, не слишком большой, тут многие друг друга знают, поэтому я не рискну раскрывать имена героев, да и некоторые моменты буду менять так, чтобы они сами (если вдруг читают «Ахиллу») не узнали себя да и мне по шапке не настучали. А то и уволить настоятель может, он в этом крут, долго не раздумывает. А я уходить не хочу, честно скажу, мне в храме нравится, сколько я сам сил в него вложил… Не только ведь кадило раздуваешь да Апостол читаешь — это ты на словах и на бумажке старший алтарник, а на деле ты и разнорабочий, и посыльный, и жнец, и швец (хотя нет, шить не умею, но я ушел в сторону…).

Храмов в нашем городе несколько, но наш самый крупный, не собор, но так — прихожан 300-400 влезет на праздник (хотя кроме как на Пасху и Крещение никогда и близко столько не набиралось).

Приход многоштатный. Настоятель — митрофорный протоиерей Василий К-ц, да, из соответствующей «священнической династии» с Западной Украины. В сане давно, аж с 1990-го года, настоятелем в нашем храме стал 10 лет назад, вытеснив предыдущего старенького батюшку Константина, которого народ любил… Ну, об этом — как-нибудь.

Два родных брата нашего настоятеля тоже служат в этой же епархии — один секретарь епархии, другой занимает один из лучших храмов области. Наш третий, младший, ну и храм у него не такой «крутой», хотя, думаю, он не жалуется — он тут полный хозяин в городе, к тому же благочинный. Ну, вы понимаете.

Выглядит отец Василий соответствующе — габариты ого-го, лицо постоянно раскрасневшееся, лысина потная, но голос странно писклявый. Борода жидкая, чем-то на бороду отца Всеволода Чаплина похожа.

Второй по значимости человек в приходе — это, конечно же, матушка отца Василия, она же бухгалтер, она же… Ну, если вы постоянный прихожанин какого-то храма или клирик, то вы должны понимать, что такая матушка часто бывает даже главнее своего мужа-настоятеля, если характер соответствующий. Ну, вот матушка Тамара как раз такая, всех держит в кулаке, только что в алтаре от нее можно спрятаться. Даже муж ее побаивается, хотя перед прихожанами они это скрывают, матушка сдерживает себя на людях. А вот перед работниками храма уже вожжи отпускает… Но и об этом — в другой раз.

Второй священник — отец Александр Р. Самый такой обычный батюшка — рабочая лошадка, тихий, покорный. Образованный, но не чрезмерно. Сообразительный — знает, что свою образованность перед настоятелем нельзя показывать, иначе тот взбесится, может даже начать визжать и слюной брызгать, когда слово какое «умное», иностранное кто при нем скажет, вроде «пенитенциарная система» вместо «тюрьмы» или «априори» вместо чтобы просто матюгнуться… Да, матюгаться отец Василий мастер, а вот отец Александр априори, простите, не способен на такое. Он как услышит завороты речи отца Василия прямо перед престолом, так бледнеет, того и гляди хлопнется в обморок…

У отца Александра четверо детей, квартира съемная, плохонькая. Матушку мы не видим: она работает в школе, учителем биологии, вроде, и в храме не показывается, детей не приводит. Может, ходят в какой другой храм города, но я не знаю, отец Александр не распространяется на эту тему.

Третий батюшка у нас временный — у нас вообще место третьего зарезервировано под «исправление» — к нам архиерей присылает исправляться всяких «плохих» клириков. Настоятелю это выгодно — такого отца можно загружать работой хоть круглосуточно, он и не вякнет, если хочет вернуться домой с хорошей характеристикой.

Но сейчас у нас «проблемный» батя — отец Евстахий, пьяница из глухой деревни. Обычная история: постригли в юности по дурости, рукоположили в иеромонахи, с монастырями тогда было туго, бросили на один приход «поднимать», потом на другой, третий… Сначала, говорят, был душа-человек, люди его любили, пламенный такой был, а потом начал потихоньку прикладываться к бутылке, тосковать… Сейчас ему уже за сорок, а выглядит на пятьдесят пять, поседел весь, часть зубов потерял, щерится, когда лыбится… Но зато как выпьет, то начинает буянить не действием (хотя руками все же размахивает), а буянить языком, правду-матку рубить в глаза окружающим и самому настоятелю, куражиться, может даже в проповеди такое загнуть, что в старину за такое отправили бы в подвалы Соловков, догнивать свой век…

Вот и завис у нас отец Евстахий уже год как — и сам отец Василий не знает, как от него избавиться. В монастырь иеромонах категорически не хочет, в деревне опять сопьется, вот и держит его архиерей у нас, мол, надежда есть, вдруг исправится… Архиерей почему-то к Евстахию хорошо относится, другой бы давно уже сан с него снял, а наш владыка терпит.

Дьякона у нас нет, был года два назад, но быстренько постарался рукоположиться, служит теперь где-то в районе, не нарадуется, что от отца Василия и матушки Тамары сбежал…

Еще у нас есть сторож, дед Матвей, юморист и охальник, любит заигрывать на грани приличия с нашими бабулями. А с отцом Евстахием они частенько ночью в сторожке выпивают и ведут политические споры. Но до драки не доходит, наоборот — они друг за дружку горой, если что.

Есть острая на язык «баба яга» на подсвечнике — баба Клава, на словах злющая, натуральная приходская ведьма, но если глубоко к ней в сердце заглянуть, то… Впрочем, и это отдельная история.

Есть две свечницы, работающие посменно, — Виктория/Виринея и Светлана/Фотиния, есть, разумеется, хор. Ну как хор — есть регент на окладе, молоденькая учительница музыки, Наденька, как ее все кличут. Застенчивая девушка на выданье, не так давно воцерковившаяся, вздыхающая по будущему мужу-священнику, которого, правда, непонятно, где ей взять, если только на сына отца Василия глаз положить… Но вряд ли стоит… Но и об этом в другой раз.

К Наденьке в бесплатный хор ходят разные, но почти никто петь толком не умеет, кто-то чуть лучше, кто-то, большинство, как обычно — бабули, страстно желающие петь на клиросе, вернее, голосить, кто кого переблеет… Из-за этого Наденьке часто достается от служащих отцов, а она смиряется, только плачет часто потом, сидя в одиночестве на клиросе после всенощной…

В алтаре у нас крутятся мальчишки всякие, приходят и пару взрослых мужчин. Ну и конечно есть еще я — старший пономарь. Зовут меня Евгением, и это в принципе все, что обо мне известно остальным (ну, кроме фамилии, около которой я расписываюсь за свою мизерную зарплату; в записках этих я, разумеется, выдуманную фамилию пишу, хотя имя настоящее). Я потому и алтарничаю уже 15 лет, потому что не отсвечиваю: мнения своего никогда не высказываю, рацпредложений по введению службы на русском языке или по служению какой-нибудь крещальной литургии не выдвигаю, с настоятелем, упаси Бог, не спорю, матушке Тамаре не дерзю, повышения зарплаты не требую (семьи у меня нет). Я тихий и незаметный, но полезный элемент в быту нашего прихода, поэтому так долго и продержался. Но я смотрю по сторонам, в лица окружающих и запоминаю… Слушаю, сопоставляю, делаю выводы.

Хочу сказать, что я ни в коем случае не пишу свои записки ради «обличения» или клеветы, или чего-то такого, не знаю, «грязное белье» там полоскать. Если бы я этого хотел, то тут надо было назвать и город, и храм, и фамилии героев, чтобы их «обличить». Но мне кажется, что наш приход вполне типический, ни рыба ни мясо, священники, работники, прихожане — все мы стандартные, возьми любой почти храм на Руси-матушке — там и мы — православные Российской Федерации, возрождающие духовность. Ну, или уничтожающие ее же, тут все зависит от точки зрения.

Думаю, для первого знакомства достаточно написал, если захотите — ждите продолжения уже в конкретных историях. Хотя — мне самому интересно попробовать рассказать их — хоть самому себе. Потому что трудно жить год за годом и не «отсвечивать», превращаясь потихоньку в «херувимский пепел» из нашего поцарапанного кадила, которое я и пойду сейчас в очередной раз чистить…

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: