Священник РПЦ: пастырь или винтик?
12 декабря 2019 священник Федор Людоговский
На РПЦ я фактически смотрю уже со стороны — и это хорошо: о некоторых вещах можно поразмыслить sine ira et studio [без гнева и пристрастия]. Я немного об этом уже писал в одной из своих публикаций на «Ахилле», но теперь додумал мысль до логического конца.
Вот смотрите. С одной стороны, священник — это пастырь, духовник, он, простите мне этот советизм, работает с людьми. А раз так, то здесь в высшей степени уместно творчество — в самом широком и глубоком смысле этого слова. Пастырь — творец, созидатель, педагог и даже экспериментатор. Когда видишь перед собой живого человека, который абсолютно уникален, и другого такого нет и не будет, когда сталкиваешься с человеческим горем и отчаянием (а иногда — с радостью и вдохновением) — тогда невозможно действовать исключительно по инструкции. Да и нет никакой такой инструкции.
С другой же стороны, священник связан по рукам и ногам: догматами (надо думать и верить именно так; а если ты веришь и думаешь не так, то ты еретик, то есть хуже убийцы и блудника), канонами (странный конгломерат древних постановлений, которые каждый толкует на свой лад), богослужебным уставом (который всяк уродует как может, но при этом принято декларировать верность этим установлениям), уставом РПЦ, письменными и устными распоряжениями архиереев и прочих начальников разного калибра, а также, выразимся политкорректно, обратной связью от прихожан, которые пристально бдят, чтобы их пастырь не уклонялся ни одесную, ни ошуюю, но исправно служил бы службу и совершал требы. Иными словами, священник — это просто функция, это лишённый субъектности винтик системы.
И получается парадокс. Священник-пастырь должен быть образованным, творческим, горящим, он должен уметь брать на себя ответственность, идти на риск.
А священник-винтик — полная его противоположность: он должен полностью соответствовать ГОСТу, любое проявление индивидуальности — вполне достаточный повод отбраковать деталь.
И понятно, что соединять то и другое в себе крайне сложно. Это ведь просто-напросто шизофреническая ситуация. И неудивительно поэтому, что у попов просто сносит крышу. Кто-то начинает пить, вести весёлую, разгульную жизнь; кто-то изо всех сил делает деньги и карьеру, отгородившись от своих юношеских идеалов стеной цинизма; кто-то оставляет служение; а кто-то расстается с жизнью.
Но если вернуться к священнику-винтику (а именно этот тип является идеальным с точки зрения священноначалия), то возникает естественный вопрос: почему бы не заменить священников роботами, андроидами? Я спрашиваю это абсолютно серьёзно. Если не сейчас, то лет через пять андроиды смогут выполнять весь поповский функционал. Ну а что, трудно ли, в самом деле, сказать проповедь, принять исповедь, совершить проскомидию, освятить квартиру? Вполне реально. Собственно, на Западе уже стали появляться священники-андроиды.
Однако понятно, что в РПЦ этого не будет. Но почему?
Давайте проведем мысленный эксперимент. Можно ли заменить роботом тётеньку за ящиком? Наверное, это будет выглядеть странно и непривычно, но почему бы и нет, в конце концов. Особенно если это сулит экономию. Можно ли заменить роботами певчих? Это как-то не принято, но если подумать… А впрочем, легче и дешевле заменить их магнитофоном. Можно ли заменить андроидами алтарников и иподьяконов? Можно попробовать.
Но священника роботом не заменишь. В чем же причина? А дело в том, что, как считают православные (и католики), священство — это не просто особое церковное служение. Священство — это таинство. И в этом таинстве человек получает особые дары. И крайне важно, чтобы это был именно человек. Однако при этом если и не в теории, то на практике совершенно неважно, сведущ ли священник в богословии, совестлив ли он, умеет ли общаться с людьми, готов ли их слушать и слышать. Все мы прекрасно понимаем, что священник может быть человеконенавистником, бандитом, вором, прелюбодеем, агрессивным невеждой и т. д. Всё это не имеет никакого значения. Важны лишь три вещи: 1) он винтик, соответствующий ГОСТу (правильно кадит, правильно говорит, правильно собирает деньги); 2) ему в таинстве священства сообщены благодатные дары; и — the last but not the least [последнее, но не менее важное] — 3) он человек.
Вот потому-то у андроидов нет никаких шансов. Андроид может быть сколь угодно умен, нравствен и эмпатичен. Он может идеально кадить, сводить дебет с кредитом лучше любого бухгалтера, произносить учёнейшие и трогательнейшие проповеди — но он не человек.
Что мы имеем в итоге? Для ставленника в священники решающую роль играет человеческое естество, человеческая природа. Но при этом — фактически — ни малейшей роли не играет человеческая личность, лицо, персона, душа того, кто призван способствовать преображению человеческих душ.
Не в этом ли главный порок и главный надлом нынешней церковной системы?
Читайте также:
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
