Женская грудь и православное сознание
20 июня 2017 отец Пафнутий
Прочел много ехидных, возмущенных и просто забавных комментариев по теме возможности грудного кормления в храме, которая ни с того ни с сего, казалось бы, являясь по содержанию далеко не первостепенной, вдруг вышла в топ обсуждения у православных пользователей Фейсбука. (Сам бы я никогда и не стал писать об этой теме, но в ней есть ряд очень важных и показательных моментов, о которых стоит поговорить.)
Казалось бы, мелочь, которая может быть решена частным образом совсем просто, но, как и через все подобные мелочи, сразу вскрывается все ужасающее отношение к человеку в современной церковной системе, вся та нелюбовь и равнодушие к его нуждам, которые прикрываются елейным благочестием. Отсутствие пандусов, раздевалок, достаточного количества лавочек, вежливого общения, детских площадок на территории, непонятный богослужебный язык и т.д. и т.п… Главное же, чтобы все сияло и сверкало, ведь мы служим Богу.
Еще, конечно же, в этой теме есть тот подтекст, который вызывает особый интерес у православных: обнаженная грудь, которую в храме кто-то может увидеть. Все темы, так или иначе связанные с интимностью и сексуальностью, сегодня по количеству комментариев у православных сразу оказываются в топе. История эта сама по себе очень давняя, еще со времен приснопамятных ЖЖ и ВКонтактика, где в сообществах каких-нибудь «Православных матушек» велись бесчисленные холивары по поводу косметики, длины юбок, штанов, месячных и, о Боже, секса, которого вроде как у нас не должно быть.
Отношение к сексуальности в Церкви традиционно негативное во всех ее проявлениях. Бесчисленные суровые бородачи из века в век, не имея ни семьи, ни детей, грозно вещали тем, у кого они есть, о том, что все должно быть исключительно для продолжения рода, а все остальное есть сладострастие. Православные ревнители обязательно в этом случае приведут какую-нибудь такую цитатку из Златоуста о женской красоте: «Увидев рубище с мокротами или харкотинами, или чем другим подобным, ты не решишься и краем пальцев дотронуться до него или даже и смотреть не захочешь, а к складам и житницам этих нечистот страстно стремишься? Тот, кто любит тело и питает страсть к красивой девице, если желает узнать безобразие сущности, может узнать ее по самому внешнему виду. В самом деле, многие сверстницы любимой, и часто даже еще более красивые, умирая, чрез день или два издают зловоние и представляют червивый гной и сукровицу».
Но подобное отношение противоестественно для человека, рождая в нем комплексы и фобии, которые в итоге начинают разрушать семью, если она у него есть, или не дает построить нормальных отношений для создания семьи. (Мне лично все же ближе цитата из Экклезиаста: «Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это — доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем».)
Повторять сказанное в этих бесчисленных холиварах не имеет смысла, но эта озабоченность, мне кажется, упирается в неумении многих православных быть внутренне свободными. Авторитеты, цитаты, старцы, традиции, устав, но не Евангелие, не живой Христос, не учительство Духа, извещающего наше сердце о чистом и греховном. В свое время обо всем этом великолепно писал В.В. Розанов, возмущавшийся всем этим изуверством в православии, сильно попахивающим ересью гностицизма. И да, это диагноз нам. После стольких лет рассуждений о духовности, хождений в храм на исповедь и причастие православный человек не может устоять не просто перед женской грудью, но перед видом мельком груди матери, из которой ест ее младенец. Если в ком-то это может вызвать смущение, сомнение, соблазн, то это или извращенец, или изувер, для которого позолота иконостаса святее и важнее этой православной женщины. И то, и другое, к сожалению, подспудно есть в православной жизни – и просто является показателем нашего уровня. Никуда дальше обрядоверия мы не ушли и не приблизились к живому Христу.
Следующее, о чем бы хотелось сказать – о том, что это вообще уровень современной православной жизни. Куда более значимые вопросы устройства приходской жизни, христианского служения, церковного управления, живого участия прихожан в решении церковных вопросов не занимают головы основной массы прихожан. А все те же вопросы времен Аввакума Петровича. Как креститься, как одеваться, как часто причащаться и т.д. Эта игра в своей родной песочнице в куличики и спор про то, у кого эти куличики правильные, а у кого нет. В то время, когда уже становятся слышны дальние раскаты грома грядущей грозы над страной, когда приближаются перемены, которые, возможно, просто сметут эту песочницу. Все, что за рамками этой песочницы – враждебный мир, которым не стоит интересоваться. Или же, для другой части, это совершенно противоположное состояние: когда у большинства ходящих в храм вся жизнь устроена как раз по мирским лекалам, а церковь для них – вот это: платки, штаны, месячные. В том, и другом случае во всем этом нет места Христу и Его Церкви как Телу, в которое мы все должны быть собраны одним духом, одной любовью, одной новой жизнью.
Таково качество современного церковного сознания, тяготеющего к сектантской закрытости, неспособного преодолеть самый элементарный уровень отношений с Богом. Это тот самый «оральный» уровень веры, на котором главное поцеловать мощи или чудотворную икону, съесть или выпить какую-нибудь святыньку, о котором в свое время сказал о. Андрей Кураев. Когда, не к ночи будь помянут, о. Всеволод Чаплин пытался по поручению «Народного собора» навязать обществу дискуссию о юбках и тем самым задать свою повестку, которая бы отвлекла внимание светского общества от церковных проблем, то это ничего, кроме дружного возмущения и ехидства в ответ не вызвало. С тех пор бесконечные истории с мощами, крестными ходами уже не воспринимаются иначе, как попытка искусственно удержать верующих на этом уровне, снять на самом деле настоящую актуальную повестку обсуждения, которая касается непосредственно как самой церковной власти, так и всей системы церковных отношений, поддерживаемой и укрепляемой ею.
И это не может не удручать. Со всем этим никому не нужным скарбом средневековых представлений, традиций как с огромным баулом старушачьего, плохо пахнущего тряпья мы топчемся на одном месте, провожая поезд будущего и удивляясь, почему нас в него не берут. Современная молодежь не будет это обсуждать и не придет к нам с такими вопросами. Общество, пусть медленно, но развивается, уходит вперед. Пусть медленно, но появляется осознание ценности отдельно взятой личности простого человека, которому должно служить и государство, и Церковь: «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих».
Иллюстрация: картина Рубенса «Отцелюбие римлянки»
Читайте также:
Поддержать «Ахиллу»:
Яндекс-кошелек: 410013762179717
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340
