Ахилла

Ответ анонимного автора на текст «Сколько людей навсегда разочаровались, видя отступничество священников?»: обращение прихожанина.

***

Здравствуйте. Текст мой будет не только ответом конкретному автору, но и изложением собственного опыта и личных размышлений на фоне происходящих событий.

Начать следует с того, что я, будучи китаистом и сотрудником СМИ, осведомлена о вирусе если не лучше, чем многие, то уж точно раньше: с момента, когда эпидемия началась в Китае. И тогда уже стало понятно, что решение этой проблемы лежит в двух плоскостях: жесткости карантинных мер и эффективности здравоохранения. Еще стало понятно, что религиозные учреждения находятся в группе риска по заразности: это и корейская секта, из-за которой целый город заболел, и мессы в Италии, и облизыватели дверей в иранских мечетях. Принятые государством меры — неэффективные и запоздалые; в сочетании со слабым здравоохранением мы просто не могли себе позволить еще и открытые храмы. Закрытие было неизбежным, вопрос времени.

Теперь о церковном. Впервые о возможном закрытии храмов я лично услышала от настоятеля где-то в середине марта: к тому моменту на Церковь уже спустили указивки по стерилизации лжицы и прочих санитарных мер. В трех храмах, к которым я имею отношение, эти меры соблюдались безукоризненно. Сам настоятель также утверждал, что не верит в возможность заразиться через лжицу, но это ему не мешало выполнять предписания. Кесарю кесарево, знаете ли. Закрытия храмов мы ждали с 29 марта, но его почему-то не последовало.

Где-то в этот момент моя матушка заболела и перестала ходить в храм. Я тоже не ходила, потому что наивно верила, что лучше отсидеться сейчас, зато потом достойно встретить Пасху.

Что было дальше, мы уже знаем.

Конкретно в моем храме переболел клир и некоторые прихожане: одна из прихожанок прошла через реанимацию и только недавно выписалась из больницы. Думается мне, что призыв с амвона остаться дома обусловлен в первую очередь заботой пастыря о чадах, потому как заразившаяся в храме прихожанка могла запросто умереть в этой самой реанимации в худших красках автора: «без покаяния, соборования и причастия». И знаете, чья-то болезнь и смерть, причиной которой невольно стало служение священника — это тяжкий груз на его совесть, скорее грех, чем нежелание брать ответственность. Думаю, именно по этой причине настоятель категорически не благословил меня ехать тайком причащаться в Великий Четверг. Он уже фактически чувствовал себя в ответе за свое духовенство, за своих сотрудников и духовных чад.

«А сколько людей, только переступивших порог храма, навсегда разочаровались, видя отступничество священников? Речь, конечно, только о тех, кто по первому зову повесил на двери амбарный замок».

Нисколько. Взгляните на Валаамское подворье в Москве, посмотрите, сколько там просмотров трансляций служб и комментариев в группе в контакте. Ничего общего с «разочарованием» и «отступничеством» там нет. Хотя подворье закрыто именно в стиле амбарного замка на дверях.

Без Причастия плохо, конечно. Я в какой-то момент позвонила духовнику, попросила причастить на дому. Это стало для меня большим утешением и необычным опытом. Но тут важно отметить, что я живу одна и абсолютно здорова, иначе не посмела бы подвергать риску как священника, так и тех, кто с ним еще будет контактировать. Думаю, что такая возможность не уникальна, если совсем невмоготу. Однако я не вижу большой разницы, сколько человек причащался, если он делает это недостойно. Когда таинство становится менее доступным, к нему начинаешь тщательнее готовиться и серьезнее воспринимать. Лично у меня от исходного текста сложилось впечатление, что автор воспринимает храм как кофейню, куда он приходит получить набор услуг. Молиться, как и пить кофе, можно и дома, но автора это не устраивает.

С таинствами сложнее, согласна, но тут все вопросы к патриарху, который не закрыл храмы раньше, а теперь вынужден держать их закрытыми в пасхальные дни, поскольку эпидемия бушует все сильнее и не щадит никого. Выбора у него не было: исповедование Церковью ковид-диссидентства однозначно привело бы к более плачевным последствиям и стопроцентным репутационным потерям. Они видны и сейчас, если мы почитаем освещение этой темы в прессе: ни одного репортажа из «порядочного» храма, где все соблюдалось, соблюдается и духовенство при этом не оставляет попечения о приходе; только скандалы, вип-службы, кишащие болезнью монастыри и громкие смерти уважаемых священнослужителей. При должном усердии журналиста, ковид-диссидентство РПЦ можно было бы раздуть до геноцида, развернутого ради корысти. Мол, не хотели деньги терять, пусть лучше люди мрут. Хотел бы автор такого образа для своей Церкви?

Хотя я, откровенно говоря, так примерно это себе и объясняю: кто-то очень боялся остаться без денег, потому храмы и не закрыли раньше. Или побоялся быть слишком осторожным и идти поперек государства, которое тянуло с введением карантинных мер.

Тут кстати уместно обратить часть своих претензий к государству и его беспомощности в вышеупомянутых плоскостях: при эффективном карантине и здравоохранении Церковь бы тоже оказалась меньше затронута этой бедой. В любом случае, о верующих людях церковное руководство думало в последнюю очередь. Поэтому автору надо свои претензии направлять более адресно и оставить в покое несчастных священников: у них в этом плане полномочий совсем мало. Либо распределить ответственность равномерно: как вышло, что священники начали болеть? Очевидно, контактировали с больными прихожанами? Как так вышло? Прихожане оказались социально безответственными, чем стали причиной бед как для своего духовенства, так и для братьев и сестер во Христе. Но это только в том случае, если очень хочется кого-то обвинить.

Мне вот, честно говоря, никаких храмов пока и не надо: моя внутренняя потребность в Причастии почему-то не ставится выше рисков, не моих личных причем. Репутационных рисков духовенства, рисков стать переносчиком инфекции, рисков стать невольной причиной, из-за которой про Церковь опять напишут гадость. К сожалению, это понимание пришло ко мне только после кончины близкого и дорогого моей семье протоиерея Георгия Бреева, про которого отлично сказал один уважаемый священник, его ровесник: «Там он бы и так оказался, а нам здесь без него будет плохо».

Думал ли автор, что ему тоже без кого-то будет плохо в результате такой зацикленности на своей привычке молиться в строго отведенном месте и причащаться не реже раза в две недели? Хватит ли у него сил нести ответственность за свои взгляды и их последствия, на которые не получится никак повлиять? Для личного спасения этот вопрос гораздо более актуален, чем абстрактные страхи об уменьшении числа прихожан. А уж утрата доверия церковному руководству — однозначно. Без нее никуда, но совсем по другим причинам.

Фото: stsl.ru

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: