Ахилла

Нынче нет недостатка в новостях — в том числе о разводе церквей, — рождающих у кого-то истерику, вместо того чтобы служить упражнением смотреть на них отстраненно: ушла — начинается блюз. Несколько комментариев:

1. Разделения — это будни церковной истории. Церковь ссорится и делится внутри себя буквально со дня своего рождения в Пятидесятницу. Учитывая то, что в таком режиме она прожила 2 тысячи лет, было бы удивительно вдруг обнаружить в церковной ограде только благорастворение воздухов и взаимные лобызания.

2. «Чья власть, того и вера» — этот простой принцип из времен религиозных войн в Европе нисколько не утратил актуальности и сегодня. У власти обычно находятся аргументы, чтобы склонить большинство к нужной ей версии мировоззрения, не говоря уже об организационном устройстве церкви.

Выделение поместных церквей и епархий во все времена следовало за изменением государственных границ. Русская церковь, пока Россия представляла собой конгломерат независимых княжеств, формально входила в состав церкви Греческой. Когда же греки утратили политическую независимость, русские, обретя ее в это же время, так же ушли от своей «Матери-Церкви», как сейчас это сделала церковь украинская.

Но, в зависимости от превратностей истории, местная церковь может как обретать, так и терять независимость. Например, вскоре после присоединения Грузии к Российской империи Грузинская церковь вошла в состав Русской в статусе экзархата, а после революции вернула себе автокефалию.

После революций Русская церковь разделилась на «красную» и зарубежную, а после падения советской власти обратно объединилась.

3. Важным свойством церкви, как и любой другой религии, является ее принципиально лояльное отношение к любой власти. Объясняется естественным отбором, который отбрасывает несогласных на обочину истории.

Сколько-нибудь заметная религия никогда и нигде не пойдет против власти, причем в нашей православной истории вплоть до смешного: греческий патриарх, предающий анафеме греков за их попытки освободиться от турецкого ига; равноапостольный Николай Японский, воодушевляющий японских солдат во время Русско-Японской войны; клирики русской церкви за рубежом, молящиеся о победе немецкого оружия; московский патриарх, служащий благодарственный молебен по случаю годовщины Октябрьской революции, — это типичные зарисовки по теме церковно-государственных отношений.

На Западе, конечно, то же самое. Их метания от сжигания на кострах за малейшее инакомыслие до переписывания Библии, потому что «Иисус ничего не понимал в современных ценностях», неизменно шли в полном соответствии с всеми изгибами генеральной линии.

4. Украина всегда была объектом притязаний разных государств, и ее церковная история шла в зависимости от их успехов. Там и когда Польша была в силе, ей удалось устроить католический филиал на русских территориях, призванный объединить их с православными, а на деле лишь поссоривший последних друг с другом.

Но и без униатов православные часто не могли поделить епархии и монастыри иначе как военным путем, так что «аксиос» возглашали тому, кто был в состоянии выкатить против другого претендента на епископский трон больше пушек.

Здесь нетрудно увидеть, что ссоры по большей части возникают из-за множества центров силы, претендующих на землю и на веру, и эта чехарда успокаивается только с установлением чьей-то твердой власти.

5. Отсутствие таковой — важнейшее свойство постсоветской Украины. И церковь как часть общества полностью воспроизводит в своей ограде это замешательство.

«Чья власть, того и вера» — это точно описывает украинскую церковь в нынешнее военное время.

Простой тест: где поминают Кирилла и осуждают Онуфрия? Известно, на территориях ДНР/ЛНР. Причем, динамически: ВСУ в городе — поминаем Онуфрия, пришли ополченцы — переворачиваем его портрет тыльной стороной с изображением его бывшего собрата.

Источник: тг-канал «Экономика и приложения»