Ахилла

Предлагаем вашему вниманию новый проект «Ахиллы» под названием «Россия, РПЦ, война». Мы задали некоторым клирикам РПЦ — как нынешним, так и бывшим — несколько вопросов на указанную тему. Авторам предоставляется право отвечать как под своим именем, так и анонимно или под тем псевдонимом, под каким автор уже публиковался на нашем сайте.

Мы приглашаем ответить на эти вопросы и других священнослужителей, связанных с РПЦ сейчас или в прошлом, но одно условие у нас остается то же, что и раньше: публиковаться можно анонимно, но редакция должна быть уверена наверняка, что текст принадлежит реальному человеку. Тексты от анонимного «клирика» приниматься не будут, чтобы избежать «сочинений на свободную тему».

Вопросы можно скачать по ссылке или посмотреть на сайте в разделе «Проекты».

Адрес для ваших ответов прежний: ahilla.ru@gmail.com

Используйте для ответов наши вопросы, но поощряется и свобода творчества, можете добавить от себя то, что считаете нужным, или опустить ответы на те вопросы, которые вам не подходят. Текст по возможности лучше писать цельно и развернуто, а не в стиле скучной анкеты «на краткий вопрос — краткий ответ общими словами».

Если вы мирянин — нынешний или бывший, — то вы тоже можете прислать нам свои ответы, опустив вопрос «канонического статуса» и заменив, где нужно, в вопросах «клирика» на «мирянина». Миряне могут писать анонимно.

Сегодняшний участник — клирик, публиковавшийся на «Ахилле» под псевдонимом «архидиакон Эммануил Гречанинов».

На сегодняшний день я — заштатный клирик РПЦ. Мой уход за штат связан с тем, что я покинул Россию осенью прошедшего года, после объявления о «частичной мобилизации», и сейчас нахожусь в одной из стран Евросоюза.

В городе, в котором я живу, пока что нет приходов других Автокефальных Церквей, кроме Московского Патриархата, поэтому прихожу молиться и причащаться в местный приход МП.

Пребывание за штатом не может продолжаться вечно, и есть вероятность, что через некоторое время я буду запрещен в священнослужении. Впрочем, существенной разницы не будет, потому как заштатный клирик (если это не «пенсия» по состоянию здоровья) теперь может служить только в пределах своей епархии.

Навсегда расставаться со служением мне бы не хотелось, поэтому думаю над возможностями перейти в другую православную юрисдикцию. Но это сделать не так-то просто, тем более при полной невозможности куда-то перейти законным образом, т.е. получить отпускную грамоту. Ведь по нынешним правилам епископ РПЦ самостоятельно, без решения Синода, не имеет права отпустить клирика не только в другую Автокефальную Церковь, но и в любую епархию МП вне пределов «канонической территории» РПЦ. Т.е. в Беларусь, Казахстан, Среднеазиатский МО, страны Балтии, Молдову и даже формально Украину (!) — можно, а больше никуда нельзя. Синод же, понятное дело, сейчас никого никуда не отпустит. Без отпускной грамоты можно перейти только в Константинопольский Патриархат, но и здесь есть большие сложности, процесс может быть очень длительным.

Поэтому, как минимум, в ближайшие месяцы служить точно не смогу. Но для меня как диакона это не столь болезненно и тяжело, как, полагаю, для многих священников, которые теперь лишены возможности служить литургию. Например, мне известно, что ряд священников, покинувшие Россию и оказавшиеся в Грузии, не могут служить по той причине, что этому всячески препятствуют местные архиереи (не все, но многие), которые не хотят, чтобы русские эмигрантские священники собирали вокруг себя общины. Вы в Грузии, значит, извольте молиться под нашим руководством, а лучше — вообще учите грузинский. Вы — гости, мы приняли вас с любовью, но не лезьте к нам со своим «русским миром», даже самым либеральным и самым антивоенным. Сложно что-то на это возразить, потому как они в своем праве так поступать.

Но такое положение вещей очень радует руководство МП, которое делает все для того, чтобы никто из клириков не мог никуда уехать, а если все-таки уезжает, то не имел бы возможности служить — чтобы ни в коем случае не сложилось ничего церковно-оппозиционного в среде новой русской эмиграции.

Вопрос, который волнует многих: РПЦ после 24 февраля — все еще Церковь или нет? Была ли она Церковью Христа до этого числа? Что в вашем понимании вообще «быть Церковью»?

Мне кажется странной такая постановка вопроса. Мне совершенно непонятны и чужды высказывания о том, что все священнослужители РПЦ служат не в Христианской Церкви, и каждый, кто сегодня остался христианином, просто обязан перестать иметь любое отношение к данной структуре.

С одной стороны, конечно, происходящее с РПЦ как со структурой с самого начала ее существования в 1927 г. или 1943 г. (тут могут быть разные датировки), но особенно после 24 февраля 2022 г. — это наглядный пример того, как Церковь становится антицерковью. Но это вовсе не означает, что все без исключения духовенство РПЦ не служит в Христианской Церкви. В составе МП, как непосредственно, так и в структурах разной степени автономности от Чистого переулка, есть не так мало настоящих христианских общин и настоящих христианских пастырей. Есть даже и такие архипастыри, некоторых знаю лично, хоть их и ничтожно мало. Но они не только служат в Христианской Церкви, они Ее собой и являют! Мне очень импонирует евхаристическая экклезиология о. Николая Афанасьева, согласно которой, не только каждая отдельно взятая епархия, но и каждая приходская община обладает всей полнотой Церкви. И вопрос ее юрисдикционной принадлежности, как мне кажется, не имеет первостепенного значения.

Я считаю, что если ты служишь в России или Беларуси, и если вокруг тебя есть те люди, кому твое служение необходимо, то до того момента, пока тебя прямо не принуждают к участию в беззаконии — надо продолжать служить, «уклоняясь от зла и творя добро; ища мира и стремясь к нему» (Пс. 33:15). Но если ты чувствуешь, что ты больше не можешь, больше нет сил — не надо. Лучше уйти, чем тебя сломают. Я в какой-то момент почувствовал именно это.

В той российской епархии, где я служил до своего отъезда, ситуация была достаточно лайтовой. Среди духовенства нашей епархии, увы, много кто поддерживает войну, но правящий епископ, по моим впечатлениям, все-таки в душе антивоенный. Возможно, его позиция ближе к «не все так однозначно», но, в любом случае, надо отдать ему должное — ни разу, ни на одной своей проповеди, ни на одном публичном выступлении, даже «страха ради иудейска», он все равно не сказал ни слова в поддержку войны. Были и другие вещи, которые свидетельствовали о том, что Z-пропаганда владыке неприятна и даже противна.

С настоятелем, который вдобавок еще и благочинный, мне повезло еще больше — он однозначно против войны без всяких «но», хоть и прилюдно от каких-либо комментариев на данную тему по понятным причинам воздерживается. О моей позиции всем было прекрасно известно, никаких претензий даже за мою подпись под Антивоенным обращением духовенства также высказано не было.

Все это, конечно, меня очень сильно утешало, но при этом становилось все более и более очевидно, что, во-первых, нет никаких гарантий, что такая ситуация может продолжаться долго. Как настоятель, так и епископ сегодня один, а завтра — другой, и произойти это может в самый неподходящий момент.

А во-вторых, лично у меня нет никаких причин оставаться служить в России. Я всего лишь дьякон, и мое служение для какого-то значительного круга людей не было востребовано. Дальнейшие перспективы касательно пресвитерского служения также отсутствовали — служить так, как я считаю нужным, говорить то, что я считаю нужным и т.д. мне и без войны все равно никто бы не дал, даже в нашей «лайтовой» епархии, а после 24 февраля это уже стало совершенно нереальным в обозримом будущем. Поэтому, когда мои друзья сообщили мне, что есть возможность переехать в одну из стран Евросоюза и расстаться с Российской Церковью, я с радостью согласился.

И уже в сам день отъезда я понял, что сделал совершенно правильно. «Молитва о Святой Руси», которую 25 сентября впервые произнес патриарх Кирилл, стала для меня неким водоразделом, после которого стало очевидно — дальше будет все душнее, впереди никакого просвета. Ситуация стала такой, что если ты священнослужитель, то, получается, даже в рамках богослужения ты должен поддерживать это безумие. Если пассаж про «иноплеменных языков, на Святую Русь ополчающихся» в предыдущем тексте еще можно было просто пропустить или понимать иносказательно, то «подаждь нам силою твоею победу» и пр. — здесь все конкретно и очевидно. Да, понятно, что многие пока еще могут спускать все эти молитвы Сатане на тормоза, переделывать текст и т.д. Например, у меня на приходе вообще никаких этих текстов никогда не читали. Но это пока, гайки закручиваются большевистскими темпами. Вот буквально недавно один московский священник, отец Иоанн Коваль, угодил в запрет за слово «мир» в этой «молитве» вместо слова «победа». Дальше будет только хуже.

Как вы сравните РПЦ (Церковь) времен, когда вы пришли в нее впервые осознанно, когда стали клириком и в последний год? Что-то изменилось и как?

Если говорить об РПЦ как административной структуре, то мне не кажется, что вообще что-то принципиально изменилось со времен Декларации митрополита Сергия. Меняются лишь внешние обстоятельства, исторический контекст и т.д. Достаточно взглянуть лишь на вот этот текст 1927 г., подписанный членами т.н. «Временного патриаршего синода», чтобы понять — по сути ни-че-го не поменялось:

«…нужнее для нашей Церкви и тем обязательнее для нас всех показать, что мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и с нашим правительством. Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами, как удар, направленный в нас. Оставаясь православными, мы помним свой долг быть гражданами Союза „не только из страха наказания, но и по совести“, как учил нас Апостол Павел».

Если же говорить о Русской Православной Церкви как о «множественности общин», об атмосфере в ней целом, то мне думается, что Церковь здесь немного зеркалит общую обстановку в стране: как политическую ситуацию, так и состояние гражданского общества. Что же касается каких-то радикальных изменений за последнее время, то ключевое событие здесь — президентские «выборы» 2012 г. История с «Pussy Riot», слова патриарха Кирилла про «предателей в рясах» и в целом «патриотический» поворот в его риторике, усиление репрессий в отношении тех, кто хоть как-то «выделяется» (причем в любую сторону!), растущая депрессивная атмосфера в церковной ограде, в целом состояние некоего «духовного удушья», если так можно выразиться — все это лишь отражение процессов, происходивших в государстве и обществе в целом.

Ну и тогда, конечно, мы все увидели, что церковная иерархия намерена при любых обстоятельствах быть верной своим «сергианским» корням и никакая возможная субъектность Церкви в отношениях с обществом их совершенно не интересует. Их девиз — цитата выше. Всегда быть с любой властью, даже когда совершенно очевидно: тобой попользуются и выбросят в любой момент…

Но! Даже после 2014 г. все эти процессы, что в стране, что в Церкви, еще можно было хоть как-то остановить, и на это была пусть и совсем слабая, но хоть какая-то надежда. Этой надеждой я жил все эти годы. На момент диаконской хиротонии у меня не было никаких розовых очков и иллюзий на предмет того, что из себя представляет РПЦ. Но надежда была. До 24 февраля 2022 года…

Что вы ждали от клириков РПЦ после 24 февраля? Что вы ждали от себя и что вы сделали с 24 февраля и до сего дня?

Наверное, ждал, что клириков, подписавших Антивоенное письмо, или выступивших по этому вопросу самостоятельно, будет хотя бы раза в два больше. Но это только самое первое время, потом такие надежды быстро улетучились. Что мог сделать я — подписать это письмо, связаться и выразить поддержку знакомым мне украинцам, а также говорить правду о происходящем везде, где это возможно и насколько это возможно.

Какова судьба РПЦ после войны, ваш прогноз?

Все зависит от судьбы Российской Федерации и лично фюрера и его приспешников. Если таки будет Гаага, на что я очень надеюсь, то как патриарха Кирилла, так и всех этих Тихонов Шевкуновых, Леонидов Горбачевых, Андреев Ткачевых, Артемиев Владимировых, Митрофанов Баданиных, Питиримов Волочковых и Твороговых, тоже там будут ждать. В таком случае есть надежда на дальнейшее существование Российской Церкви в более-менее приемлемом виде.

Где был Бог 24 февраля и после? А может, и раньше?

Бог был там, где есть всегда. Он в каждый момент предлагает Свою любовь и жизнь по Его заповедям. А еще Он каждому человеку дал свободную волю. Он не хочет людских страданий, но если бы Он сделал так, чтобы мы не могли грешить и делать зло на земле, Он был бы тоталитарным богом.

Ваши чувства, эмоции 24 февраля 2022 и в течение года? Ваше отношение к войне?

Первое чувство — не мог до конца поверить, что такое все-таки могло произойти, что диктатор настолько сошел с ума… А дальше чувства и эмоции были самые разные. Я сам наполовину украинец, знаю украинский язык, в Украине у меня много друзей и знакомых. В какой-то момент мой внутренний украинец был готов полностью убить в себе внутреннего россиянина. Отказаться от русского языка, от русской культуры — от всего русского. Если не самоубиться, но так выстрелить в них всех…

Но через некоторое время, все же, пришло осознание, что это не выход. Бог есть любовь, и Он любит каждого человека — даже самого жестокого убийцу, и не теряет надежды на его покаяние. И если мы христиане, мы должны ценить каждую человеческую жизнь. Нет, не оправдывать зло, никогда в жизни, говорить всегда правду. Не отказываться ясно и четко называть вещи своими именами, прикрываясь заповедью «не судите, чтобы и вы не были судимы». Но приложить все усилия к тому, чтобы, насколько это возможно, не пускать в свое сердце ненависть, желание отомстить и прочие совсем не созидательные эмоции.

Ваши близкие, семья на чьей стороне в войне?

Если говорить о близких родственниках, то сейчас поддерживаю контакт только со своей сестрой, которая не поддерживает войну. С остальными членами семьи, даже со своими родителями, никакое адекватное общение на данный момент, увы, невозможно.

Однако большим утешением для меня была позиция моих друзей и приятелей, как в церковной среде, так и в светской — большинство из них с самого 24 февраля придерживаются четкой антивоенной позиции. С теми, кто на позиции «не все так однозначно» в разных формах, продолжаю так или иначе контактировать, но вот с немногочисленными «патриотами», которые оказались неспособными понять самых элементарных вещей, общение пришлось временно прекратить.

Если вы уехали, можете рассказать, как жители той страны относятся к русским, к войне и роли России в ней?

Власти и общество страны, где я сейчас живу, в общем и целом спокойно, цивилизованно и с уважением относятся к русским, которые не поддерживают агрессию путинского режима против Украины. Так же, как и к любым другим иностранным гражданам. Однако они не хотят иметь ничего общего с Российским государством, по крайней мере, в ближайшей исторической перспективе. И это мне видится в данной ситуации совершенно нормальным и естественным, особенно, с учетом истории взаимоотношений того государства с Российской империей и СССР.

Намерены ли вы вернуться в Россию в ближайшее время или после войны?

Конечно, я очень хотел бы когда-нибудь вернуться в «прекрасную Россию будущего». Даже не чтобы в «прекрасную», прекрасным будущим для христианина может быть только вечное Царство Христово. Но просто в более-менее приемлемое европейское государство, построенное на хоть каких-то демократических принципах, где хоть как-то соблюдаются законы, и есть что-то похожее на гражданское общество и более-менее адекватная церковная структура, конечно. Но станут ли наши мечты реальностью? Уверенности в этом нет от слова «совсем»…

Что вы могли бы сказать украинцам, а что — россиянам?

Не думаю, что у россиян сейчас есть моральное право что-то говорить украинцам, кроме слов поддержки, и то, только в том случае, если они в этих словах нуждаются.

А россиянам… Ну в целом как-то так: «Проснись, спящий! И восстань из мертвых! И осветит тебя Христос!» (Эф. 5:14)

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

ЮMoney: 410013762179717

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: