Ахилла

Начало тут.

Продолжаем внимательно читать принятый на прошедшем Архиерейском соборе Русской Православной Церкви документ «О канонических аспектах церковного брака».

Далее в разделе I содержится наставление о супружеской жизни с цитатами, совершенно правильными и уместными в контексте рассматриваемого предмета, на которых, собственно, и зиждется отношение современного православия к семейной жизни. Однако в изречения из прошлого добавлено высказывание современного безымянного автора-составителя документа:

«…В эпоху гонений христиане не допускали компромиссов с государственной языческой религией и предпочитали мученическую смерть участию в языческих обрядах…»

Какой «языческий обряд» первым приходит на ум во время чтения документа про вступление в брак? Совершенно верно – регистрация брака в ЗАГСе!

И хотя это совершенно неверно и является не более чем следствием ошибочного психологического восприятия текста, тем не менее у многих людей, с кем была возможность обсудить документ о венчании, первое восприятие было именно такое.

Далее в документе вещи более важные. Абзацы третий и четвёртый развивают мысль о взаимосвязи брака светского и брака церковного:

«…Совершение венчания до государственной регистрации брака допускается исключительно по благословению епархиального архиерея и в особых случаях, например, по причине подтвержденного медицинскими документами тяжелого заболевания, могущего привести к скорой кончине, или ввиду предстоящего участия в военных, а также иных действиях, связанных с риском для жизни, и при условии, что государственная регистрация брака в желаемые сроки невозможна…»

Первый вывод, который, казалось бы, очевиден: пришёл конец практике венчания в день свадьбы, но до регистрации брака в ЗАГСе. Подобная практика широко распространена, преимущественно в больших городах, причины чему отнюдь не в халатности священнослужителей или небрежном отношении молодожёнов к венчанию как таинству. Органы ЗАГС регистрируют браки с 9 до 17 часов, большие дворцы бракосочетаний – с 10 до 20 часов (данные для Санкт-Петербурга), с интервалом в среднем полчаса. Венчание священник совершает после службы, примерно часов в 12-13, причём, как известно, не каждый день. Брачующиеся, успевшие получить у государства свидетельство о браке до 11 часов утра (с учётом необходимого на дорогу в городе минимум часа времени) к венчанию сразу после службы успевают. А что делать остальным? Приезжать в другой день? Наверное, формальный ответ таковым и будет.

Ни в коем случае не умаляя значение венчания как таинства и отдавая этой стороне вступления в брак приоритетное значение, тем не менее нельзя забывать и про другие стороны. Свадьба – всегда радость, человеческая надежда на счастье ещё в земной жизни и возможность дарить любовь любимому человеку, а потом и детям. И эту радость молодожёны хотят разделить с родными и друзьями, которые приезжают их поздравить, поприсутствовать на бракосочетании, подарить подарки, сфотографироваться со счастливыми женихом и невестой и сделать все те маленькие человеческие дела, которые люди делают на свадьбе. Наверное, всё сказанное если и не противоречит православию, то напрямую с ним не связано. Но насколько обосновано заставлять людей разделять этот праздник на два дня только по формальным, так сказать, основаниям?

Сам автор в далёком 1998 году именно так и венчался. Регистрация во Дворце бракосочетания на Английской набережной была назначена на 15 часов, потому что раньше всё время было занято. День был важен, поскольку было большое желание сыграть свадьбу именно 15-го февраля, в праздник Сретения Господня. А повенчали в Князь-Владимирском соборе, как обычно, после службы, чуть позже 12 часов. Потом поездка в двадцатипятиградусный мороз по центру города на машине с традиционными фотосессией и поздравлениями, и в ЗАГС. Надо отдать должное, при записи на венчание никаких сложностей не возникло: «Вы в официальном браке состоите? А, после храма регистрироваться поедете? Вот и хорошо. Приходите, повенчаем непременно!» Мы попытались предложить посмотреть заявление в ЗАГС, с отметкой о дате записи на государственную регистрацию брака, но на нас только посмотрели с улыбкой. Теперь подобные вещи формально будут нарушением внутрицерковного формуляра более высокого уровня, чем прежние разрозненные внутриепархиальные циркуляры, которых иногда и не найти в свободном доступе.

(Уточнение редакции: На самом деле, правила о том, чтобы не венчать без регистрации, появились гораздо раньше, и венчание до регистрации уже 20 лет назад считалось недопустимым нарушением. Например, в своём циркуляре № 417 от 5 мая 1997 г. митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий обращает особое внимание духовенства на то, что недопустимо венчание незарегистрированных браков:

«Настоящим вменяю в обязанность благочинных наблюдение за неукоснительным соблюдением канонического порядка при совершении таинства браковенчания в подведомственных им храмах.

Ввиду того, что заключение брака должно иметь имущественные и гражданские последствия, категорически недопустимо совершать венчание лиц не зарегистрировавшихся в органах ЗАГСа. Следует иметь в виду, что несоблюдение этого порядка может привести к нарушению правил 6 Вселенского Собора 87 и Св. Василия Великого 77, и противоречит 13 правилу Феофила Ар­хиепископа Александрийского.

Кроме того, свидетельство о венчании, согласно законода­тельства Российской Федерации, не может являться юридическим документом, на основании которого решаются вопросы имущест­венных и гражданских правоотношений».

Такие циркуляры были разосланы в то время во все епархии. Другое дело, что эти указания нередко нарушались, но все равно правила эти появились и действовали задолго до Архиерейского собора 2017 года.)

Можно предположить, что новое правило останется незамеченным. Его не то, чтобы будут нарушать – его не всегда будут соблюдать. Ограничение останется на бумаге, в жизни будут поступать не по формуляру, а как подсказывает жизненный опыт: кого-то венчать так, кого-то сначала в ЗАГС отправлять…

Следующий вывод, который становится ясным при внимательном прочтении: венчаться до государственной регистрации брака всё-таки можно. Но только в исключительных случаях, к которым относятся все возможные ситуации, которые так или иначе связаны с риском скорой смерти одного из молодожёнов. Но здесь необходимо обратить внимание не на исключения, которые очевидны и необходимы, а на саму возможность венчаться до регистрации брака государством.

Приведу пример другого таинства, в котором никаких исключений нет: крещение. Крестить можно только живого человека, то есть уже родившегося и к моменту крещения не умершего. Соответственно крещение, например, младенца, который родился и тут же умер, несмотря на всю трагичность ситуации, невозможно в принципе. Никаких исключений быть не может. В случае с венчанием и регистрацией в ЗАГСе, в принципе, исключения быть могут. То есть всё-таки нет настолько принципиального значения, что в какой последовательности делать. Здесь уместно вернуться к первому вопросу: если, допустим, в 13 часов венчание, а в 17 часов регистрация в ЗАГСе, то почему нельзя? Только потому, что нет риска для жизни и «нечего таинство подстраивать под развлечение»?

И третья деталь, на которую обращаешь внимание: условие о невозможности государственной регистрации брака в желаемые сроки для того, чтобы венчаться без госрегистрации. Не совсем понятно, когда может возникнуть такая ситуация, учитывая действующие нормы статьи 11 Семейного кодекса, пункт 1:

«…При наличии уважительных причин орган записи актов гражданского состояния по месту государственной регистрации заключения брака может разрешить заключение брака до истечения месяца <…>. При наличии особых обстоятельств (беременности, рождения ребенка, непосредственной угрозы жизни одной из сторон и других особых обстоятельств) брак может быть заключен в день подачи заявления...»

То есть при наличии уважительных причин государство готово сократить месячный срок ожидания, вплоть до того, что зарегистрировать брак день в день с подачей заявления. При этом характерно, что светское законодательство предусматривает больше этих самых уважительных причин: кроме уже упомянутой угрозы жизни к таковым относится и беременность, и рождение ребёнка, и просто иные.

И ещё одно положение, мимо которого нельзя пройти и о котором ещё будет много сказано ниже – распределение полномочий между священником и епархиальным архиереем.

В документе чётко сказано, что любое венчание до регистрации брака – вопрос компетенции епархиального архиерея, а не священника. Иными словами, священнику не доверено решать данный вопрос, хотя, казалось бы, он в силу понятных причин должен лучше знать свою паству, чем архиерей. Для сомневающихся в документ добавлено слово исключительно [по благословению правящего архиерея], что исключает саму мысль о каком-либо самовольстве «на местах».

Следует согласиться, что в некотором смысле данный момент смягчается возможностью священника самому обратиться к епархиальному архиерею с соответствующим прошением. Документ не регламентирует, на основании чьего прошения выдаётся архиерейское благословение, поэтому допустимы любые формы.

Вопрос в другом: насколько оправдана подобная загрузка первого лица епархии решением вопросов, которые в принципе могут быть разрешены священнослужителем и не такого высокого ранга?

Тем более отнесение вопроса о венчании до регистрации брака к компетенции архиерея входит в фатальный конфликт с самим существом вопроса, когда нужно повенчаться очень быстро, есть «особые случаи», «тяжёлое заболевание», «скорое участие в военных действиях» и прочие подобные обстоятельства, при которых решение необходимо принимать если не моментально, то в кратчайшие сроки. А вместо этого, согласно документу, должна быть запущена процедура бюрократического согласования в епархии, вероятно, с прошением через канцелярию, записью на личный приём и прочими неспешными действиями. Полагаю, не у многих прихожан есть возможность набрать сотовый номер своего архиерея и вот просто так спросить благословения: «Владыко, а можно мне…»

Для подобных случаев в документе далее есть положения:

«…В ситуациях, требующих безотлагательного решения о венчании до государственной регистрации брака, священнослужитель может самостоятельно принять таковое решение с последующим докладом о том епархиальному архиерею…»

Казалось бы, вот вполне ясный ответ. Нужно безотлагательное решение – пусть решает сам священник.

Но ответ рождает новые вопросы.

Во-первых, как сочетается подчёркнутая исключительность компетенции архиерея по рассматриваемому вопросу с делегированием в некоторых случаях права принятия решения священнику? Никак. Как минимум, не следовало использовать усиление исключительно [по благословению правящего архиерея] при перераспределении компетенции. Усилительно-эмоциональные слова «исключительно», «крайне», «категорично» и им подобные вообще нужно использовать с большой осторожностью в текстах регламентирующих документов. Ибо по своей природе любой формуляр или регламент должен быть неэмоционален. Можно что-то запретить или разрешить, нельзя «запретить категорически» или «разрешить непременно».

В рассматриваемом случае вопрос выходит за рамки простого обсуждения точности той или иной формулировки. Потому что практические последствия очевидны: всякий ли священник будет брать на себя смелость залезать в вопросы компетенции архиерея, когда в одном месте написано «священнослужитель может самостоятельно принять решение», а в другом – «исключительно по благословению епархиального архиерея»? А любая безотлагательность есть вещь качественная, а не количественная. В том смысле, что нет чётких количественных критериев, с которыми можно сравнить и достоверно определить, безотлагательная ситуация или ещё немного потерпит. И объясняться потом по этому поводу в епархии – дело неблагодарное…

Во-вторых, бросается в глаза весьма странная концепция: сначала повенчать – потом доложить. Это даже не аллюзия, это прямая аналогия с некоторыми процессуальными отношениями между… следователем и судьёй! Открываем Уголовно-процессуальный кодекс, статья 165, часть 5:

«…В исключительных случаях, когда производство осмотра жилища, обыска и выемки в жилище, личного обыска, а также выемки заложенной или сданной на хранение в ломбард вещи, наложение ареста на имущество <…>, не терпит отлагательства, указанные следственные действия могут быть произведены на основании постановления следователя или дознавателя без получения судебного решения. В этом случае следователь или дознаватель не позднее 3 суток с момента начала производства следственного действия уведомляет судью и прокурора о производстве следственного действия…»

То есть когда следователю нужно разрешение судьи, он может всё сделать и без такого разрешения, но обязан тут же судью уведомить. Очень похоже на описанные отношения священника и архиерея. Но разница всё же есть. Разница в последствиях. Читаем уголовно-процессуальный закон дальше:

«…Получив указанное уведомление, судья <…> проверяет законность произведенного следственного действия и выносит постановление о его законности или незаконности. В случае, если судья признает произведенное следственное действие незаконным, все доказательства, полученные в ходе такого следственного действия, признаются недопустимыми…»

Что делает судья, предельно понятно. А вот что делает епархиальный архиерей? Вот доложил ему священнослужитель о том, что повенчал молодых, а они в ЗАГСе «не расписаны». Допустим, архиерей с этим не согласен. И? Принятый Архиерейским Собором документ не даёт ответа о последующих действиях епархиального архиерея. Хотя в нём и есть специальный Раздел II «Признание церковного брака недействительным», но и этот раздел не содержит подходящего положения.

Возможно, такая пустота в процедуре объясняется банально. В отличие от судьи, проверяющего действия следователя, у правящего архиерея нет предмета для приложения своих полномочий. Судья может своей властью прекратить длящееся нарушение чьих-либо прав и фактически дезавуировать если не сами действия следователя, то хотя бы их правовые последствия. А вот архиерей поставлен документом в затруднительное положение.

 Во-первых, главный регламентирующий документ оснований для признания церковного брака недействительным в рассматриваемом случае не предусматривает. То есть у архиерея в действительности нет (согласно документу) властных полномочий брак отменить. Если только не принимать за основание нарушение последовательности вступления в брак как таковое, что будет совсем недопустимым формализмом.

Во-вторых, молодожёны повенчались и ушли, прямой связи с ними может и не быть. То есть, даже если допустить наличие у архиерея полномочий, он всё равно не имеет возможности их реализовать фактически. Из возможных действий остаётся организовать статистический учёт случаев принятия священниками самостоятельных решений о венчании нерасписанных пар (закономерный вопрос: зачем это вообще нужно?), да устроить таким священникам разбор полётов. Позвольте, у нас что, епархиальному архиерею больше заняться нечем?

Сама по себе необходимость ограничения «полномочий» священника также вызывает сомнения. Священник, который в силу своего рукоположения властен разрешать сложнейшие духовные вопросы (первейшим из которых является освобождение нас от грехов), в решении такого организационного, казалось бы, вопроса, как венчание до государственной регистрации брака, ограничен и подконтролен епархии.

Продолжение следует

Иллюстрация: Adriaen Collaert «Четыре рыбы на берегу»

Читайте также:

• Часть 1