Ахилла

МБХ Медиа

Зоя Светова

Наместник Сретенского монастыря владыка Тихон Шевкунов в 2017 году по упоминаемости в СМИ почти обошел патриарха Кирилла. Его по-прежнему называют духовником Владимира Путина, несмотря на то, что он опровергает свою близость к президенту. Его упорно называют конкурентом патриарха Кирилла и приписывают ему роль одного из «заказчиков» в деле режиссера Кирилла Серебренникова. Как студент сценарного факультета ВГИКа за 35 лет превратился в крупного церковного деятеля, о влиянии которого на Кремль ходят легенды, разбиралась Зоя Светова.

Черный подрясник, гладко зачесанные на пробор темно-пепельные с проседью волосы, аккуратная борода — епископ Егорьевский Тихон Шевкунов встречает меня в своем просторном кабинете в Сретенской семинарии. Узнав о моем приходе, он быстро заканчивает беседу, и его посетители спешно выходят из кабинета.

Не духовник Путина

«Как вас называть: отец Тихон? Владыка Тихон?» — спрашиваю я.

«Я не привык еще, чтобы меня называли владыкой, зовите отцом Тихоном, (рукоположен в епископы в 2015 году — З.С.) демократично предлагает он и приглашает сесть на кожаный диван. Сам садится напротив меня в кресле, кладет на журнальный столик один на другой два айфона. Он их не выключает, лишь уменьшает звук и на протяжении нашего разговора оба айфона буквально взрываются смсками. Отец Тихон просит принести нам травяной чай. Я оглядываюсь по сторонам. Фотографии Псково-Печерского старца Иоанна Крестьянкина с самим отцом Тихоном, собрание сочинений Достоевского. Над письменным столом огромная, во всю стену, яркая картина — деревенский пейзаж, напоминающий обложку книги Шевкунова — «Несвятые святые». Об интервью мы договаривались месяца два — сначала Шевкунов отказал мне довольно резко. Я написала смс, что хотела бы с ним поговорить, потому что пишу о нем статью: «Я знаю, что сейчас заказано несколько статей обо мне. Даже фильм. Я не смогу дать интервью сейчас независимо от темы. Действуйте», — написал он в ответ.

Я ответила, что он ошибается, мне никто статьи не заказывает. Он написал: «Бог Вас простит. Делайте свое дело». Но когда я попросила его поговорить о моей маме, религиозной писательнице Зое Крахмальниковой, осужденной в 1983 году на год тюрьмы и пять лет ссылки за издание на Западе сборников христианского чтения «Надежда», Шевкунов все-таки согласился поговорить.

О маме и советских религиозных диссидентах мы говорили минут десять, а потом еще около часа — обо всем. В результате вышло интервью, опубликованное на радио «Свобода». Шевкунов настоятельно просил меня прислать текст, потому что он все свои интервью тщательно редактирует.

Когда я получила завизированный текст интервью, оказалось, что владыка выкинул несколько очень интересных моментов, которые много говорят о его отношении к важным вопросам российской жизни.

Я спросила его, действительно ли он показывал президенту Путину фильм Кирилла Серебренникова «Ученик», что привело к возникновению «театрального дела» и аресту худрука «Гоголь-центра» Кирилла Серебренникова.

— Сплетни, сплетни. Я не смотрел этот фильм Кирилла Серебренникова, не смотрел ничего, что он сделал.

— Ну вы знаете, что такой режиссер есть?

— Да, конечно, знаю.

— Откуда вы знаете, если вы ничего не смотрели?

— Когда мне сказали, что я запретил его спектакль, я, конечно, посерьезнее поинтересовался, кто он такой. Но и до этого я слышал о нем. Я сейчас кино смотрю совсем мало. Хорошо, если один фильм в год успеваю посмотреть.

— «Ученик» — очень жесткий антиклерикальный фильм.

— Я знаю, я сюжет его знаю, мне рассказали о нем, я где-то прочел в статье.

— Но вы его никогда не видели? И Путину не показывали?

— Ну вы что, шутите?

— Я вам рассказываю, что говорят.

— Мало ли что говорят.

— Тогда объясните, почему?

— Потому что лгуны и сплетники.

— Чтобы вам навредить?

— Нет, просто чтобы поболтать и создать видимость своей информированности. Я Путину показывал? Мне нечего делать! Чушь собачья! Вы говорите, что я неопределенно оценил высказывание Венедиктова (мы обсуждали с ним высказывание Венедиктова о том, что якобы Шевкунов послал на спектакль «Нуреев» своих монахов, которым спектакль не понравился, и Шевкунов пожаловался Мединскому — З. С.) Я с уважением отношусь к Венедиктову как к профессионалу. Наши позиции с ним радикально расходятся, но профессионал он, конечно, великий, что там говорить. И создал такую потрясающую, так сказать, враждебную мне лично радиостанцию.

— Враждебную, потому что она атеистическая?

— Нет, атеисты, Господи! Сегодня он атеист, завтра — верующий.

— Кто для вас враги тогда?

— Враги моих убеждений. У них — одни убеждения, у меня — другие. Я не говорю, что их надо ликвидировать, расстреливать, запрещать. Есть оппоненты, жесткие оппоненты. Врагами я здесь называю жестких оппонентов. Жесткие оппоненты могут доходить до вражды. Что такое вражда? Это непримиримое отношение к той или иной позиции. Правильно? А каждый человек — создание Божие для нас. И мы ни в коей мере не должны переносить на человека неприязнь к тем или иным его идеям, мировоззрению, которое противоречит нашему. Его идеи мы можем критиковать и обличать и не соглашаться с ними. Я совершено определенно сказал: «Алексей Алексеевич Венедиктов, главный редактор «Эхо Москвы» врет». Точка. Как в народе говорят: «Врет как блины печет».

— И он вам ответил?

— Мне показали ребята, я попросил отследить. Он сказал: «Я блины печь не умею».

После редактуры Шевкунова весь фрагмент об Алексее Венедиктове из интервью исчез, но остался на моей диктофонной записи.

Исчез из интервью и другой весьма интересный фрагмент:

— Вы не считаете, что сегодняшние сотрудники ФСБ — преемники НКВД, КГБ?

— Не считаю. Я знаком с несколькими сотрудниками ФСБ. Я знаю человека, который работал в разведке. Он намного старше меня, я его бесконечно уважаю. Это Николай Сергеевич Леонов, генерал-лейтенант, наш разведчик. Конечно, они не участвовали во всех этих репрессиях. А тем более современные правоохранительные органы.

— А вот, например, у меня 28 февраля был обыск и приходили сотрудники ФСБ.

— Они себя грубо вели?

— Нет. Они пришли по непонятной причине и искали следы денег Ходорковского. Они пришли ко мне как к журналисту. И один из сотрудников, зачитывая протокол обыска у моей мамы, сказал, что знает тех следователей, которые почти сорок лет назад проводили у нас дома обыск.

— Наверное, это их учителя. Сейчас сказать нынешнему сотруднику, как я их знаю и представляю, что вы прямые наследники и продолжатели дела Ягоды и Ежова, у меня язык не повернется.

— Почему не последователи Андропова, например?

— Насколько я знаю, Андропова многие уважают. Многие категорически жестко против. Молодые ребята, которые пришли на военную службу охранять покой и безопасность государства. Мне не нравится, например, что у некоторых есть портрет или бюст Дзержинского.

— А Сталина?

— Сталина ни разу не видел. Но Дзержинский мне не нравится, могу это высказать, но это их личное дело. Вы знаете, по делам узнается.

— То есть вас не смущает, что в России происходят репрессии против инакомыслящих?

— Я вижу, конечно, что возбуждаются какие-то дела. Дела, в том числе, по статье «нарушение общественного порядка». По статьям УК, но люди говорят, что на самом деле это политическое преследование. В этих вещах надо разбираться, я не знаю. Если действительно прошла какая-то демонстрация под политическими лозунгами несанкционированная, да. Ну ребят задержали и выпустили. Как я понимаю, это нормальная, как во всем мире, практика. Если кто-то ударил полицейского или бросил в него камень, это уже статья Уголовного кодекса. Можно пощадить этого человека, если он попадет под амнистию и так далее. Здесь вступает в действие закон. Я могу ему посочувствовать, но в то же время сказать: «Слушай, ты выходишь, “должен выйти на площадь”, помните? Выходи, это долг твоей совести, но камнями не надо кидаться!»

Общение с отцом Тихоном вызвало у меня много вопросов: правда ли, что он не видел фильм «Ученик» Серебренникова и правда ли, что с Владимиром Путиным он совсем немного знаком? Действительно ли он верит в то, что враги Церкви заказывают против него фильмы и статьи, желая ослабить влияние РПЦ на общество?

Студент «Шептунов»

Будущий епископ и наместник Сретенского монастыря, в миру Гоша Шевкунов, после окончания школы в 1977 году поступил во ВГИК на сценарный факультет к Евгению Григорьеву (автор сценария фильмов «Романс о влюбленных», «Три дня Виктора Чернышева» — З. С.) и к Вере Туляковой — вдове писателя Назыма Хикмета. Как рассказывают его сокурсники, поступил Гоша без всякого блата. Его мама Елена Шевкунова, известный врач, основатель лаборатории по диагностике и лечению токсоплазмоза, мечтала, чтобы сын пошел учиться на медика, но Гоша выбрал кино.

«Он рос без отца, читал Достоевского, хорошо писал, помню его хлипким мальчиком с горящими глазами, — вспоминает сокурсница Шевкунова, сценарист Елена Лобачевская. — Для Гоши Евгений Григорьев был как отец. Во ВГИКе тогда читали лекции Паола Волкова (курсы всеобщей истории искусств и материальной культуры — З. С.), философ Мераб Мамардашвили. У меня Гоша брал книжки Солженицына. А мастер Евгений Григорьев говорил нам на занятиях, что Солженицын — великий русский писатель, и Гоша его внимательно слушал».

Другой сокурсник Шевкунова, писатель Андрей Дмитриев, в студенческие годы был одним из его близких друзей. Со временем их пути разошлись: Дмитриев сейчас живет в Киеве и в Москву приезжать не собирается. Шевкунов звонил ему во время событий на Майдане, интересовался, что там происходит. С тех пор не звонит.

«Он мой крестный отец. Я крестился еще до того, как он стал монахом. Мне этот человек очень дорог, несмотря на нашу кардинальную разницу во взглядах. Гоша — один и самых талантливых людей, которых я знаю. То ли правнук, то ли внук эсера, который готовил покушение на государя императора. Его мама была выдающимся советским эпидемиологом, но они жили в небольшой квартирке в Чертаново и, как рассказывал Гоша, он работал в какой-то строительной бригаде, и один из парней, который работал вместе с ним, уговорил его поступать во ВГИК. Парень провалился, а Гоша прошел. Он был такой наивный, чистый, как Кандид. Совершенно искренне говорил мне на первом курсе в 1977 году: «Давай будем издавать журнал». Я ему объяснял: «Это невозможно». Он не понимал:

— Почему?

— Посадят, — говорил я.

— Кто?

— КГБ.

Он мне не верил.

Гоша придумывал разные сюжеты. Вот, например, помню, он писал сценарий об Илье Муромце, еще была какая-то история о человеке, который сидит в своей квартире и манипулирует другими людьми, что-то было о Соловье Разбойнике».

Дмитриев не cмог вспомнить сюжет дипломной работы Шевкунова. Один из сотрудников ВГИКа рассказал, что она называлась «Водитель». Это история о человеке на перепутье, который не знает, как ему жить. В сценарии есть сцена с голубем, когда герой сворачивает ему шею, поймав его на подоконнике. Подтвердить, что именно таким был сюжет у дипломного сценария Шевкунова, не удалось: во ВГИКе рукопись прочитать не разрешили.

Сценарист Елена Райская, которая училась на год старше Шевкунова, хорошо его помнит, хотя мало с ним общалась: «Он был улыбчивый, мягкий, тихий. Когда я узнала, что позже он посвятил себя Церкви, не удивилась. Он такой был всегда —отрешенный, просветленный, что называется, не от мира сего».

У Ольги Яворской, другой выпускницы ВГИКа, несколько иные воспоминания об отце Тихоне: «Он приходил к нам в общежитие, и мы его звали Гоша Шептунов. Думаю, неспроста».

Впрочем, Андрей Дмитриев не верит, что того могли завербовать в институте: «Я этого не знаю, он был комсоргом курса, мы вместе собирали взносы, а потом вместе их пропивали. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь называл его «Шептуновым», может, этот миф сложился позже».

Гоша Шевкунов увлекался баптистами и с Дмитриевым ходил на службы. А потом Дмитриев, который в детстве жил в Пскове, рассказал другу о Псково-Печерском монастыре, и на четвертом курсе Шевкунов поехал туда в поисках Бога.

Послушник Гоша Шевкунов

«Тогда был единственный поезд Москва-Тарту, он останавливался в Печорах, однажды ночью Гоша сошел с поезда, постучался в ворота монастыря. Его впустили, и так он стал послушником», — вспоминает Дмитриев.

В книге «Несвятые святые» Шевкунов много пишет о Псково-Печерской лавре, о монахах, о своей жизни в монастыре. Дмитриев говорит, есть история, о которой не написано в книге: «Он жил в монастыре и писал дипломный сценарий. Наместником был Гавриил, человек жесткий и, видимо, Гоша сопротивлялся этой тоталитарной монастырской системе. У него с детства были хронические пневмонии, весил он тогда 49 килограммов. А Гавриил отправлял его в карцер, где он должен был спать на каменной скамье, и однажды в монастырь приехала его мама. Она вообще была против его монашеского пострига, а когда увидела, в каком он плохом состоянии, испугалась. Она обратилась к его преподавателю Вере Туляковой, умоляя ее вытащить сына из монастыря. Тулякова позвонила владыке Питириму, который тогда возглавлял издательский отдел Московской патриархии, и попросила взять Гошу Шевкунова в Москву: он де профессиональный кинематографист и может пригодиться. Приближалась дата тысячелетия крещения Руси, а Гоша мог снимать фильмы. Оказавшись в издательском отделе у владыки Питирима, он быстро вошел в очень серьезный круг, а в Печорах уже бывал только наездами».

Архимандрит Зинон, один из самых авторитетных мастеров русской иконописи (в 1995 году за вклад в церковное искусство получил Госпремию РФ — З. С.) в середине 80-х годов жил в том же Псково-Печерском монастыре. Он рассказывает совсем другую версию устройства Шевкунова в издательский отдел Московской патриархии: «Он долгое время работал в монастыре на коровнике, ему это не нравилось, и, очевидно, терпение у него было уже на исходе. Он рассказал мне, что однажды наместник попросил его провести экскурсию по монастырю какому-то офицеру КГБ с женой (по версии другого монаха, которому ту же историю рассказывал Шевкунов, он проводил экскурсию не офицеру КГБ, а какому-то видному партийцу с женой). Так вот, жена этого офицера спросила, какое у него образование. Когда услышала, что он закончил ВГИК, пришла в ужас, что человек с таким образованием сидит в этой дыре. Она попросила мужа устроить симпатичного послушника к владыке Питириму. Так Гоша оказался в Москве. Он говорил, что его мать была неверующей и не соглашалась на то, чтобы он ушел в монастырь. Она разрешила сыну принять постриг, но только в Москве». Много лет спустя друг Шевкунова Зураб Чавчавадзе рассказывал в одном из интервью, что Елена Анатольевна Шевкунова крестилась в конце жизни и приняла монашеский постриг.

Другой монах, который жил в Псково-Печерской лавре в те же годы, вспоминает, что Гоша уже тогда хвастался своими связями в КГБ.

Отец Зинон не исключает, что Шевкунова могли «завербовать» еще во ВГИКе: «Думаю, это возможно. Однажды он прибежал ко мне в мастерскую очень возбужденный: »Со мной приехал майор КГБ, и он хочет посмотреть, как вы иконы пишете, можете ли вы его принять?». Я ему говорю: »Ты же знаешь, как я к этой публике отношусь. Как ты мог, заранее меня не предупредив, человеку пообещать, что я его приму? Я не буду с ним разговаривать». Он фыркнул: »Вы человека от Церкви оттолкнули». И с тех пор прекратил со мной всякое общение».

«Подслушник Гоша Шептунов»

Георгий Шевкунов почти десять лет оставался послушником и не принимал монашеского пострига. Уже будучи настоятелем Сретенского монастыря, он рассказывал своим прихожанам, что решился на монашество, чуть ли не убежав из-под венца, бросив невесту, которая считалась одной из красивейших девушек в Москве. Один из его друзей рассказывает, что у будущего архимандрита был роман с известной актрисой, но он предпочел монашескую карьеру: будто бы один из старцев предрек ему в будущем патриаршую кафедру.

Как бы то ни было, но, оказавшись в Москве, выпускник ВГИКа и послушник стал делать успешную церковную карьеру.

«Ему всегда нравились светские интриги, — вспоминает журналист Евгений Комаров, который работал в конце 80-х годов в издательском отделе Московской патриархии. — Гоша толком ни в каком конкретном подразделении издательства не работал, напрямую общался с Питиримом, был его «опричником», как сам говорил. Сопровождал его на богемных тусовках, общался с приезжающими западными архиереями. Пить ему было уже тогда нельзя: пьянел быстро. В нем чувствовалось преклонение перед власть предержащими. Мы в шутку звали его не «послушник Гоша Шевкунов», а «подслушник Гоша Шептунов»».

Другой бывший сотрудник издательского отдела МП на условиях анонимности рассказывает, что в 90-е годы к ним стали захаживать сотрудники КГБ, Шевкунов охотно с ними общался. Он говорил, что нужно сотрудничать, потому что только спецслужбы смогут защитить страну от сатанизма и исламизма, что КГБ — это та сила, которая способна удержать государство от распада.

В 1990 году он опубликовал в газете «Советская Россия» программную статью «Церковь и государство», в которой утверждал: «Демократическое государство неизбежно будет стараться ослабить наиболее влиятельную Церковь в стране, приводя в действие древний принцип »разделяй и властвуй»».

В августе 1991 года он был рукоположен в иеромонахи.

«У Шевкунова был сложный переход от тусовочности к церковно-бюрократической позиции. Он заведовал кино у владыки Питирима, потом служил иеродьяконом в Донском монастыре, все шло гладко, а потом он понял, что надо менять статус»,— говорит Сергей Чапнин, журналист и бывший ответственный редактор «Журнала Московской патриархии».

Начало 90-х годов — время, когда РПЦ возвращали отнятые в советское время храмы. В 1990 году отец Георгий Кочетков был назначен настоятелем Владимирского храма Сретенского монастыря. Староста прихода Александр Копировский рассказывает, что в то время община отца Георгия насчитывала около тысячи прихожан, шла постоянная катехизация, они старались обустроить храм. Но в ноябре 1993 года патриарх Алексий решил передать монастырь иеромонаху Тихону Шевкунову, который собирался там создать подворье Псково-Печерской лавры.

«Судя по всему, здесь была и политическая подоплека, — рассуждает Копировский. — Сретенский монастырь расположен на Лубянке, и, наверное, тем, кто работал поблизости, совсем не нравилось соседство с нашей общиной: мы занимались катехизацией, и к нам приезжали иностранцы».

Кочетковцы служили на русском языке, и в РПЦ их называли новообновленцами. Сами прихожане отца Георгия считали выселение из Сретенского монастыря «рейдерским захватом», указ патриарха появился только после того, как в храм выгонять кочетковцев пришли казаки, которые активно поддерживали отца Тихона Шевкунова.

«Когда Шевкунов прогнал из Сретенского монастыря Кочеткова, он понял, что ему нужен системный медийный ресурс. Так в его орбите появился Александр Крутов с «Русским домом», — рассказывает Сергей Чапнин. — Он понял, что ему нужна профессиональная аналитика, появился Николай Леонов. И через Леонова (Николай Леонов — глава аналитического подразделения КГБ СССР — З. С.) он вошел в гэбэшный круг».

Бывший сенатор и банкир Сергей Пугачев рассказывает, что именно он познакомил отца Тихона с будущим президентом Владимиром Путиным в 1996 году. Тогда Путин занимал должность заместителя управляющего делами администрации президента. Как-то Пугачев привез Путина на службу в Сретенский монастырь. После этого они и стали общаться.

Духовный советник президента

«Я Тихона знаю с 90-х годов. Мы были очень дружны, —вспоминает экс-сенатор. — Он — настоящий авантюрист. В 90-е годы он был жутким монархистом, дружил с покойным сейчас уже скульптором Славой Клыковым, монархистом Зурабом Чавчавадзе, Крутовым, главным редактором »Русского дома». При этом он очень советский: любит советские песни, рыдает под марши «Славянки». Заставляет хор Сретенского монастыря исполнять советские песни. У него винегрет в голове: все там перепуталось. Есть у него, на мой взгляд, страшная черта для священника: чинопочитание. Например, Никита Михалков — его кумир. Когда он его видит, теряет дар речи».

В конце 1999 года в передаче «Канон» Шевкунов рассказал историю о том, как у Путина дотла сгорела дача под Санкт-Петербургом, и единственное, что уцелело — нательный крестик. Стали говорить и писать о том, что отец Тихон —духовник Путина. Это сегодня он говорит, что это не так, и он «имеет счастье знать президента совсем немного». А в начале 2000-х годов статус «духовника президента» Шевкунова вполне устраивал. В августе 2000 года Сергей Пугачев вместе с Шевкуновым возили Путина к старцу Иоанну Крестьянкину в Псково-Печерский монастырь. А в 2003 году именно он, а не патриарх Алексей, сопровождал президента в поездке в США. И там Путин передал первоиерарху Русской православной церкви за рубежом приглашение патриарха посетить Россию. Так было положено начало объединению двух разделенных после 1917 года православных Церквей, которые долгие годы считались враждебными друг другу.

«Он дал Путину очень мощный, в прямом смысле слова императорский опыт — благодаря Шевкунову Путин сыграл главную роль в объединении Зарубежной Церкви с Московской Патриархией, — говорит Сергей Чапнин.- Не сомневаюсь, что Путин благодарен Шевкунову за то, что получил шанс войти в историю как объединитель Церквей. Путин привлек на свою сторону антисоветчиков (Русскую православную Церковь заграницей-З.С.), возродил Церковь, стал президентом не только России, но и русских в рассеянии — это очень серьезный нематериальный капитал, который без Шевкунова Путин никак не мог получить. Думаю, что президент это ценит и благодарен Шевкунову. И Шевкунов этим аккуратно пользуется».

Сейчас Шевкунов возглавляет комиссию по расследованию убийства царской семьи и отвечает за то, чтобы Следственный комитет признал подлинными екатеринбургские останки, которые должны быть торжественно захоронены в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга летом 2018 года.

Сергей Пугачев рассказывает, что в Кремле рядом с бывшим кабинетом Сталина еще Борис Ельцин открыл домовой храм. По словам экс-сенатора, однажды в этой 15-метровой комнате отец Тихон Шевкунов причащал Владимира Путина. «Я был против, — вспоминает Пугачев. — Путин опоздал на службу, и исповедь длилась полсекунды».

Именно Шевкунов курировал строительство храма в резиденции Путина Ново-Огарево в поселке Усово. Это подтвердил дьякон Андрей Кураев, который однажды приехал туда вместе с Шевкуновым.

Среди духовных чад Шевкунова называют бывшего генпрокурора Владимира Устинова, губернатора Санкт-Петербурга Георгия Полтавченко, главу Совбеза Николая Патрушева, главу Конституционного суда Владимира Зорькина, генерала КГБ Николая Леонова, телеведущего Андрея Малахова, депутата Госдумы и главного редактора газеты «Культура» Елену Ямпольскую, которая была и редактором книги Шевкунова «Несвятые святые». Ямпольская прославилась опрометчиво сказанной максимой: «Россию способны удержать над бездной две силы. Первая называется — Бог. Вторая — Сталин».

«Его цель — православный Талибан»

Лина Старостина впервые пришла к отцу Тихону вместе с сыном больше 20 лет назад, еще в Донской монастырь. Потом последовала за ним в Сретенский. «У него была невероятная сила молитвы, — вспоминает Лина. — К нему в Донском монастыре на исповедь выстраивалась очередь. Он очень человечный, всегда входит в твои обстоятельства, общается всегда дружелюбно, без грубости. Он не стяжатель, спокойно относится к комфорту, но у него плохой вкус. Атрибуты для богослужений могут стоить огромных денег. Он охотно помогает тем, кто нуждается.

Помню, как на одной из проповедей отец Тихон сказал, что наконец-то Господь дал России верующего президента, и теперь можно построить православное государство. Я так понимаю теперь, что его цель — православный Талибан, православная империя. Он человек идеи. Главная его идея: если не сотрудничать с властью, то придет Антихрист, который погубит Церковь. Если отца Тихона спрашивали, за кого голосовать, он всегда отвечал: вы знаете, за кого. Его проповеди были проповедями любви к ближнему и к врагам — так, как и должно быть по Евангелию. При этом он называл врагами католиков и тех, кто поддерживает геев».

Лина Старостина ушла из прихода Сретенского монастыря в 2014 году, когда кто-то из прихожан сказал, что отец Тихон поддержал присоединение Крыма и ввод войск в Украину, а другой священник не благословил ее пойти на митинг против войны. Месяц назад, когда Шевкунов заявил о том, что СК должен проверить версию о ритуальном убийстве царской семьи, Лина написала ему открытое письмо:

«Я та самая еврейка, которая больше 20 лет была рядом, в монастырском приходе. Сейчас—то Вы большое и влиятельное лицо, не только в МП, бери выше, а тогда, четверть века назад… Мне доверили первую Завесу (сшить — З.С.) и напрестольное облачение, не было еще мастерских, и я ползала дома на коленях, боясь наступить на священную ткань, когда шила ее. И вы служили литургию на этом престоле, не было приступов отвращения?

И Завеса Пасхальная, первая Пасха. Когда вы открывали нам Царские врата, как вход в Рай, Вы уже тогда брезговали тем, к чему прикасались мои руки? Я могла быть из этих, нет? Не чувствовали? Поручили мне реставрировать епитрахиль старца Иоанна Крестьянкина, вы каждый год надевали ее перед Великим постом, выходили на Чин прощения, она не душила вас? Вы так искренно просили прощения от себя и всей братии монастыря, а все—таки подозревали?

Зачем вы солгали мне, когда я спросила вас 20 лет назад:

— Батюшка, пишут и говорят, что евреи убивают христианских младенцев. Но я, мои близкие и знакомые, это немыслимо!

Вы сказали тогда — успокойся, нет, конечно.

Вы учили нас: »Наша борьба не против плоти и крови, а против духов злобы поднебесных».

Разве не вы повторяли нам, что »наше отечество — Царство Божие»?

»Проверяй свое сердце, главный критерий — любовь к врагам. Пока ты готов платить злом за зло, ты не знаешь Христа».

Как вы могли бросить тяжкое обвинение моим кровным братьям и сестрам, после того, как тысячи, десятки тысяч захоронены в Бабьем Яру, там и мои прадеды? После того, как многие из евреев крестились, стали священниками наперекор всем и всему. После убийства отца Александра Меня? Сколько раз вы молились за меня и мою семью, а вас одолевали сомнения? Вы знали о моих предках и молчали?

Если все эти годы подозрения отравляли ваш монашеский подвиг, простите.

Когда—то вы говорили: Церковь должна быть гонима, чтобы очиститься и быть Верной, а сами построили гробницы пророкам, вместе с их не раскаявшимися убийцами.

Времена меняются, и из любимцев «элиты» вы можете стать гонимым и презираемым.

Если что, приходите под мой кров, у нас вы будете в безопасности, мы поделим кусок, даже если он будет последним».

Церковный бизнесмен

Сергей Пугачев многие годы финансировал проекты Шевкунова: давал деньги на издательство, на колхоз «Воскресение» в Рязанской области и на скит, в котором живут монахи Сретенского монастыря. После показа фильма «Духовник» телеканала «Дождь» на «Артдокфесте» дьякон Андрей Кураев поделился своим знанием об этом ските, в который простому человеку вход заказан: «Этот скит — закрытая организация, куда никого не пускают, кроме ВИП-гостей». Отец Андрей подтвердил, что в ските специально построили вертолетную площадку, чтобы ВИПы «могли приезжать и общаться с монахами».

При Сретенском монастыре есть большой книжный магазин и кафе «Несвятые святые». Согласно реестру индивидуальных предпринимателей, доходы от торговли в магазине поступают на счет индивидуальному предпринимателю монаху Никодиму (в миру Бекеневу Николаю Георгиевичу), который имеет право торговать розничными ювелирными изделиями, оптовыми изделиями из керамики и стекла, заниматься ресторанами и десятками других типов экономической деятельности). Большой вопрос: почему надо было открывать ИП монаху, который по определению дает обет бедности? Почему не доверить управление экономической деятельностью мирянину?

Впрочем, монах Никодим — уже давно доверенное лицо отца Тихона. Он член Патриаршего Совета по культуре, где Шевкунов — председатель. Именно по его поручению и благословению Никодим выступал свидетелем обвинения на процессе кураторов выставки «Запретное искусство-2006» Юрия Самодурова и Виктора Ерофеева в 2010 году.

Согласно базе «СПАРК», сам Георгий Шевкунов владеет 14,29% акций колхоза «Воскресение». В 2015 году прибыль предприятия составила около 7 миллионов рублей.

Шевкунову также принадлежит доля в Фонде русской культуры, которому в свою очередь принадлежит издательство «Русский дом». По данным «СПАРК», чистый убыток Фонда составляет 104 тысячи рублей. Принадлежит отцу Тихону и доля в Фонде «Возвращение», где раньше свои доли имели министр культуры Мединский и его заместитель — Аристархов.

Других данных об акциях или имуществе Шевкунова в открытых источниках не найдено.

Эффективный менеджер

В последние годы два больших проекта занимали отца Тихона Шевкунова — строительство храма новомучеников и исповедников российских в Сретенском монастыре и выставки «Моя история» в разных регионах России.

Храм был торжественно освящен 25 мая 2017 года. Его строили три года, и все это время вокруг строительства не утихали ожесточенные споры. Многие архитекторы удивлялись, что храм получился таким огромным, и для его строительства пришлось снести несколько исторических зданий, кроме того, конкурс проектов выиграл никому не известный дизайнер Дмитрий Смирнов, не имеющий архитектурного образования.

«Когда в наш методический отдел пришел проект гигантского храма на территории Сретенского монастыря, я выступил резко против, — говорит заместитель главного архитектора Кремля Андрей Баталов. — Я считал, что храм во имя новомучеников должен быть крайне скромным и содержать в себе аллюзии на катакомбы, в которых служили священники и иерархи во имя гонений».

Мнение Баталова изменилось после того, как Шевкунов пригласил его в Сретенский монастырь. Баталов увидел, что прихожане не вмещаются в старый маленький храм и стоят на улице. Он согласился с отцом Тихоном, что храм должен «знаменовать подвиг новомучеников и стать знаком того, что невозможно уничтожить христианство в нашей стране». Архитектор Илья Уткин, который известен своими храмовыми постройками, тоже участвовал в этом конкурсе, но его проект отклонили. Он рассказывает, что когда Шевкунов представлял конкурсные проекты патриарху Кириллу, он «точечно» подвел его именно к макету Дмитрия Смирнова, который потом был признан победителем.

«С архитектурной точки зрения этот проект представлял совершенно невозможную картинку. Было ощущение, что в открытом поле стоит такой сказочный терем, где голубое небо и золотые купола. Непрофессиональная работа, сделанная абсолютными дилетантами», — оценивает победителя архитектор Уткин.

Оказалось, что автором этого проекта был не только никому не известный дизайнер Смирнов, но и советский художник и архитектор Юрий Купер. Он рассказал, почему вышел из этого проекта.

С Юрием Купером, который с 70-х годов жил между Парижем и Москвой, отец Тихон познакомился в Воронеже, куда приехал вместе с министром культуры Александром Авдеевым. Купер оформлял новое здание Воронежского драматического театра. «Авдеев порекомендовал меня Шевкунову, и тот пригласил меня на проект строительства храма, — рассказывает Купер. — Я сделал только внешнюю часть храма. Дмитрий Смирнов был моим помощником. Он не архитектор, а компьютерщик. Я отказался делать интерьер храма. То, что Тихон предложил сделать внутри храма, оказалось очень безвкусным, этакое пространство для нуворишей, там нет ничего религиозного. Все стены записаны ужасными фресками».

Юрий Купер говорит, что его дружеские отношения с Шевкуновым дали трещину, а Дмитрий Смирнов после постройки храма ни в одном из интервью ни разу не упомянул его фамилию и не сказал, что он участвовал в этом проекте: «У Дмитрия нет никакого образования, он компьютерщик, который работал со мной много лет. Тихон переманил его к себе, и теперь он делает с ним все проекты».

Я спросила Юрия Купера, не антисемит ли Шевкунов, ведь о нем порой говорят как о националисте и черносотенце. «Нет, ничего такого не было. Он предлагал стать моим крестным», — сказал художник.

Шевкунов придумал выставки «Россия — моя история» и целый 2017 год ездил с ними по всей России. На следующий год эти проекты продолжатся. Инициативная группа по выдвижению Владимира Путина в президенты, как известно, собиралась именно на этой выставке на ВДНХ в Москве.

Министерство образования и науки предложило ректорам вузов использовать эти экспозиции для организации внеучебной работы студентов и для переподготовки учителей истории. Эта инициатива возмутила членов Вольного исторического общества. Они обратились к министру образования Ольге Васильевой с открытым письмом, требуя провести публичную профессиональную экспертизу этих выставок.

А Центр антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл — Р» заинтересовался финансированием выставок: «С 2013 года только через систему президентских грантов на создание контента выставки было выделено почти 150 млн рублей, через субсидии Минкульта — 50 млн рублей, техническое обеспечение выставок обошлось в 160 млн, а на строительство павильона на ВДНХ, где сейчас постоянно располагается выставка, потрачено 1,5 миллиарда (это без учета региональных затрат, но, например, строительство одного выставочного комплекса в Санкт—Петербурге обошлось в 1.3 млрд рублей — З. С.). Кроме того, выставки активно финансирует российский бизнес, — говорит эксперт Центра Анастасия Иволга. — Получаемое бюджетное финансирование абсолютно не конкурентно, то есть фактически в 2013 году под конкретную идею конкретного лица была создана конкретная сеть организаций, которым была гарантирована финансовая поддержка на несколько лет вперед. Достаточно сложно представить себе другую подобную структуру, которая настолько легко могла бы обеспечивать себе активную поддержку как в Москве, так и в регионах, и за четыре года беспрепятственно разрастись в проект федерального масштаба».

Человек в панцире

С 2000 года, когда с подачи самого Шевкунова кто-то из журналистов заявил, что отец Тихон — духовник Путина, как только его не называли — «лубянский архимандрит», «духовник его величества», «духовник с Лубянки». Правда, он сам не торопился опровергать свою близость к главе государства, получая определенные дивиденды от статуса «духовника». Его книга «Несвятые святые» выдержала уже 14 изданий и выходит миллионными тиражами, переведена на несколько языков. В интервью РБК Шевкунов сказал, что заработал около 370 млн рублей от продажи книг и вложил их в строительство храма. Снятый им в 2008 году фильм «Византийский урок» закрепил за ним имидж антизападника и мракобеса. Сергей Пугачев утверждает, что теперь Шевкунов боится собственной тени:

«Несколько лет назад он приехал ко мне в Лондон и умолял меня: »Давай пойдем в лес, а то тут меня везде прослушивают западные службы». К прослушиванию ФСБ он привык. А вот его антизападная идея вышла на новый виток. Он повторял: «Западники хотят уничтожить нашу страну». Какой-то поток сознания. А вообще он похож на Игоря Сечина. Только в рясе. У него в приемной часами сидят министры. Он в этом купается и очень боится это потерять. Если же ему что-то или кто-то не нравится, он может стать очень жестким».

Журналист и издатель Сергей Чапнин называет Тихона Шевкунова главным толкователем российской истории для власти. «Он рассказывает президенту, какой великой страной тот управляет. Начиная с фильма про Византию, он создает новую «авторскую» мифологию, используя современный политический язык, вполне понятный тем, кто сидит в Кремле, — рассуждает Чапнин. — В фильме «Византийский урок» он объяснил для чайников историю падения Византии и коварную роль Запада. И вскоре он решил, что тем самым нашел ключ к истории России. В отличие от многих епископов, ему все это интересно. Порой он говорит разумные вещи, но когда вслушиваешься, как расставлены акценты, становится страшно — стремление к поиску врагов епископа Тихона не оставляет».

Историк и исследователь Русской православной церкви Николай Митрохин объясняет, почему Шевкунова так долго не рукополагали в епископы: «Он епископ по отношениям с ФСБ, я думаю, он был как бы представителем ФСБ в Церкви. И именно по этой причине его не делали епископом, хотя он заслужил это по формальным показателям уже 15 лет назад. И с трудом сделали сейчас. Церковный народ эфэсбэшников не очень любит, особенно не продвигает таких амбициозных персонажей.

Вся его биография в новейшей период указывает на его явные связи с ФСБ. У него есть какие то довольно серьезные деньги, хорошие связи с эфэсбэшниками. Улица, где расположен Сретенский монастырь, эта улица по договоренности с ФСБ — его улица. Он уничтожил французскую школу, которая стояла на территории монастыря, возвел свой гигантский храм. Понятно, что он это сделал не на доходы от издательства. Он раздобыл где-то денег».

«Эфэсбэшникам нравится иметь своего попа, который тем более на одном и том же месте торчит 25 лет, — говорит Чапнин. — Они его подкармливают как могут, оказывают ему помощь и услуги. Он идеологически с ними сильно совпадает, с их идеологическим видением мира и со всем прочим. Я пересмотрел фильм »Византийский урок». Это идеальное изложение учебников, по которым учатся в Академии ФСБ, только в исторической аналогии: заговор, непримиримый враг, давление на власть и государство через внутренние группировки. Логика учебника института КГБ. Я читал, что они писали по советской истории».

Журналист Андрей Солдатов считает, что патриарх Кирилл не хотел рукополагать Шевкунова в епископы из-за ревности: его хиротонию продавила администрация президента», — уверен он.

«Согласно уставу Московской патриархии, кандидат в патриархи должен иметь опыт управления епархиями. У Шевкунова такого опыта нет, а ему пока не дают епископскую кафедру. Но, если будет нужно, устав перепишут», — продолжает Солдатов.

Друг юности Шевкунова писатель Андрей Дмитриев делит своих друзей и знакомых людей на «людей панциря» и «людей хребта».

«Не значит, что человек хребта — сильный, хребет может быть и слабым, — объясняет свою теорию Дмитриев. — Не значит, что панцирь защищает, панцирь может быть и хилым. Маяковский был человек панциря, потому что он не мог бы жить сам по себе. Это либо партия, либо семья Бриков, либо кто-то еще.

Шевкунов — один из ярчайших людей эпохи, он не может без панциря, он всегда искал этот панцирь. Но панцирь влиятельный и духовный».

«Шевкунов символизирует консервативное крыло в РПЦ, —говорит один из священников на условиях анонимности. — Он прагматик и романтик одновременно. Его главная идея — Россия — православная страна, а воцерковленные чекисты — правильные чекисты. Он действительно любит Церковь больше Христа, и это опасно, если идеология и вера в какой-то момент сомкнутся, и вера будет низведена до идеологии».

И все-таки как в одной голове укладывается дружба с чекистами и прославление новомучеников?

Отец Иосиф Киперман, который встречался с послушником Гошей Шевкуновым в Псково-Печерской лавре в конце 80-х годов, предлагает свое объяснение: «Чекисты с самого начала задумали строить советскую церковь, чтобы прихожане были просто советскими людьми. Они хотели оставить внешний вид церкви, а внутри все изменить. Тихон — один из таких советских людей. Самая последняя идея дьявола: смешать все, чтобы вместе были и Иван Грозный, и святой митрополит Филипп. Были и новомученики, и их мучители, которые вдруг оказались хорошими, ведь политическое православие видит и Грозного и Распутина — святыми, а Сталина — верным чадом Церкви. Это смешение — последнее ноу-хау дьявола».

Сохранена орфография оригинала