Ахилла

Хочу спросить тебя, читатель, веришь ли ты в силу молитвы? Если веришь, то правильно делаешь. Я тоже верю, и жизнь наша регулярно и неотвратимо это подтверждает.

Для начала вспомним небольшую притчу, или некий анекдотец, что в общем одно и тоже, только в притче серьёзу больше, чем смеху, и она несомненно может научить чему-то полезному любого, желающего учиться.

Не желающему учиться притча ничего не скажет, и он пройдёт мимо, не впитав дозу мудрости, и останется таким же, как и был, дураком, на что он справедливо и оставлен. Но мы с вами не будем уподобляться последнему, и пойдём дальше в наших рассуждениях. Так вот, притча.

Прошу не обращать внимания на небольшие логические допущения и не полное соответствие исторической правде, ведь это не самое главное. Это форма, а нам важна суть.

***

Была в некотором уездном городе Энске замечательная улица. Называлась она «Благочестивая». Всё, что положено для центральной улицы города на ней было. И городская управа, и суд, и банк, и почтовое отделение, и выметена она была всегда тщательно, и даже деревца вдоль дороги посажены были.

В самом центре улицы стоял белокаменный православный храм Архистратига Михаила. Архистратиг, кто не в курсе, это по-военному примерно соответствует нашему генералиссимусу. Служил в этом храме некий поп Иона. По праздникам на служение в храм собирался чуть не весь город, а особенно начальствующая его часть, с жёнами и детьми своими вместе.  Таким образом, жизнь в городе текла своим чередом, не омрачаясь до поры большими несчастиями.

Но как это часто случается в жизни, несчастия приходят внезапно. Порой, даже незаметно, и как бы исподтишка, ничем себя вначале не проявляя. В самом конце улицы, на пустыре у речки однажды летним тёплым утром началось строительство некоего здания. Когда стройка поднялась до второго этажа, горожане стали справедливо интересоваться назначением сего сооружения, и выражали озабоченность увеличивающейся его высотой, в сомнении, не будет ли оно в итоге выше храма, что в их понимании было вовсе недопустимо. Когда третий этаж стали закрывать крышей, все немного успокоились, но о назначении данного учреждения по городу ходили слухи один страшеннее другого.

В некотором смысле они оправдались, когда на здании появилась вывеска «Кабак». Надо сказать, что многие горожане обрадовались такому заведению, но были и некоторые, кто считал недопустимым его присутствие на центральной улице с названием «Благочестивая», тем более в непосредственной близости с храмом.

Открытие состоялось глубокой осенью, как-то после обеда, и пришедшие на это мероприятие обыватели были в хорошем смысле шокированы роскошью убранства, перечнем напитков, как в столице, и самое главное тем, что находилось на втором и третьем этаже этого, не побоимся такого громкого слова, гнезда разврата и удовольствия. Там находились нумера. Для уездного города такое заведение было в ту пору в диковинку, и не обещало устроителям большого дохода ввиду малочисленности жителей.

Активная и разгневанная часть горожан бросилась, было, в управу, но там быстро выяснилось, что всё дело устроено законно, оформлено безупречно и все мамзели в количестве трёх штук регулярно проходят медосмотр.

В воскресенье в соборе, после литургии, был созван приходской совет.  Повестка дня была одна: «Скорое наступление апокалипсиса», признаки которого всеми определялись как очевидные и несомненные.

Было принято решение молиться Богу об уничтожении этой Синагоги Сатаны любыми доступными Ему средствами.

Кабаком владел известный в городе проходимец Боря Рейфман, племянник того самого Давида Рейфмана, имя которого многие боялись произносить, и даже сам губернатор был обязан в некоторой степени своей должностью именно ему.

Сам Давид наведывался в город не часто. Разъезжал по делам своего тёмного бизнеса по столицам не только России, но и иных государств. Капитала сказочного владетель, который он мудро хранил не в российских банках, что не добавляло ему любви у русского народа, и так не жаловавшего по понятной причине людей его этноса. Причина этой нелюбви была большинству непонятна, но необходима для осознания скромного устройства бытия своего.

Итак, ежедневно и на всех службах в храме звучала молитва против злачного места. Один раз делегация приходского совета мирян во главе с Ионой даже ходила к воротам «Кабака» с иконами и хоругвями, обойдя кабак несколько раз вокруг крестным ходом с песнопениями и молитвами.

Так продолжалось до весны, которая выдалась солнечной, дружной и очень тёплой. Быстро сошёл снег, и весёлые ручейки зазвенели в округе.

Как-то раз в воскресный день, сразу по окончании литургии, когда все присутствующие в храме хором сказали «аминь», небо над городом потемнело. Собиралась какая-то невероятная гроза, и вот мощный раскат грома сотряс стены церкви и всех домов в округе, молния ударила в здание кабака, и там сразу начался пожар. Хлынул невероятный ливень, наполнивший реку, которая разлилась и подмыла кабак с левой стороны, там, где проходила объездная дорога, и он рухнул в образовавшуюся яму, и по течению понесло всё его содержимое, которое не успело догореть в пожаре. Погибли два пьяных клиента, проститутки все выплыли, потому что по распорядку пить на рабочем месте права они не имели.

Может возникнуть вопрос: почему я потопил клиентов, но оставил в живых жриц любви? Отвечаю: по причине того, что падшая женщина, оказавшаяся в подобной ситуации не по своей воле, вызывает у меня больше сочувствия, чем те, кто этим её горем пользуется и дополнительно его усугубляет. Так им и надо, пусть кормят рыб.

Таких новостей маленький уездный город не знал никогда. Даже столичные газеты упомянули это событие на первых полосах. Иона торжествовал, торжествовали и все благочестивые люди города и, в особенности, жёны и дочери обывателей.

Прошло две недели на подсчёт убытков, и в начале июля в суд поступило заявление Бори Рейфмана на возмещение оных преподобным Ионой и всей его организацией. К нему прилагались иски двух женщин, потерявших в водовороте судьбы своих непутёвых мужей. Женщины требовали компенсаций, выраженных в довольно приличной и вполне материальной сумме. Они ссылались на то, что хотя их мужья и не были образцами морали для детей своих, но от содержания их не отказывались, и теперь бедные сиротки вынуждены ущемлять себя в самом необходимом.

Судья вечером, после работы, закрыл дверь суда на ключ, и по дороге домой зашёл в храм известить отца Иону об иске к нему и о сомнительном свойстве этого дела, не описанного нигде в справочниках и законах Российской империи. Но иск подан, и он вынужден будет его рассмотреть.

Настал день суда. В небольшом зале, вмещавшем не более тридцати человек, расположились истцы и ответчики, сам судья, писарь, секретарь и два десятка горожан самых приличных сословий. Со стороны ответчика был Иона, два человека из приходского совета, а также благочинный с архиереем, хмурым и молчаливым. Со стороны истца — пятеро молодых, готовых на всё людей.

Судья зачитал иск и дал слова истцу для подробного изложения претензий. Истец, то есть сам Боря Рейфман, сказал:

— У меня в документах все убытки подробно посчитаны. С чеками, векселями и закладными бумагами на всё строительство от начала до конца. Я требую возмещения моих убытков как налогоплательщик и патриот Российской империи. Я утверждаю, что стихийное бедствие произошло в результате молитвы всех православных в храме на протяжении более чем полугода. Предъявляю суду её текст, заверенный нотариально за подписью пяти свидетелей.

Настала очередь ответчиков, которые с ехидством и нескрываемой иронией отвергли все обвинения, утверждая, что они не имеют никакого влияния на силы природы и стечение обстоятельств, которые погубили это здание. Просили суд обратить внимание на ошибки проектирования и несоблюдение правил строительства при закладке фундамента.

В результате в зале поднялся такой крик с двух сторон, что судья зажал уши и сидел, переводя взгляд с одной стороны на другую, потом взял молоток и постучал, но никто не обратил на него никакого внимания. Судья сунул руку в стол, достал оттуда револьвер и выстрелил в потолок. Наступила тишина. Все сели и со страхом смотрели на судью.

— Всё, — сказал негромко судья. — Все высказались, прошу сидеть тихо. Теперь послушайте меня. Это дело необычное тем, что ущерб не признаётся стороной, которая именно его желала и к которому страстно стремилась. Ущерб нанесён, как мне кажется, именно ею, посредством молитвы, и потому иск признаётся судом и требует удовлетворения. Как христианин, я не могу поступить иначе, не похулив Святого Духа. Но самое удивительное для меня то, что только кабатчик верит в силу христианской молитвы. Что вы думаете по этому поводу, отец Иона?

Епархии пришлось изрядно напрячься для удовлетворения иска. Были продлены четыре поста на пять дней каждый и введён дополнительный пост, сразу после Пасхи. Объявлен сбор денег в соседних губерниях, и даже столица прислала изрядную сумму.

***

Вот такая притча получается.  Теперь, давайте перенесёмся, читатели, в наше время, что нам стоит? Это просто, раз — и мы в 2017 году в ноябре на Дальнем Востоке, на космодроме.

Ноябрь — месяц холодный, дует сильный ветер, зябко. У отца Виктора надеты тёплые подштанники, да ещё подрясник и куртка пуховая. Не продувает. Что он здесь делает? Стоит и ждёт команды у огромной красивой ракеты, заправленной ста тоннами топлива, скрывающей в себе непредставимую обычному человеку мощь и стоимость.

Рядом стоит с синим носом трезвый дьякон Силуан с чашей и метёлочкой, готовый подать её по первому требованию. Отец Виктор служит уже пять лет священником, но впереди у него перспектива неясная. А ведь окончил авиастроительный институт с красным дипломом, но работы по специальности не нашёл и решил стать священником, чтобы поддержать старушку мать и двух маленьких ещё сестёр. Карьера не шла, знакомых в епархиальном совете не было, да и прихода лишился, хотя и бедного. Служил вторым и третьим священником в двух храмах. Хорошо, что требы выручали. Кого соборовать, кого похоронить, кого окрестить. Так и перебивался. И сейчас он ничего не получит, а получит за это освящение архиерей, или, по крайности, благочинный округа, а ему здесь стоять и мёрзнуть.

Толстый полковник в каракулевой шапке, высморкнувшись на землю, махнул рукой: можно начинать чин освящения небесной колесницы.

«Господи Боже наш, восседающий на Серафимах и носимый на Херувимах, мудростью украсивший человека, благим Твоим промыслом все ко благу направляющий, ниспошли благословение Твое на колесницу сию и Ангела Твоего к ней приставь, дабы ездящие в ней, им хранимые и наставляемые, в мире и благополучии путь свой совершив, Тебе славу и благодарение воссылали, восхваляя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

А в голове роились мысли о том, сколько же это денег сейчас улетит в никуда, потраченных на разные глупости. Денег, которых бы им с матерью и сёстрами хватило надолго и ещё многим бедным и несчастным в России. В сердцах он даже проклял эту ракету: «Чтоб ты разбилась, дура алюминиевая», — сказал он про себя, хотя уста произносили чин освящения без запинки. Ему ещё следовало произнести чин освящения ладьи, но он быстренько свернул служение, и они с дьяконом пошли вон с площадки.

Когда он подъезжал на машине к дому, по радио сообщили о том, что ракета не вышла на орбиту и упала в Атлантический океан. Отец Виктор мстительно улыбнулся и непонятно кому показал средний палец.

***

Чего и следовало ожидать, друзья мои. Известно, что Бог Сердцеведец не особо обращает внимание на слова человека, а больше на его сердце, его искренние желания. Исходя из этого, на освящение ракет в будущем надо приглашать священников вполне довольных своей жизнью, чином повыше, и животом потолще.

Или, по крайней мере, попытаться не смешивать в одной голове науку и религию, тем более что, как всем известно, «голова — предмет тёмный и изучению не подлежит», а уж тем паче Великий Бог, тайные дела которого человеку понять не дано. На том и успокоимся, этим и утешимся.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: