Ахилла

Есть тема, на которую можно ворчать бесконечно: отчего наши дети не читают? Недавний интернет-скандал продемонстрировал, что детских книг не читают и взрослые. Чиновница Анна Кузнецова осудила 16 книг, которых в глаза не видела. Под раздачу попали и Михалков с Чуковским, но мёртвые, известно, сраму не имут. Зато современная писательница Светлана Лаврова оказалась не лыком шита. В защиту её сказки о петушиной лошади немедленно начали собираться подписи в фейсбуке Ирины Лукьяновой, супруги Дмитрия Быкова, и очень скоро набралось более 200 имён, в том числе мэтров современной детской литературы – Андрея Жвалевского, Андрея Усачёва.

Первым движением моей души было то же: немедленно подписать письмо. Как же, наших бьют! Всё-таки мне удалось прочесть фрагмент книги Лавровой на Литресе, после чего мой энтузиазм сник. Начиналась она с сотворения мира богами народа коми, потом являлись инопланетяне… Оксюморонная мешанина вызывала тоску. Книга не была виновна в том, в чём её обвиняли, речь в ней шла действительно о лошади с крыльями, безо всяких отсылок к тюремному жаргону. Но для чего защищать то, что плохо написано?

Тем временем ряды «нечитаев» пополнялись новыми бойцами. Некто Борис Орлов, глава Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России, почему-то в морской форме, выступил с пафосным заголовком «Против Кузнецовой ополчились диктаторы порока». Поспешил добавить коллегам по перу писатель-протоиерей Николай Агафонов. Аргументация всё та же: либералы (их, как бесов, кто-нибудь когда-нибудь видел?) пытаются протащить в детскую литературу апологию секс-меньшинств. А читатели — #онижедети!

Трагедия детской книги, в особенности литературы для младших школьников и дошколят, — в отсутствии обратной связи с читателем. Малыш, складывающий слоги в слова, не выбирает себе книг, их приобретают взрослые. Тем более, когда взрослые их ещё и читают вслух: мамин голос завораживает, в его исполнении хороша любая книга.

Случаются, конечно, встречи с писателями в детских садах и библиотеках. Но и они имеют мало отношения к литературе: автор говорит забавным голосом, танцует с куклами, дети что-то тарабанят наизусть ему в ответ. Потом воспитатель спрашивает зал: «Ребята, вам понравилось?» Все рефлекторно хором отвечают: «Да!» Попробуй крикнуть «нет» — отправишься в угол.

Это понимали те, кто создавал русскую детскую литературу в 20-х годах прошлого века. «Писать для взрослых надо как для детей, только лучше», — Гугл приписывает эти слова Маршаку, Чуковскому и даже Максиму Горькому. Именно взрослый спросит с тебя и за качество, и за идеологию (что и случилось с Корнеем Чуковским, сказки которого Крупская ругала «буржуазной мутью»).

А как же до ХХ века? Детской литературы, во всяком случае в таких масштабах, какие она приобрела, не было ни в России, ни в Европе. Иногда на малышей обращали внимание взрослые авторы (Максим Горький или Лев Толстой), выходили умилительные истории вроде «Миши на фабрике» или рассказов Клавдии Лукашевич. Всё это было каплей в море.

Как вдруг произошла счастливая встреча: поэтов, воспитанных эпохой модерна, и советской властью, готовой сделать социальный заказ (на те самые ценности и скрепы, только пролетарские). В результате была создана вселенная счастливого советского детства, в которой предощущение счастливого будущего переплеталось с бытовой непосредственностью. В нём «до Зацепы водит мама два прицепа», «за кружок по рисованью тоже все голосовали» — и на этом держится мир. Было в нем, как и в сознании тогдашнего ребенка, место и товарищу Сталину с трубкой, охраняющему сон Светланы – вовсе не факт, что читатели этого стихотворения поголовно выросли сталинистами.

Больше такого всплеска повторить не удалось. Детские поэты 60-80-х больше черпали вдохновение в фольклоре да национальном колорите (не только русском — Борис Заходер, Яков Аким, Юван Шесталов, Сильва Капутикян), герои выходили более сказочными, шаржевыми, отчего лишь больше сквозила пустота вместо реальности.

Интересно, что за четверть века свободы, при не таких уж малых тиражах, новая «православная» детская литература так и не дала ни одного поэта, который бы пользовался всенародной любовью. В ней достигали успеха прозаики, как правило создатели приключенческих романов, фантасты или историки: покойная Юлия Вознесенская, протоиерей Александр Торик, авторы серии «Настя и Никита». Впрочем, нашлась интонация и для малышей в рассказах Бориса Ганаго или сказках монаха Лазаря (Афанасьева) о православном ёжике (кстати, приличного лермонтоведа).

Только всё это проза. Не рифмуются наши ценности и не поются, камнями ложатся (кому-то запретить бы детскую литературу, и как при Алексее Михайловиче — учить ребят читать по Псалтири). И никакого светлого будущего рисовать не нужно, ибо смотрим мы в основном в светлое прошлое (сталинское или древнерусское).

Много розового сахарного благочестия, но ребёнку легко распознать фальшь. Может быть, сочинит что-то легендарная Юнна Мориц? Увы, для неё «донбасский фронт» теперь куда важнее детской поэзии. А на утренниках в воскресной школе от ребят услышишь разве что ранние притчи Светланы Копыловой да песни из репертуара «Барбариков».

Так что пока мы сами не способны поднять детей в небеса на ангельских крыльях, не годится ссаживать их с летающей петушиной лошади. Хотя зырянские боги – не самые подходящие герои для маленького христианина. Остается уповать на Усачёва да Жвалевского…

Для коллажа использовано фото Алексея Фокина

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: