Ахилла

Жил-был маленький мальчик Василий. И чем дальше он рос, тем больше грешить полюбил. Ну, какие грехи у мальца… Так, тяпнуть что-нибудь, стянуть мелочь какую сладкую, мамку не послушать, перед бабушкой выругаться. А надо сказать, что был у бабушки дедушка. Да, бывает и так. То есть Васин дедушка. И был он зело строг и патриархален. Носил внушительную седую бороду и всегда очень туго подпоясывался, говоря при этом: «подпоясанных бесы трепещат». Василий был не бес, но тоже побаивался своего деда и при нем старался не грешить.

— Вот, смотри, Вася, — густым басом гудел дед, — видишь, дяденька идёт. Он курит. Он делает плохо! И когда его закопают в земельку, придут по его душеньку чертяки и заберут. Ты никогда не делай так, как он! Не кади бесу! А то и тебя быстро сбарабают. И выпадут там у тебя все-все волосья. Чертяки повыдирают! И будешь ты лысый и такой же страшный, как они. И не ругайся дурным словом никогда! А то чертяки тебя за язык-от подвесят и будешь болтаться там, как белье. И язык-от оторвется. И будешь ты, Вася, лысый и безъязыкий. Понял?

Дедушка смотрел на Василия строго, как с фотографии. Василий послушно кивал, толком мало чего понимая в дедушкиной речи. Чертяки в его представлении были наподобие эстрадных артистов, которых показывали по телевизору. Он вспомнил, что как-то проходили по телевизору рождественские встречи, организованные Аллой Пугачевой, и там пели эстрадные певцы, бабушка вышла с кухни, вытерла об подол руки и сказала про выступавшего певца: «Ишь как раскочевряжился, чертяка!»

Василий стал несколько старше. И как-то его строгий, крепко подпоясанный дедушка поймал Васю за тем самым страшным дяденькиным грехом. Васька тайком покуривал в самом темном закутке двора, между баней и дровяником.

— Я же тебе говорил! – загудел дедушка пчелиным ульем. Он попытался отобрать у Васьки какой-то замусоленный драный окурок, но к тому времени Василий уже не боялся своего деда таким священным трепетом, как раньше, и потому вырвал у деда окурок, обозвав его старым сквалыгой, и убежал.

Дед онемел. В его глазах это была революция.

С тех пор прошли годы. Деда Васи уже давно схоронили. Василий, отмотав срочку, пришёл домой из армии, и совершенно не имея интереса сразу с места начинать постигать азы честного труда, стал постигать азы вольной жизни. Пустившись во все тяжкие, он быстро спутался с такими же вольными архаровцами и стал заниматься именно тем, что ему его строгий подпоясанный дедушка делать не велел никогда. То есть Василий банально распоясался. И, по слову дедушки, чертяки перестали Васю бояться. Так скорее всего и раньше особо не боялись. Просто ждали хитрые бестии, когда простодушный Вася пустится во все тяжкие. И его можно будет в этот момент сбарабать легко и без особого напряжения.

И вот настал тот самый роковой момент. Сидит Василий как-то дома и получает от жизни все удовольствия, которые только пожелал. Курит, пьет и ругается дурным словом. А рядом такая же барышня на диване разлеглась. Другой-то жизни к тому моменту он давно уже не знал. И тут началось…

Сначала у Василия выпали волосы. Потом и язык отвалился. Но когда стал отваливаться член, Вася закричал. Ведь это было самое дорогое, что было в его жизни. Василий схватился за него, судорожно и цепко, так, что даже пальцы посинели, но член неотвратимо отваливался, пока в конце концов не свалился прямиком в пепельницу, стоящую на полу, подняв маленькую тучку пепла в воздух. Вася рухнул без чувств.

Сколько он так пролежал, ведомо было только одному Богу, да ещё, пожалуй, и бесу. Пьяная-то девка на диване, залившись алкоголем по самую кормилицу, так и оставалась спать совершенно без чувств. И видит Василий в видении, что открывает он глаза, а сам в совершенно незнакомом ему месте. Да и что-то совсем неместное было в том месте, где он очнулся. То ли деревья другие, то ли трава. Будто даже и воздух иной. Встал Василий осторожно и пошел.

А навстречу ему вроде как дед его идёт! Такой же брадатый, подпоясанный и строгий. Вася радостно бросился ему навстречу.

— Дедушкаааааааа!!!!

Но дедушка радоваться вовсе не спешил. И даже будто что-то гневное и зловещее было в его взгляде и облике. Не сулящее Васе ровно ничего хорошего. И тут Вася оцепенел, уставившись на деда, как щенок на большой сапог, зависший над ним. Он всё ещё не мог понять, дед это его или нет. Слишком там всё было иное. И трава, и деревья, и воздух. И дед был какой-то иной.

— Говорили тебе не грешить? – прогудел дед трубой.

Василий слышал подобную в детстве, когда бабушка водила его на выступление городского оркестра. Она звучала как заводской гудок. Страшно и протяжно. Вася оцепенел, тупо уставившись на деда.

— Говорили??? – повторил свой страшный гудок дед, и Василий совсем утерял дар речи. Приглядываясь в ужасе к деду, он стал уже видеть в нем черты человека, нарисованного у них дома на иконе. Бабушка называла этого человека с иконы — русский бог Миколка.

— Ты… ты… русский бог Миколка? — промямлил наконец Василий.

— Я тебе покажу чичас Миколку!!! – уже совсем страшно загудел дед, и Василию даже показалось, что воздух завибрировал от этого гуда.

Дед подошел совсем вплотную к бедному, ни живому ни мертвому Василию, и со всей что есть мочи трахнул его громадным кулачищем по макушке. Да так трахнул, что Вася аж по колени вошел в землю. При всей своей пёстрой разгульно-падшей жизни Вася множество раз бузотерил и, конечно, любил подраться. Но такого он ещё никогда не видал и тем более не испытывал. Это можно было назвать просто ужасом во всей его полноте.

— Зачем грешил! – гудел дед. — Зачем землю поганил!

Тут дед размахнулся и ещё раз трахнул Василия. И бедный Вася вошел в землю уже по пояс.

— Ты знал, знал, что делаешь плохо! И всё одно продолжал! И волосья я забрал! И язык!!!!

При этих словах огромный рот деда открывался подобно паровозной топке, только пламя и дым оттуда не валили.

Тут на Васю нашел такой ужас, какого он не испытывал в своей жизни никогда. И он закричал не своим голосом:
— Член-то хоть верни, борода!!!!

Дед глянул на него и промолчал. И тут началось какое-то непонятное трясение, вибрация. И трава, и деревья, и, кажется, даже воздух затрясся мелко-мелко. Вася подумал, что он умирает.

И тут он проснулся. Рядом с ним на диване валялась всё та же девка и всё так же спала мертвецким сном. Василий, обливаясь холодным потом, лежал всё в том же оцепенении и в первые моменты не мог понять вообще ничего. Наконец он осмотрелся и, не увидев вокруг себя ни той самой нездешней травы, ни деревьев, облегченно вздохнул так громко, что заглушил сильный храп девки. Воздух был здешний. Намертво прокуренный вчерашней горячей пьянкой. Василий лежал и долго-долго смотрел в одну точку на потолке. «Уж не белочка ли меня посетила?» — лихорадочно думал он, осознавая, что сила видения была реальнее самой жизни.

В одну ночь изменился он. И жизнь его встала совсем на другие рельсы. Скажу только, что Василий с того дня пошел именно туда, куда надо: ко спасению своей когда-то падавшей в черную бездну души.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: