Ахилла

Пару слов для протокола.

Тон этих записок шутливый, но не высокомерный. Свое отношение к канцелярщине и формализму в православных структурах я уже излагала ранее.

Да, без них, как меня убеждают, не обойтись. А почему, собственно? Можно не писать отчетов о работе, не писать заметок на сайт в стиле «господипомилуй», можно вообще, как Христос — говорить или чертить палочкой на песке… Главное, чтобы все мертвое ушло из жизни, и чтобы мы уже здесь это поняли, раз настроены перейти в жизнь вечную и прекрасную.

Начало славных дел

Работать в епархиальном управлении мне предложили по телефону. На мобильный поступил звонок от малознакомого правящего архиерея. От неожиданности, я сразу не сообразила отказаться, но потом поняла, что такой опыт мне был дан все же не зря.

В общем, понадобились мои филологические способности. Архиерей узнал от священника (у которого я некоторое время подвизалась в помощницах по ведению переписки с архитекторами насчет проекта нового храма, вела приходской сайт, занималась с малышами в воскресной школе), что есть такой человек из Москвы, который не так давно из нее убыл и прибыл сюда, в надежде пригодиться и тут.

Это, вероятно, магически действует. «Столица, звон колоколов…» Тем более, что сам владыка прибыл из того же мегаполиса, в котором ему недолго довелось послужить в одном из центральных монастырей до своего архиерейства. Так сказать, оба познавшие блеск и нищету Вавилона. Укрепившиеся телом и душой.

Но я-то знала, что владыка родом из солнечной винодельческой Молдовы, а он про меня почти ничего и не знал.

Меня приняли хорошо. Но не все. Были разные смешные истории, когда некоторые заволновались и решили, что владыка хочет поменять ведущих епархиальный сайт, поэтому звонили мне и предлагали снова убраться в «свою Москву». Провинция к столице относится настороженно и всячески ее недолюбливает по той же причине, за что и ревнивый муж не любит, когда жена проявляет самостоятельность, читает умные книжки и хочет переставить мебель в квартире. Пусть все остается, как было при моей маме. «И поставь ее фоточку на место!»

Первое епуправление, а на самом деле — хозблок при деревянной церкви — находилось в той части города, которая называлась «старой», и сплошь состояла из частных домиков. Поэтому владыке пришлось наскоро установить в помещении биотуалет и отремонтировать отопление. Сам он поместился в довольно скромном домике по соседству. Заказал тепличку.

Моя работа заключалась в написании епархиального отчета для отправки его в центр, в МП. Юстас — Алексу.

До меня его уже писали один раз коллективно на 500 страницах. Когда я с ним ознакомилась впервые, у меня голову перекрыло нешуточно.

Мне и сейчас трудно представить, что такое можно назвать отчетом. Это был огромный гроссбух, в котором совершенно косноязычно и одновременно дико формально излагалась жизнь в епархии. Да и не жизнь сама, а ее признаки. Весьма понятные, которые можно было набрать на 10 страницах плюс, конечно, подробный отчет о финансах.

«Я не знаю, зачем и кому это нужно…» — такое поначалу пронеслось в моей воспаленной голове. С мелодией и голосом Вертинского. Но меня посвятили в таинство, называемое попросту — очковтирательство. Без этого ни одно управление не стоит. На бумаге все должно выглядеть пристойно, обнадеживающе и вести далее, к высотам прекрасного и духовного возрождения народа. На самом же деле, все было с точностью до наоборот.

Алкоголизм, ВИЧ, зона по периметру, демографическая кривая…

Первым желанием было отказаться писать эту галиматью.

Но потом я вспомнила теорию малых дел, любимого Чехова, всплакнула и решила, что смогу что-то предпринять.

Продолжение славных дел

Кто трудится в епархиальном управлении: архиерей, две тетеньки делопроизводители, одна из них главная и важная (трудится без з/п, по велению души и потому, что муж — главный инженер серьезного предприятия), один праздношатающийся в подряснике — то ли послушник, то ли просто местный сумасшедший (как потом оказалось — таки да), священник на посылках у архиерея. И я вот еще.

Утро начиналось с того, что приходила какая-то убитая горем женщина, часто с дитем, долго путано пересказывала свою горькую жизнь, а потом просила отпеть ее недавно покончившего с жизнью все счеты: отца, брата, мужа, сына… Спрашивать про то, верил ли ее сын/муж/брат/отец в Бога, было бессмысленно, а вот что все были крещены в детстве, это она четко докладывала.

Папка, куда складывались прошения об отпевании, угрожающе росла если не с каждым днем, то с каждым кварталом — точно.

Или же приходила другая тетенька, которая так же путано излагала перипетии трудной жизни с дочерью/внучкой/внуком, которые уехали в какие-то края неизвестные, а до этого сожгли свои документы, решив спасаться в специальных монастырях или общинах. Здесь нужно было бы нанимать уже детектива, но нам штат не позволял, и мы отказывали просительнице, лишь советовали обращаться в милицию. Обещали помолиться.

Потом приходили разные священники: кто на склад за получением необходимого для богослужения, кто просто так — поговорить. Начиналась канитель по поводу неохотной покупки журналов, издаваемых в митрополии, разговоры о конце света и прочие благоглупости. Я с трудом могла составлять отчет. Все находились в одной тесной комнате, жарко натопленной.

Архиерей

Вот не хочется наговаривать на человека. Я другого церковного начальника так близко не знала, но читывала про некоторых особенно жадных и бессовестных. Наш владыка был просто не на своем месте.

Его наскоро, как я поняла, рукоположили в архиереи и отправили, как обычного назначенца в отстающий колхоз, поднимать надои и урожаи. Только в области духовности. Такой архиерей от народа, как Павел Грудинин.

Наш архиерей был малообразован и наивен во многих вопросах. Особенно трудно ему было общаться с людьми. Не обладал даром красноречия. Когда служил в столичном монастыре, никому ничем особо не запомнился. Говорят, с детьми как-то ладил.

Но тут ему попались таковые свирепые попы «на районе», что совладать с ними было б трудно даже и опытному шерифу где-нибудь в Канзасе.

Были, конечно, и смирные. Но опять же не то, что нужно было владыке, безынициативные. Все время норовили пройти «между струек дождя». Встречались и откровенные безобразники, которые рубили себе пальцы прямо в алтаре или устраивали стрельбу по рыбакам, заходившим в их якобы владения на правах местных браконьеров. Если храм был рядом с водоемом. Одним словом — трэш.

А с чиновниками владыка любил общаться. Они его уважали и не обижали. Тем более, что некоторых он окормлял, и даже специально отменял службу в одном месте, чтобы поспеть провести в другом для такового чиновника, который, по слухам, туда направлялся. Одним словом, архиерей наш был человеком в меру милосердным и ничем таким непристойным ни в быту, ни на службе себя не зарекомендовал. Характер, правда, не нордический, но в связях порочащих замечен не был. А для наших архиереев это совсем не мелочь.

Но он, как бы так помягче… Как говорил Черномырдин про себя: «Я был далек от мысли…»

Иногда придумывал какие-то странные для себя занятия: читал лекции в педвузе, не имея к этому ни талантов, ни призвания. Очень как-то суетился и портил о себе впечатление. Ведь архиерея все воспринимают положительно, если он глаголет басом, держится степенно и не дозволяет над собой подшучивать. Над ним, бывало, посмеивались.

Если бы он, по примеру других владык, только обдирал приходы и наказывал попов, то тогда, да, его бы уважали сильно.

Но он довольствовался нежной и, конечно, платонической любовью своей главной делопроизводительницы, которая, закатив глаза, всякий раз, как он бывал в отъезде, жаловалась: «Вот снова владыченька не здесь, не рядом, и моя батарейка совсем без подзарядки». Меня этакие слова несколько смущали, но я ко многому уже начинала привыкать. Что взять с нас, с баб-с, любим мы пастыреначальников и мало понимаем, как портим их этим.

P.S. А, вот еще, забыла главное: в 2007 году тогда еще скромный игумен на «Крестьянской Заставе» написал весьма примечательную статью «А верующий ли экс-президент России В. В. Путин?», в которой, конечно же, приводились заверения в глубокой вере тогда экс-президента.

Но вот что интересно (случайно ли это было или промыслительно?): в 2011 году сей игумен был поставлен в архиереи и заслан в отдаленную епархию для руководства ею.

Продолжение следует

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: