Ахилла

«Каждая женщина Земли является мироносицей по жизни — несет мир миру, своей семье, домашнему очагу, она рождает детей, является опорой мужу» (архимандрит Иоанн (Крестьянкин)).

Ах, как нужно бы умилиться при этих словах!

Какая богословская мысль, как она поднимает женщину на недосягаемую высоту, какие ей приписывает подвиги.

Но я не верю и все.

Потому что знаю на собственном опыте, что православная богословская мысль — это здорово, но применения в жизни ей сыскать нелегко. Красиво звучит, но к реальности отношения не имеет. И это еще полбеды. Тут и другое: часто богословская мысль прямо противоречит бытовому ее аналогу. И вот слова, которые И. Крестьянкин сказал в личной беседе своему тогда духовному чаду, а ныне скандально известному архимандриту и начальнику духовного заведения г. Казани. Семинаристы зафиксировали их и передали по инстанции.

А слова эти звучат так: «Все эти бабы — протертые…»

И что с этим со всем делать? — Да ничего. Плюнуть и забыть. А не получается.

Потому что у меня есть подозрение, что это такая монашеская установка, давно, вероятно, принятая на вооружение в нашей церкви. Она, вопреки известным словам ап. Павла, что гнушаться браком не хорошо, на самом деле и есть аксиома монашеского умонастроения. А те первые слова о мироносицах — насквозь фальшивые.

Конечно, было бы странно женщине не обижаться на таковые слова, да еще и от всероссийского старца, почившего в бозе, подготавливаемого, по слухам, к канонизации. Но считается, что обижаться — грех. Типа, прими с благодарностью и живи дальше. Какое тебе дело до монахов.

Конечно, мы это с подругами обсудили в тесном кругу. И получилось, что не все даже сразу поняли, о чем тут речь. Одна сказала: «Ой, тут нужно знать контекст…» Другая предположила: «А что если это было сказано в личной беседе, как монах монаху?» Третья допустила, что это иносказание: «Наши женщины раньше, во времена Крестьянкина, столько всего пережили, их так жизнь перепахала»…

Я же упрямо стояла на своем: «Во-первых, там было „все бабы“, а „протертые“, ну уж, извините, только в одном известном контексте говорится. Да и тот из духовных чад никак иначе и не воспринял сказанное, как в прямом смысле. Лукавить тут было бы излишне. Поэтому и своим, уже духовным, пасомым — казанским семинаристам безусым — втолковывал сермягу православного гендерного различия одних от других».

Да что тут такого? — спросите вы. Мало ли что говорит монах монаху в неизвестном контексте, в темном месте за рюмкой чая? А дело ведь вот в чем: если бы я поверила этим словам И. Крестьянкина про мироносиц, а потом узнала другие, приведенные казанскому архимандриту, то со мной случился бы апоплексический удар. Настолько они различны по воздействию на мозг.

Но я, слава богу, не выпускница института благородных девиц, знаю, чем пропаганда отличается от реалий, и не жду сплошного благородства от священноначалия белого и черного, но хотелось бы поменьше вот этого православного елея и мармелада.

Давайте уж по чесноку. Или хотя бы выберем середину: если жены — это мироносицы и светильники добра, то девицы на выданье — тоже ничего себе, вполне еще годные для последующей их благородной миссии в быту и социуме. Пусть будет меньше скучной патоки, богословского плетения словес, а больше хоть и формального, но уважения друг к другу. Ради разрядки напряженности и международной безопасности.

Да и женщин численно все же больше, что ни говори.

И народная мудрость подмечает: счастлив тот муж, что построил правильные отношения с тремя женщинами — матерью, сестрой и женой. Можно и дочь потом прибавить, как отраду и утешение в старости, если девочка родится. Не нужно так уж упираться в мальчика-наследника.

Короче, Иоанн хоть и Крестьянкин, хоть и старец, но, может, не встретил такую, что б его полюбила всей душой и сделала счастливым, и от этого весь его скепсис и какое-то все же злоречие. Но верно и другое: женщине той, может, не совсем мироносице, не повстречался честный парень. Такой, который не стал бы бегать после первого опыта плотской любви в поисках еще одной юбки, а по совести поступил бы, глядишь, меньше было бы сплетен и разговоров меж духоносными мужами в келье под елью.

Если уж есть монахи и целибат, то пусть будет и доброе отношение к обычной женщине. А кто и что в ее личной жизни случилось, пусть остается с ней. Догадываюсь, отчего у старцев такие представления о нас: из наших же горячих исповедей, что мы приносим в порыве искреннего чувства раскаяния или даже покаяния. Мне жаль тех, кто не может понести эту, безусловно, тяжелую ношу. Исповедующие свои грехи и те, кто им свидетель, не часто способны выдержать друг друга, но все же последние — если на них благодать, могут пытаться.

В общем, тема эта сложная.

Будьте добрее, если можете…

Фото: в церковной лавке

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: