Ахилла

Антропологический форум, 2017, № 33

Дарья Дубовка, Музей антропологии и этнографии (Кунсткамера) им. Петра Великого РАН

В статье рассматривается механизм осуществления харизматической власти на материалах, полученных в ходе включенного наблюдения в православной общине, управляемой старцем — архимандритом Саввой (Ищуком), духовником Никольского женского монастыря в селе Николаевском Кировской области. Мы публикуем отрывки, наиболее интересные для широкого читателя.

***

Образованный в 1995 г. монастырь сейчас составляют около 15 насельниц: три монахини, пять-семь инокинь и столько же послушниц. Старшая сестра Василисса, возрастом около 55 лет, настоятельница обители, прибыла в Николаевское в начале 2000-х гг. Она родная дочь о. Саввы, молодые годы провела в Западной Украине, потом вышла замуж за священника, которого направили служить в Казахстан. С прекращением их брака нынешняя настоятельница приехала вместе с детьми к о. Савве помогать с хозяйством. Вскоре владыка Хрисанф благословил ее принять постриг. На данный момент большинство хозяйственных поручений отдает именно старшая сестра, хотя она часто советуется с о. Саввой. Всем остальным монахиням и инокиням более 75 лет. Большинство из них постоянно находятся в кельях, появляясь только на литургии. Несмотря на то что монастырь женский, в нем есть пара послушников мужчин, а когда-то было и несколько монахов.

Вокруг монастыря собралась православная община из 40–50 человек. Ее состав очень разнообразен по социальному, возрастному и экономическому критериям. Большинство приехало из Кирова, но есть и выходцы из Петербурга, Ярославля, Мурманска, Архангельска, а также из многих соседних сел Кировской и Костромской областей. Некоторых людей привела в Николаевское репутация о. Саввы как целителя; их решение остаться было связано либо с надеждой получить исцеление, либо с желанием жить при батюшке, который «на ноги поставил» (послушница, 70 лет). Однако большинство осталось в Николаевском не из-за болезней, а вследствие желания спастись во время скорого конца света. Многие представители православной общины узнали об о. Савве во время участия в крестных ходах или от прихожан — паломников своего прихода. По территории Вятской епархии проходят несколько как официальных (Великорецкий крестный ход), так и не пользующихся доверием церковного руководства крестных ходов («Пламенные младенцы» и «Царский путь»), последние особенно популярны в так называемой прихрамовой среде.

Подобное пешее паломничество предоставляет хорошую возможность для циркуляции эсхатологических и конспирологических нарративов о том, какие козни плетутся жидомасонами, католиками и американскими спецслужбами против русского народа, хранителя православия, и как появление многочисленных технических новшеств свидетельствует о приближающемся Апокалипсисе.

Оптимальный способ спастись в этих условиях — найти старца, который бы взял ответственность за жизнь (настоящую и будущую) своих подопечных. Православная община почитает о. Савву таким старцем, святым при жизни. Со временем в православном поселении появилась еще одна группа, отвечающая представлениям о. Саввы о социальной миссии монастыря: «Батюшка должен всех принимать, чи вин разбойник, чи вин кто» (о. Савва). Эта группа состоит из представителей маргинальных слоев современного общества: бывших заключенных, инвалидов и страдающих от алкогольной зависимости. Большинство из них родом из соседних сел. В монастырском хозяйстве эти люди составляют основную рабочую силу. Они живут при монастыре столько времени, сколько сочтут нужным, фактически за жилье и еду.

Главная цель о. Саввы заключается не только в образовании православной общины вокруг монастыря, но и в воцерковлении всего села. В этом архимандрит видит воплощение двух основных для себя жизненных принципов: служения Богу, который поставил его на это место, и служения человеку через оказание посильной помощи. Для этого о. Савве нужна не только духовная власть, но и крепкая экономическая основа. Практически план о. Саввы уже в определенной степени реализован. После развала совхоза он сумел за бесценок приобрести часть совхозной техники, сельскохозяйственных строений и несколько голов скота. Теперь земледельческая и животноводческая (разведение коров) деятельность до известной степени обеспечивает монастырь и приход продовольствием. Другие источники дохода — это паломничество и проведение отчиток о. Саввой.

Половина деревни — 25 домов — уже заселена православным приходом. Дома, в которые о. Савва заселяет приезжающих, юридически являются совхозной собственностью, приватизировать их нельзя, но регистрировать в них можно. В своем руководстве батюшка весьма гибок и принимает разные формы включения человека или семьи в монастырское хозяйство. Полное включение подразумевает, что у человека нет своей собственности, за исключением личных вещей, а за труд ему предоставляются еда и жилье (помимо «реабилитационной» группы, в число «полностью включенных» входит и ряд одиноких людей, разделяющих ценности православной общины, которые не видят для себя смысла в собственном хозяйстве, считая, что «свои здесь — только грехи» (послушница, 50 лет)).

Возможен вариант, когда человек, имея свое хозяйство, дополнительно работает в монастыре и получает зарплату. Есть также семьи, которые экономически независимы от монастыря, но поддерживают общие убеждения православного поселения и причисляют себя к этой группе (другие также воспринимают их как относящихся к ней).

И все же почти половина села (около 50 человек) остается невоцерковленной. Местные изредка ходят на праздничные службы и в целом положительно относятся к о. Савве как к человеку и как к «предпринимателю», поскольку без православного поселения и притока паломников село Николаевское могло бы уже прекратить свое существование.

Если местные жители ждут от проектов о. Саввы определенных экономических преференций, то почитатели архимандрита рассчитывают не меньше, чем на спасение души. Только благодаря молитвам старца и его заступничеству перед Богом человек может обрести спасение. Личные усилия достичь Царствия Небесного практически не играют роли, поскольку, как считается, ведут преимущественно к гордыне. При этом человек, согласно этим представлениям, не остается один на один со своими грехами или добродетелями. На него постоянно действуют невидимые злые силы, будь то бесы, родовой грех или так называемая «система». Несмотря на все различие между идеями системы (тотального государства), бесов (антропоморфных злых существ) и родового греха (общей вины советских людей за грех вероотступничества и цареубийства), эффект воздействия этих сил на человека схож. Все они практически лишают человека возможности действовать самостоятельно, либо постепенно порабощая его, либо (как в случае с родовым грехом) изначально нарушая природу человека.

Обитатели Николаевского живут в постоянном опасении оказаться под воздействием этих сил и ищут признаки их присутствия повсюду. Приведу только два примера, хорошо характеризующих тревожные настроения православной общины. Однажды послушница Мария передавала мне бутыль масла для лампады. Вдруг ее внимание привлекла этикетка. Запричитав о собственной неосторожности, она стала резко обрывать наклейку со штрихкодом, после чего велела мне перекрестить масло и прочитала молитву.

В другой раз послушница Екатерина разбудила паломницу Ксению ночью в панике, что за ними наблюдает бес. Испуганная Ксения вышла вслед за Екатериной во двор. Послушница указала на несколько звезд на небе, образовывавших фигуру, очертания которой походили на рога.

Приезжающие паломники обычно разделяют это ощущение тревожности и осознают, что они находятся в более опасном положении, чем жители монастыря, поскольку сейчас много бесов, которых легко подхватить где-нибудь вне стен обители. Тем не менее они могут получить исцеление, пройдя процедуру отчитки. Даже малознакомые с православным социолектом люди представляют отчитку деятельностью, восполняющей целостность: «Батюшка копьем энергетические дыры латает» (паломница, около 50 лет). Однако эта процедура требует регулярности, поскольку жизнь в миру полна нежелательных злых существ (или воздействий системы), влияющих на тела и души людей.

Нижеследующая цитата из моего диалога с паломницей показывает синкретизм данных представлений, включающих элементы нью-эйдж дискурса: П.: Он [о. Савва] бесов же изгоняет, я вот три месяца, знаешь, вот не была, а потом приехала перед Новым годом, так чувствуется, ведь больно. Я: Да, а когда регулярно, то перестает чувствоваться? П.: Да, как бы бес все же изгоняется из организма-то, точки-то все они оживают, а вот когда долго не поездишь, чувствуется какая-то тяжесть в себе (паломница, около 50 лет). Подобные воззрения обитателей Николаевского и их ближайшего социального окружения меняют их ощущение границ с видимым и невидимым мирами и причинно-следственных связей между ними. Границы становятся проницаемыми не только в ритуальное время, как это воспринимают в традиционных обществах, а постоянно. Только в отдельных уголках и усилиями отдельных религиозных специалистов эти границы устанавливаются заново.

Вышеописанная сотериология на практике превращается в стремление переложить всю ответственность за происходящее на о. Савву. Это касается не только духовных, но и бытовых вопросов, которые в данном случае плохо различимы. О. Савва регулярно ездит в поля, на посадку и уборку урожая, спускается в подвалы, проверяет пригодность овощных запасов. Старшая сестра следит за выдачей инструментов для работы и их возвращением, контролирует распределение еды, следит за использованием света и делает замечания за избыточную (с ее точки зрения) трату электричества. Более того, она же модерирует коммуникацию внутри православной группы, зачастую запрещая общаться людям противоположного пола.

С общиной о. Савва разговаривает преимущественно в следующих жанрах: проповедь, исповедь (или в рамках литургии, или как неформальная беседа, обычно с новоприбывшими) и повседневная хозяйственная коммуникация. Инициатором общения почти всегда выступает о. Савва. Он уже в весьма преклонном возрасте, поэтому в сообществе существует представление, что нехорошо часто отвлекать батюшку своими неурядицами: он и так за всех молится, и поскольку батюшка прозорлив, он видит проблемы человека и, вероятно, даст ему ответ в проповеди или бытовой беседе, нужно только правильно прочитать это сообщение.

Из всех доступных общине жанров именно проповедь наиболее легко изымается из своего первоначального контекста и стараниями паствы обрастает новыми дополнительными толкованиями. Окружение о. Саввы занято постоянной интерпретацией его слов. Отрывки из проповедей батюшки можно встретить в самых различных контекстах. Например, очень популярна тема голода, который наступит в последние времена, и необходимости ограничивать себя в пище в связи с грехом чревоугодия. В проповедях о. Савва этим и ограничивается.

В сообществе же активные потребители литературы о старцах и старицах дополняют батюшку, рассказывая, как мало пищи на самом деле нужно будет избранным. Другие в контексте христианского смирения акцентируют внимание на том, что им никак без еды не обойтись, так как им далеко до древних подвижников, живших практически без пищи. Наконец, возможно и творческое развитие сюжета: у послушницы Лидии были кошки, кормила она их раз в день, и кошки были вечно голодны. Я попросила разрешения покупать что-нибудь для них, на что Лидия ответила: «А что такого? Кошек один раз в день кормить — это нормально, вот и святые питались один раз в день».

Большинство обитателей Николаевского ограничивают свое толкование речей о. Саввы извлечениями из его проповедей. В повседневной бытовой коммуникации о. Савва выступает не как старец, а как обычный человек. Однако есть люди, которые крайне последовательны в своем понимании особой природы старца и готовы толковать любое его слово как провидческое. В сообществе есть «профессиональный интерпретатор», трудница Глафира, в основном ее речь — это толкования слов батюшки. В большинстве своем сообщество не воспринимает ее всерьез. Например, во время сенокоса вся трудоспособная часть обители была послана делать волоки, и вдруг о. Савва закричал: «Не надо [делать] копна!» Я хмыкнула, что никто ведь и не собирался. Глафира на мою фразу профана, да еще и подразумевающую некоторое сомнение в мудрости батюшки, тут же отреагировала: «А как же, батюшка же прозорливый, он знает, что мы бы начали делать».

Как-то в поле сломался трактор, но уже спустя некоторое время приехал другой. Глафира радостно возвестила: «Чудо, чудо, какое чудо!» На это остальные ей заметили: «Какое ж чудо, проезжал Иван на мотоцикле и сказал в Николаевском, чтобы ехал другой трактор». Согласно же толкованию Глафиры, приказ отправиться в поле другому трактористу, предвидя поломку, дал о. Савва еще до отъезда в поле.

Подобные интерпретации Глафиры редко встречают теплый прием среди других членов общины. Помимо неготовности воспринимать бытовую коммуникацию в ином временном ключе, принятие толкований Глафиры будет означать, что она первой увидела мистическую связь между событиями, а значит, она духовно опытнее. Сохраняя относительное статусное равенство внутри группы, ей не дают выделиться и не поддерживают большинство ее толкований. Интерпретирование — едва ли не единственный ресурс внутри православной общины, создающий иерархию в группе. Интерпретация в данном случае равна правильной информации или способности распознавать ее.

Полностью текст читайте по ссылке.

Фото: Никольский женский монастырь Вятской епархии. Никольская церковь. Село Николаевское Шабалинского района Кировской области.
13 августа 2006 года

Читайте также:

• Наумов ум
• «Старцы» и «послушники»
• Крестьянство или христианство? Социальные аспекты современного Православия

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: