«А где же любовь, матушка?»
1 августа 2018 Ахилла
Елена К.
Я помню ее еще подростком: с 8 лет в храме стояла на службах, держась матери, с 10 — певчая церковного хора, к 15 знала службу не хуже регента. Мечтала стать матушкой. И стала!
Не виделись лет пятнадцать: ее вместе с мужем гоняли по сельским приходам нашей области. С каждым следующим местом службы становилось тяжелее: зарплата у мужа смешная, детей — пять штук, с детскими садами напряженка, в школах дырки вместо унитазов, до ближайшего фельдшерского пункта — километров пятнадцать. Жили огородом, коз держала. Матушка не жаловалась: люди так живут, справляются, и я справлюсь.
И вот сталкиваемся на улице нашего городка. Она сияет и показывает правую руку без обручального кольца.
— Свободна? — уточняю я.
— Свободна! — ликует.
Потом уже, спустя несколько месяцев, разговор по душам.
— Знаешь, как я замуж вышла? Меня проректор семинарии вызвал на разговор, ткнул пальцем в мальчика-семинариста, говорит, вот, будешь его женой. Все. Через два месяца расписались и обвенчались.
Бить жену мальчик-семинарист начал года через два после венчания, когда родился первенец. Сначала просто толкал, отвешивал подзатыльники, пощечины. Вразумлял.
— У меня отец на мать руку один раз поднял, — вспоминает бывшая матушка. — И она тут же на развод подала. И мне всегда говорила: один раз ударит — не остановишь. А тут матери было стыдно сказать, что муж меня бьет. Ну, вроде, как бьет? Так, по затылку треснет, если что не так. Или по физиономии. Или пинка отвесит. Это же не побои?
Жаловаться особо некому. На исповеди, когда рассказывала про обиды на мужа, старший священник обычно отвечал: Бог терпел — и нам велел. Всегда так. Везде так.
— Я, знаешь, как-то задумалась: а если тебя, батек, вот так бить? По чуть-чуть каждый день. В какой момент у тебя терпение закончится, а?!
Побои нарастали. В ход пошли ремень, швабра, труба от пылесоса, в общем, что под руку подворачивалось — все годилось.
— Почему развелась? Не поверишь. Однажды повезла ребенка в областной центр на обследование. Зашла в храм, совсем незнакомый. Подошла к священнику, сверстнику. И выложила ему про свою боль, про синяки, про то, что мужа презираю и терплю из последних сил. А он мне, знаешь, что сказал? «А где же любовь, матушка?» Какая любовь! Нет ее, любви этой: ни человеческой, ни христианской. Он спрашивает: какое отношение побои имеют к учению Церкви? К Христу? Насколько я в своем терпении и смирении духовно возросла? Будет ли мне хуже от того, что я уйду от мужа и буду сама воспитывать детей? Я ушам своим не верила. Смотрю на него, и у меня челюсть отпадает. Долго потом думала над его словами. Бог есть Свет, и в Нем нет никакой тьмы. Ведь так? Помнишь, нас так наш священник учил? Царствие ему Небесное.
И вот терпение лопнуло. Муж опять в драку полез, я ему оплеуху отвесила, со всей дури, от всех своих обид накопившихся. У него аж щека распухла. А я детей собрала и к матери. И плевала я на все. Справлюсь. Детям нужна счастливая мать, а не забитое существо, блеющее про терпение и смирение, с синяками по всему телу. Смирение — вот оно: сама буду пятерых поднимать. Работу нашла уборщицей. Огород у мамы есть. Вытянем.
Да, главное: в храм местный бывшая матушка ходит. Смотрит на клирос, где стояла девочкой-подростком и мечтала быть женой священника.
— Я не от Бога ушла, а от мужа, — говорит бывшая матушка. — Господь блудниц принимал. А я не блудница. Я просто разведенка. Думаю, Его любви и на меня хватит.
Читайте также:
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
