Ахилла

Автор, протоиерей Георгий Ашков — клирик Константинопольского патриархата, настоятель приходов в Биаррице и Лурде, Франция.

Эпидемия коронавируса, которая привела к официальному объявлению пандемии и, как следствию, к закрытию церквей, поставила много вопросов перед христианами. В Православной Церкви развернулась целая дискуссия о духовных причинах эпидемии и о необходимости строгих мер, требующих прекращения публичных богослужений.

Даже если признать различные политические спекуляции на тему эпидемии, надо также признать, что эта эпидемия реальна. На тему духовных причин эпидемии я могу повторить лишь некоторые слова моей пасхальной проповеди, сославшись на святителя Николая Сербского (Охридского), который исходя из этимологии греческого слова «кризис», одно из значений которого «суждение», «суд», предлагает нам смотреть на любой кризис в мире (политический, экономический, санитарный, природный), как на Суд Божий для нашего вразумления¹. Как известно, Суд Божий начнется с Церкви (Откр. гл. 2 и 3), поэтому для меня вовсе не удивительно, что санитарные меры правительства прямо затронули нашу церковную жизнь. В концепции историософии святителя Николая (Велимировича) не важно, какой это Суд Божий — тот самый Последний или сугубо для нынешних поколений. Сегодня многих христиан страшит само слово «суд», и особо если нам напоминают о Втором пришествии Господа, в то время как у христиан древней Церкви напротив был апостольский призыв «Гряди, Господи!» (Маран-Афа) (1 Кор. 16: 22). В согласии с правовым мышлением, мы привыкли четко разделять суд и милосердие, в библейской концепции эти понятия представляют антиномию: «милось и суд воспою Тебе Господи» (Пс. 100:1).

Теперь когда выход из карантина объявлен во многих странах, включая Францию, когда вновь начинают открываться церкви, но опасность распространения инфекции сохраняется, перед духовенством встает задача возобновить богослужение с участием народа и в тоже время найти средства защитить паству.

Дискуссия о мерах карантина разделила верующих на два лагеря, самые крайние полярные позиции звучат примерно так : боязнь вируса — это маловерие, таинства Церкви, предметы культа (иконы, крест), сакральное пространство христианского храма защищают нас от всего и вся; христиане должны полностью положиться на волю Божию и без всяких ограничений продолжить служение в церквах, особенно часто причащаться, таким образом явить свое исповедничество веры, и уж если мы и заразимся от вируса, то это будет по грехам нашим и на то воля самого Бога; в ответ — не надо искушать Господа Бога (Мф. 4:7), «Бог в нерукотворных храмах живет» (Деян. 17:24), главное сохранять веру и духовное общение, традиция Церкви прошлых веков, особо монашеская, не знала частого причастия, Мария Египетская причастилась в конце жизни, значит и можно спокойно воздержаться от церковной молитвы и участия в таинствах, чтобы не заразиться.

Так может быть, весь вопрос в вере (Мф. 17:20)? Господь часто требовал от больных именно необходимость веры, как предварительное условие исцеления (Мф. 9:29; Мк. 9:24; Лк. 8:48-50). Вера представляется здесь как нечто персональное. С одной стороны, нам известны многие случаи исцелений по вере, начиная с евангельских больных, история Церкви полна чудесными явлениями по молитвам праведников, в святых источниках, на мощах угодников, мы знаем случаи крестных ходов, которые останавливали эпидемии. С другой стороны, из евангельского повествования мы знаем, что Иисус исцеляет больных избирательно, не всех подряд, и далеко не каждый больной получает исцеление в святом источнике, история Церкви полна бедствиями, в том числе такими, как эпидемии, когда вымирали монастыри, деревни и даже целые города. Так что, нам надо констатировать отсутствие веры во всех этих случаях?

Вера есть уверенность в невидимом (Евр. 11:1), но до каких пределов распространяется наша уверенность и в чем? Большинство наших молитв как раз просительные, и мы надеемся, что Бог нас слышит. «Просите и дано будет вам» (Мф. 7:7), «если имя Мое призовете, Отец даст вам все, что попросите» (Ин. 16:23). И вот Сам Господь, услышав просьбу матери и сынов Зеведеевых, ответил им: «Не знаете, о чем просите» (Мф. 20:22). Проще говоря, всегда ли наша уверенность, наша вера, наши просьбы и наша человеческая и воля совпадают с волей Божьей? Здесь встает вопрос: а насколько наша персональная вера соответствует вере Церкви²?

В процессе христианизации Римской империи Церковь столкнулась с необходимостью адаптировать свое догматическое учение и церковное устройство к греко-римской цивилизации. Таким образом истины библейского откровения, изложенные преимущественно образным языком иудейской культуры, интерпретировались в категориях греческой философии, а церковное устройство, имеющее евхаристическое происхождение, претерпело влияние римского права.

Основные догматы, сформулированные богословами в рамках апофатического и катафатического богословия, открыли целый ряд антиномий веры, где истина предстает нам в одинаково верных, но противоречащих положениях, например догмат о едином Боге Святой Троице, христологический догмат о Богочеловеке Иисусе Христе.

По большому счету, все великие истины божественного откровения антиномичны!

Человек автономен в своей свободе вплоть до отказа от Творца, но автономия человека ограничена его природой. Творение и человек трансцендентны Творцу, однако людской род, созданный по образу и подобию Божьему, войдя в Церковь через Христа, становится причастником божественного естества (2 Пет. 1:4). Жертва Господа на Кресте есть Суд Божий падшему миру (Ин. 9:39; 12:31) и она же — Любовь Бога к нему (Ин. 3:16; 15:13), — это великая антиномия догмата Искупления.

Отцы Церкви не заключили догмат о самой Церкви, но нам ясно, что вся экклезиология также антиномична, потому что вытекает из христологического догмата. Церковь — Тело Христово и Полнота Святого Духа (Еф. 1:23), поэтому Церковь — богочеловеческий организм³. Антиномия истории и эсхатологии лучше всего видна в жизни самой Церкви: Церковь в истории выглядит как распятое и растерзанное Тело Господа на Кресте, в эсхатологии Церковь предстает пред нами как прославленное и нетленное Тело Воскресшего Христа. Церковь одна, но пребывает она параллельно в двух измерениях, в мире сем и в вечности. Спасение свершилось на Голгофе, но путь спасения для каждого из нас происходит в медленном течении истории Церкви.

И снова мы находим антиномию сотериологии: делами закона не оправдается ни один человек (Гал. 2:16), но в тоже время «вера без дел мертва» (Иак. 2:26). Спасение — это дар Бога, Господь призывает людей добровольно его принять, но принятие этого дара требует усилий от самого человека, получив однажды дар Святого Духа мы должны трудиться возгревать его в нас (2 Тим. 1:6), стяжать Святой Дух по слову Серафима Саровского. Однако и в этом нашем усилии мы не управляем благодатью, ибо Дух дышит где хочет (Ин. 3:8). Несмотря на то, что наше богослужении старается охватить всю жизнь человека и весь космос, и мы молим Бога о даровании благодати природе для нашего пропитания и о многих наших насущных нуждах, мы не можем приказывать Духу, не может распоряжаться Богом!

Мы молимся избавить нас от искушений, желаем жить под защитой Бога, но нигде в Писании мы не найдем обещаний и нигде не найдем исторических свидетельств бесконечной и беспроблемной жизни человека на земле в нашем нынешнем состоянии. Праведники тоже болеют и умирают, хотя Бог отвечает на их молитвы. Господь обещает верным чадам воскресение и вечную жизнь в конце человеческой истории, но в этой земной жизни Господь призывает каждого нести свой крест (Мф. 16:24; Лк. 9:23; Мк. 8:34), а это и испытания, и болезни, и борьба с грехом. По большому счету, каждый христианин должен повторить путь Христа, взойти на свою Голгофу, положить душу свою за ближнего тем или иным образом. Но в тоже время разве Господь хочет смерти грешника (Иез. 33:11; 2 Пет. 3:9; 1 Тим. 2:4), разве Он требует от нас напрасной жертвы (Мф. 9:13)?

Да, мы знаем случаи, когда священники общались с инфекционными больными и не заболели. Все исцеления, происходящие по молитвам святых или в таинствах Церкви, — это ответ Бога, но мы не можем вменить благодати Божьей обязательность таких действий, сделать чудеса нормой. Из Евангелия мы знаем, что каждый раз, когда Господь совершал исцеление или иное чудо, это событие имело конкретный смысл, все так же продолжается и в истории Церкви до сего дня. Уверенность в том, что Господь непременно обязан защитить нас от эпидемии — сродни требованию чуда, требованию «сойди с креста», а главное — в этом звучит и наш отказ нести свой крест, нынешняя эпидемия не что иное, как наш общий крест. Апостол Павел наставляет христиан помогать друг другу в невзгодах (Гал. 6:2), значит наше исповедничество сегодня в дни санитарного кризиса как раз и состоит в заботе о ближнем. Мы стоим перед антиномией веры и разума. Несение креста христианином в этой жизни — это всегда движение межу страхом и надеждой.

В таком же антиномичном ключе Церковь объясняет присутствие Божественной благодати в таинствах, особенно это касается таинства Евхаристии. Святые Дары имеют богочеловеческую природу, потому что они — Тело и Кровь Христа. Евхаристический догмат гласит, что хлеб и вино не есть образ Тела и Крови Христа (да не будет!), но — самое Тело и Кровь Господа⁴. Так догмат отсекает понимание Святых Даров лишь как иконы⁵. Несмотря на ряд известных терминов (преложение, претворение, пресуществление)⁶, пытающихся объяснить, как хлеб и вино становятся Телом и Кровью, соединение божественного и тварного в Святых Дарах остается великой тайной, непостижимой для человеческого разума, о чем нам говорят многие отцы и учителя Церкви, ограничивая объяснение тем, что хлеб и вино прелагаются в Тело и Кровь Господа через призыв и наитие (сошествие) Святого Духа.

Хлеб и вино — символы жизни с древнейших времен, они тварные вещи нашего мира, они соединяются с Божеством, мы не можем дать естественные объяснения того, как происходит со-единение земного и небесного, но в тоже время мы не должны говорить о магическом превращении, или о трансформации, о дематериализации хлеба и вина; Святые Дары — Тело и Кровь Господа, но природные, эмпирические свойства хлеба и вина сохраняются в Святых Дарах и после освящения⁷. Каждый священник знает указания Церкви не использовать для причащения верных Преждеосвященные Дары, если по какой-либо причине они заплесневеют⁸, из чего видно, что освященные хлеб и вино остаются подвластными природным стихиям мира сего. Принятие Святых Тайн во исцеление души и тела означает, в первую очередь, святоотеческое понимания исцеления как исцеления нашей природы, пораженной грехом, Причастие не магическая таблетка от всех бед и болезней.

Евхаристия одновременно соотнесена с Жертвой Христа и Трапезой Царства. Перед нами открывается великая антиномия: каждый христианин, принимая Святые Дары, становится причастником Божественного естества, мы принимаем Причастие как закваску будущего Царства, но мы продолжаем нести свой крест в этом мире, наши тела сохраняют тленность, хотя имеют закваску Воскресения⁹, так будет, доколе не придет исполнение времен. Тайна полноты времени — это тайна нашего крестоношения, тайна промысла Божьего (2 Пет. 3:9), это тайна полноты Церкви, тайна «покорения Сына» (1 Кор. 15:28)¹⁰.

Мы подойдем к решению нашей проблемы с двух сторон, то есть с верой и разумом, не исключая одно и другое. Возникшая в дни карантина массовая практика трансляции литургии по телевизору и интернету не решает главного вопроса конкретного участия верных в Евхаристической Трапезе, скорее наоборот, она невольно поощряет отсутствие причащения, что противно экклезиологическому принципу, закрепленному в канонах (VI Вселенский собор, канон 80). Поэтому Церковь должна сделать самые серьезные выводы из сложившийся ситуации и искать любые способы евхаристического служения и способы дать верным причастие. Но делать это надо разумно, и у Церкви есть огромный исторический багаж, из которого мы можем черпать все необходимое.

Восточно-христианская традиция причастия народа с одной ложки (лжица по-славянски) стала предметом обсуждения в условиях карантина. В этом ключе известны меры, предпринятые в разных церквах, например, предложено дезинфицировать саму ложку в спирте после каждого причастника (эта практика объявлена в Московском патриархате) или использовать одноразовые ложки (эта практика началась в Румынском патриархате), предложено причащать по принципу литургии апостола Иакова (митрополия Константинопольского патриархата в Австрии)¹¹. Но и в этих случаях врачи предостерегают, риск заражения сохраняется, ибо мы имеем дело с вирусом, который передается воздушным путем от дыхания человека.

Традиция по определению консервативное понятие, однако предание не застывшая форма, живое предание есть жизнь самой Церкви. Литургическая традиция наиболее древняя, но сама история Церкви служит доказательством изменяемости литургической традиции, особенно практики благочестия в зависимости от социальных и исторических условий¹². Способ причастия народа с ложки достаточно позднего происхождения по меркам истории, окончательно утвердился не раньше VII в., по некоторым исследованиям, не раньше IX-го¹³. Он возник в эпоху, когда христианство приобрело формы государственной религии Римской империи, в которой римская идея вечного города выросла до фундаментальной идеи теократической империи. Процесс христианизации империи, начатый в IV веке, когда в Церковь хлынули толпы бывших язычников, потому что верховная власть благоволила к Церкви, и началось активное строительство храмов, привел к тому, что Церкви потребовалось разработать новую концепцию богослужения. Богослужение приобрело яркий мистериальный характер и погрузилось в атмосферу благоговейного страха, с резкой поляризацией сакрального и профанного, с делением народа Божьего на посвященных (духовенство) и непосвященных (мирян)¹⁴. Все это отразилось в практике благочестия, в первую очередь, в разделении способа причастия для духовенства и мирян. Причастие за каждой литургией сохраняется как евхаристическая норма только для духовенства, по отношению к мирянам возобладал индивидуальный подход с особой подготовкой и выбором достойного, и как следствие, в средневековье бытует редкое причастие мирян. Ситуация начала меняться в восточных патриархатах только в XVIII веке, когда усилиями миссионерского движения колливадов¹⁵ вновь зазвучал призыв к частому причащению паствы. В Русской Церкви литургическое возрождение началось в конце XIX века¹⁶, оно продолжилось и развилось в среде русской эмиграции в XX веке¹⁷.

Древняя Церковь не знала деления на посвященных и непосвященных, место предстоятеля и каждого члена Евхаристической общины определялось различием в служении при сохранении евангельской доктрины царственного священства всех верных. Все причащались вместе за каждой литургией, и способ причастия был одинаков для пастырей и паствы, верующие получали дары в руки, о чем свидетельствуют дошедшие до нас церковные памятники той эпохи и большая научная литература по истории древней Церкви. Очень долгое время Евхаристические собрания были единственными в одном городе, умножение верующих во втором и третьем веках привело к появлению сельских общин, к служению хореепископов, и затем к самостоятельному служению пресвитеров. Однако еще очень долго, вплоть до IV века, в ряде городов параллельно сохранялось древнее устройство Церкви с единой общиной, которая посылала Святые Дары в небольшие сельские общины¹⁸. Кроме всего Святые Дары посылались больным, их имели христиане, которые скрывались во время гонений, верные брали Святое Причастие в длительные путешествия. Консервативное богословие пытается игнорировать исторические свидетельства или подвергает критике выводы представителей литургического возрождения, как произвольную интерпретацию, создающую не совсем достоверную реконструкцию той эпохи. Однако весьма консервативный богослов XIX века митрополит Макарий (Булгаков), которого обычно критикуют за схоластический метод, не подвергает сомнению эти исторические факты¹⁹. Он же упоминает о том, что древние отшельники брали с собой Святые Дары в пустыню.

В средневековье сформировался специальный чин самостоятельного причащения отшельников, который обычно был совмещен с чином «Скитское покаяние», и то, и другое предлагается делать монаху без участия священника, об этой практике упоминает святитель Симеон Солунский (XV век), также она имела место в Болгарии и в древней Руси вплоть до XVI века, в конце эпохи эти чины именовались «Страха ради смертного»²⁰. Сам факт самостоятельного причащения отшельников еще раз подтверждает, что литургическое благочестие может иметь различные формы в зависимости от социальных и исторических условий.

Наши социальные условия безусловно отличаются от условий имперского периода Церкви. К тому же мы должны приспособить нашу церковную жизнь к условиям карантина. Поэтому в этих необычных условиях, кроме требуемых светской властью санитарных мер, Церковь может вернуться к древней практике передачи даров в руки причастников, с соблюдением необходимой процедуры и соответствующими указаниями, в этом случае уместно раздавать Преждеосвященные Дары²¹, которыми священники причащают больных в госпиталях и заключенных в тюрьмах, где нет возможности служить литургию.

Мы не знаем, какие испытания нас ждут в дальнейшем и как будет развиваться ситуация с эпидемией. Поэтому в случае новой невозможности публичных богослужений имеет смысл возобновить древнюю практику раздачи Святых Даров верным на дом. В нашем случае мы опять можем раздавать Преждеосвященные Дары, с указанием, как правильно их хранить и как причащаться²².

Я уверен, что древняя практика раздачи Святых Даров верным на дом также может быть возобновлена не только в период эпидемий, а для целого ряда случаев. Необходимо отредактировать прежний или составить новый чин самостоятельного причащения для верных в случаях болезней, когда необходимо пребывание больного в инфекционной больнице, куда не пускают священника, также в случаях проживания православных верующих в странах и местах, где нет православного священника или он приезжает на службу один-два раза в год. Такая практика необходима для тех верующих, кто работает длительное время в экспедициях, на кораблях, в удаленных местах вахтовым методом, включая военных и прочих людей опасных профессий, конечно это необходимо для скитов и келий, где нет иеромонаха. Во всех этих случаях самостоятельное причащение мирян может быть как исключительное «страха ради смертного», и в тоже время, и без риска смерти, Святое Причастие даст таким верующим духовные силы нести свой крест в особых условиях их жизни и работы. Таким образом Церковь явит свою подлинную заботу о пастве.

Возражения на тему возможности верующим прикасаться к Святым Дарам предстают обычно как угроза «банализации» причастия, как страх быть обвиненным в подражании католичеству, как указания на общее безнравственное и недостойное состояние паствы. Но все это не есть серьезная аргументация, это либо сознательные спекуляции либо незнание истории Церкви и искаженное понимание природы сакрального. Антиномия Боговоплощения как раз и состоит в явлении Бога среди нашей повседневной греховной жизни.

Требование обязательной тайной исповеди непосредственно в день причастия или накануне вечером не имеет ни сакраментального, ни канонического происхождения. Слова апостола Павла об испытании себя для достойного участия в Евхаристии (1 Кор. 11:28-29) вовсе не указание на сакраментальную исповедь. Древняя Церковь вообще не знала формы тайной исповеди, однако это не означает, что покаянное чувство не имело место в сердцах верующих. Практика тайной исповеди возникает и развивается постепенно в средневековье под сильным монашеским влиянием и начинает входить в подготовку к причастию, но обязательной канонической зависимости этих двух таинств так и не образовалось ни в Византии, ни в Киевской Руси, ни в Московской. В эту эпоху исповедь совершалась отдельно и очень скрупулезно, на востоке исповедь была поручена окружным духовникам-монахам, в Московии создалась особая традиция приходских духовников, правда, епитимийная дисциплина зачастую еще больше ограничивала участие верных в Евхаристии²³.

Тесная сцепка таинств Покаяния и Причастия возникла в петербургский период истории Русской Церкви под влиянием особых социальных и политических условий. Церковная мысль постепенно придала этому явлению характер заповеди, что нашло место в различных катехизисах и указаниях и оказало влияние на традиции Церквей, находящиеся в орбите Русской²⁴. Но эти петербургские новшества не были адаптированы в восточных патриархатах.

Если принять до конца сакральную логику достойного участия в литургии, то как тогда объяснить, что духовенство, роль которого центральная в богослужении (предстоит у престола!), не нуждается в регулярной исповеди перед каждой литургией, а к мирянам, чья роль пассивна, такие требования предъявлены.

Я надеюсь, что мои размышления послужат поводом к разрешению хотя бы части конфликтов традиции и исторических условий, практики благочестия и социальных запросов Церкви. Пастыри церкви должны одновременно мудро и оперативно реагировать на вызовы времени. Опору себе мы найдем в антиномии закона и благодати в церковной жизни: по закону мы начинаем действовать тогда, когда оскудевает благодать, но и обратно, что кажется невозможным в формальном подходе, возможно найти в благодатном решении²⁵.

¹Николай (Велимирович) Сербский, Охридский святитель. Миссионерские письма, письмо 8

²Однако вся история до сегодняшнего дня наполнена испытанием самой веры Церкви, чему свидетельством является разделение христиан в вопросах вероучения

³Прот. Евгений Аквилонов впервые ввел в научный оборот термин «Богочеловеческий организм» по отношению к Церкви. Затем им стали активно пользоваться многие православные богословы XX в.: преп. Иустин (Попович), Владимир Лосский, прот. Георгий Флоровский, прот. Николай Афанасьев, прот. Александр Шмеман, прот. Иоанн Мейендорф, митрополит Иоанн (Зизиулас).

⁴См. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры

⁵Такое понимание распространено в ряде протестантских деноминаций

⁶Преложение μεταβολή, претворение μεταποίημα, пресуществление transsubstantiatio; Последний термин принадлежит католическому богословию (Фома Аквинат), он получил распространение и был подтвержден соборами (Латеранский 1215 г., Тридентский, 1545-1563, Sess. XIII, cap. 4), в ранней латинской традиции можно найти употребление других слов, хлеб и вино преобразуются (transfigurantur) или изменяются (mutatur) в Тело и Кровь Христа (св. Амвросий Медиоланский)

⁷У учителей Церкви мы также встречаем символическое толкование, например, «горящий уголь» (Иоанн Дамаскин, с указанием видения пророка Исайи), «раскаленное железо» (св. Николай Кавасила). Термин пресуществление (transsubstantiatio) появился в православии поздно, его начал употреблять патриарх Геннадий Схоларий (XV в.) , в широкое употребление он вошел в результате его упоминания в исповеданиях веры восточных патриархов на соборах XVII в., что до сих пор подвергается критике в православном богословии, например: Киприан Крен, архм. Евхаристия; Александр Шмеман, прот. Евхаристия. Таинство Царства, Христос Яннарас, Азбука веры

⁸Появление плесени иногда случается во время хранения Преждеосвященных Даров в алтаре, где сырость. Есть пастырские указания внимательно следить за хранением Даров, в случае поражения их плесенью, эти Дары необходимо потреблять самому священнику, если это невозможно, то их следует уничтожить

⁹В антиномичном смысле надо понимать и нетленность мощей, известно, что лишь некоторые мощи святых сохраняются почти целыми, другие только в виде костных останков, но для почитания мощей нам важно не их биологическое состояние, не степень их мумификации, а та божественная благодать которую они источают.

¹⁰Неужели было время, когда Сын был непокорный, что и Ему надо покориться Отцу? — спросим мы. Тайну покорения Сына не следует искать в гефсиманских борениях. Иоанн Златоуст, объединяя толкования этого текста и послания к Ефесянам, отвечает: «Тогда исполнится Глава, когда исполнится совершенное Тело» (Гомилии на послание ап. Павла к Ефесянам). Иными словами, Сын покорится Отцу тогда, когда устроится в совершенстве Его Тело, которое есть Церковь.

¹¹Невзирая на критику современной реконструкции древней литургии ап. Иакова, сейчас нам важен принципиальный подход к причастию мирян на этой литургии, он исключает использование общей ложки

¹²См. Ашков Георгий, прот. Литургическая Традиция, 2004

¹³Историк Созомен приписывал введение ложки Иоанну Златоусту, однако это опровергают современные историки, подробнее об этом Meyendorff, Imperial Unity and Christian Division, The Church 450-680, p. 74; Robert F. Taft, Byzantin Communion Spoons: A Review of the Evidence//Dumbartoin Oaks Paers, pp. 209-238

¹⁴Именно это педалирование сакрального ужаса сформировало неверное представление о природе сакрального.

¹⁵Равноапостольный Косма Этолийский, святитель Макарий Коринфский, преподобные Неофит Кавсокаливит, Никодим Святогорец, Афанасий Паросский и др.

¹⁶Наиболее яркие примеры св. Иоанн Кронштадтский, св. Алексей Московский, свящ. Анатолий Жураковский

¹⁷Имена пастырей и богословов этого движения широко известны: прот. Николай Афанасьев, прот. Александр Шмеман и др.

¹⁸См. Affanasieff, L’Assamblée eucharistique unique dans l’Eglise ancienne; Zizioulas, Being as communion.

¹⁹См. Макарий (Булгаков), митрополит. Православно-догматическое богословие, т. 2, с. 412

²⁰Подробнее см. Алмазов. Тайная Исповедь в православной восточной Церкви, т. 2, с. 119-125; Ашков Георгий, протоиерей. Духовническая дисциплина позднего средневековья на Руси, с. 189-195

²¹В этом случае можно выносить дары на подносе, где каждая частица будет лежать на отдельном бумажном плате.

²²Насколько мне известно, эта практика уже имела место в некоторых приходах во Франции во время карантина: Дары передавались священником через служителей алтаря или верных тем, кто не имел возможности дойти до Церкви, верующие сами несли Причастие домой в самодельных дароносицах. К сожалению, эта практика исключает причастие младенцев, зато трансляция литургии онлайн будет хоть как-то оправдана, верующие смогут реально причащаться

²³См. Ашков Георгий, протоиерей. Духовническая дисциплина позднего средневековья на Руси

²⁴Подробнее см. там же с. 205-207

²⁵См. Афанасьев. Каноны и каноническое сознание

Читайте также:

• Соборность — наше главное оружие!

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: