Ахилла

4 января 1971 года — день кончины церковного публициста и диссидента Бориса Владимировича Талантова. Думаю, не ошибусь — большинство церковных людей даже имени его не слышали, хотя в 1981 году он был канонизирован РПЦЗ как новомученик и исповедник. Больше 10 лет прошло с воссоединения двух церквей, но Борис Талантов так и не стал святым в МП, хотя в Вятской епархии его помнят и чтут. Да и не станет в ближайшие годы — ну как может диссидент стать святым в Церкви, проповедующей послушание и повиновение власти?

Текст читает Ксения Волянская:

В 40–60 годы простой вятский преподаватель математики стал в СССР одним из рыцарей веры: защищал верующих, храмы и православие так, как не хотели это делать церковные иерархи, скованные одной цепью с правящей партией.

Математик, критик, верующий

Талантов родился 13 апреля ст.ст. 1903 года в селе Воздвиженское Ветлужского уезда Костромской губернии (ныне деревня Притыкино Пыщугского района Костромской области) в семье сельского священника. В 1920 году семнадцатилетним юношей он публично порвал отношения с отцом, видимо, по его настоянию — чтобы получить образование.

В 1922 году Борис поступил в московский межевой институт, при поступлении скрыв свое социальное происхождение. После окончания техникума приехал работать в Вятку, преподавал в вятском мелиоративном техникуме. В 1930 году в возрасте 22-х лет в Вологде был арестован младший брат Бориса Серафим, инженер по гидравлике. Его сослали на Беломорканал, где он умер спустя год. В 1934 году Борис поступил на работу в Вятский пединститут преподавать математику, картографию и астрономию.

А в 1937 г. в Темниковские лагеря попал его отец-священник. Борис писал ходатайства о его освобождении по старости и болезни, но они остались без ответа. Отец Владимир умер в заключении в 1940 году. Сын узнал об этом только через полгода.

Во время войны Кировский пединститут был эвакуирован в Яранск. Недавно в Кирове историком Евгением Останиным были опубликованы тайные дневники Талантова, которые он вел в 1943-1945 гг. Тайные потому, что он фиксировал там факты безответственности, бесхозяйственности, писал о голоде, принудительных сборах продуктов в фонд Красной Армии — понятно, где бы он оказался, найди кто-нибудь эти дневники.

В январе 1943 года Талантов провожал на фронт пасынка. Вот он пишет: «Сегодня проводил сына Юрия в Красную Армию в 5 часов 30 минут вечера. Весь день прошел в проводах, ходили в казармы 5 раз, большой там беспорядок: многие новобранцы пьяные, страшно ругаются и хулиганят». И дальше из дневника: «Весь путь следования эшелона с новобранцами по Кировской области был отмечен следами их пьяного вандализма». Это скотское поведение Талантов объяснял безбожием, воцарившемся в стране.

Веры своей Талантов никогда не скрывал, например, открыто крестился, проходя мимо церкви по дороге на работу. В институте знали о его убеждениях, хотя, конечно, на работе он их не афишировал.

7 июля 1954 года вышло Постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», и Талантова сразу уволили как инвалида 2 группы с пенсией 260 рублей старыми — то есть 26 рублей, при том, что самая низкая зарплата тогда была 60 рублей. Правда, исполнители перестарались: уже через три месяца вышло новое постановление ЦК «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения» и Талантова приняли на работу во всесоюзный энергетический институт, где он стал преподавать высшую математику.

Диссидент и правозащитник

Диссидентская деятельность Талантова началась с анонимного письма в газету «Правда» от 27 мая 1957 года, в котором он критиковал половинчатое хрущевское разоблачение культа личности Сталина. В то время среди передовой интеллигенции мало кто понимал, а тем более высказывал то, к чему пришел провинциальный верующий учитель: «деспотия Сталина явилась необходимым следствием того общественного строя, который существовал и существует у нас в стране». В письме были такие строки: «Мы увидим, что-то изменилось в нашей стране только в том случае, если будут прекращены закрытые суды, если будет основана беспартийная газета, если на верующих перестанут оказывать давление всякого рода, только в том случае мы увидим, что-то начинает меняться». Чекисты долго работали, но через год авторство Талантова было установлено по почерку. Его вызвали в КГБ и заставили под диктовку написать объяснение на имя начальника управления: «Я сознаю, что письмо носит резкий, недопустимый тон и написано мною ошибочно в результате неправильных взглядов на многие факты современной жизни». Такая обработка в органах тогда называлась «профилактированием».

Спустя месяц после этого Талантов был уволен из института «по собственному желанию», после чего семья, состоявшая из жены-пенсионерки, сына-студента и пятилетней внучки, вынуждена была жить на две нищенские пенсии.

Талантов был женат дважды, что святым не очень свойственно, но из жития, как из песни, слова не выкинешь. От первой жены у него была дочь, после развода суд оставил ее с отцом, хотя ей было всего четыре года. Вторая жена у него сама была разведенной, и у нее было два ребенка от первого брака. А общий ребенок у них был один — Глеб Борисович Талантов, 1938 года рождения, он сохранил архив отца, который был после реабилитации выдан ему на руки.

С 1960 году Борис Владимирович приступил к сбору данных со всей Кировской области о притеснениях и беззакониях властей по отношению к верующим. Провинциальный пенсионер стал правозащитником, народным заступником в настоящем смысле слова. «Его квартира в доме № 12 по улице Урицкого, стоявшем почти напротив Серафимовской церкви г. Кирова, превратилась в своеобразный штаб сопротивления, — пишет в одном из очерков о Талантове Евгений Останин. — Сюда стекалась детальная информация о фактах произвола, приносимая ходоками из районов. Здесь по этим сведениям составлялись развернутые жалобы в центральные инстанции, в редакции газет и журналов. Велся скрупулезный учет и копирование от руки отправленных (обязательно с уведомлением о вручении!) в Москву материалов и полученной на них реакции. При отсутствии таковой жалоба направлялась вновь в этот же или другой адрес с добавлением новых фактов. Культура делопроизводства была высочайшей, а его объем сравним с производительностью небольшого учреждения. Поразительно, но всю эту работу Талантов проделывал один!»

Жалобы отправлялись Хрущеву, Брежневу, председателю Президиума Верховного Совета СССР Подгорному, в Министерство культуры, во Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры, в газеты «Известия», «Комсомольскую правду», в Совет по делам религий — на незаконное снятие священников, на закрытие храмов, на издевательства над верующими со стороны местных чиновников. За 10 лет Талантов составил и отослал 163 жалобы, в среднем больше, чем одна в месяц. В 1965 году, разгневанный жалобой на себя, местный архиерей Иоанн (Иванов) приехал на квартиру Талантова, которого он заподозрил в соучастии в написании жалоб, и здесь, в присутствии многих людей, угрожал ему прокурором.

Когда очередной храм отстоять не удавалось, Талантов утешал верующих тем, что храм не в стенах, а в душах. В начале 60-х он организовал в Кирове братство — в преддверии того, что, возможно, придется остаться совсем без церквей. Просуществовало оно года четыре. «Они собирались в районе старого ипподрома, — рассказывает Останин, — там поросшие ивнячком поля, болотца. И вот люди под ивовым кустиком рассаживались, раскладывали яички, бутерброды, квас и под видом празднования дня рождения, как подпольщики в царское время, читали проповеди, собирали деньги, чтобы помогать друг другу. Даже реестр вели, кто сколько сдал и кому на что пошло…»

Открытое письмо патриарху и всем верующим Русской Церкви

Многие читали открытое письмо двух клириков Московской Патриархии священников Николая Эшлимана и Глеба Якунина Патриарху Алексию (Симанскому) — оно было написано в 1965 году, за него оба клирика были отправлены в запрет. А вот об открытом письме вятских верующих, которое составил в 1966 году Борис Талантов, мало кто слышал. Письмо было адресовано не только Патриарху Алексию (Симанскому), как обращение Эшлимана и Якунина, а и всем верующим Русской Церкви. Оно было подписано, кроме Талантова, еще одиннадцатью мирянами. В письме обличалась порочная жизнь духовенства и мирян, сообщалось о произволе местных властей и насилии над верующими и священниками.

Обращение это не было униженной просьбой холопов господину, а смелым требованием, одним из которых был созыв Поместного собора. Оно было полно также обвинений — и не только епископа Иоанна — в нечестии, но и митрополитов Никодима и Пимена, утверждавших, что закрытие храмов происходит с согласия верующих. Их выступления верующие назвали предательством Церкви. Говорили авторы письма и о тайном участии некоторых священников в закрытии церквей. В письме содержались описания вопиюще бессовестных поступков местного епископа Иоанна, ставившего своей целью разрушение церковной жизни в регионе. Верующие требовали от патриарха немедленного удаления владыки, которого они считали сотрудником КГБ, с кафедры. Кроме всего прочего в письме отмечалось, что в промежуток с 1960 по 1964 год гражданские власти при покорном молчании, а порой и прямом соучастии духовенства незаконно закрыли в Кировской области 40 церквей (что составляло 55% от общего количества церквей в этой области). Вот лишь несколько тезисов этого письма, которые для многих, знакомых с историей церкви тех лет по публикациям в православной прессе, станут откровением:

«Практическая деятельность Патриархии, начиная с 1960 года, была направлена на то, чтобы сделать всех епископов и священников послушным орудием в руках власть имущих атеистов. Погибельный путь человекоугодничества привел некоторых епископов и священников к открытому предательству Христовой Церкви!

В настоящее время в Русской Церкви есть ряд епископов и пресвитеров, которые сознательно служат беззаконию. Это те, кто стяжал недобрую славу усердных закрывателей православных храмов!

…Пастыри превратились в наемных жрецов, не знающих своих пасомых. Они так же, как и церковные советы, безоговорочно исполняют, не объявляя верующим, любые устные распоряжения уполномоченных. Епископы стали государственными чиновниками, только получающими жалование от верующих!»

Письмо удивительно интересное, прочитать полностью его можно здесь.

Травля и арест

«Открытое письмо патриарху Алексию» каким-то способом попало за границу, и 8 декабря 1966 года было зачитано в эфире радио ВВС. Борис Владимирович был вызван в управление КГБ по Кировской области, ему было предложено убрать свою подпись. Однако в письменном объяснении он подтвердил подлинность своей подписи и заявил, что будет продолжать отстаивать истинность того, о чем говорится в обращении.

Тем временем митрополит Никодим (Ротов), находясь в Лондоне, заявил об анонимности письма и сказал, что по этой причине оно является фальшивкой, а также сказал, что готов подкрепить свои слова клятвой на кресте и Библии. Талантов был потрясен, услышав об этой лжи митрополита на ВВС и вторично свидетельствовал о подлинности обращения вятских верующих в письме на имя Патриарха. Кировчан, подписавших письмо, вызывали в горсовет и пытались угрозами заставить отказаться от своих подписей, но ничего не добились.

Вскоре в местной газете вышел фельетон «С открытым забралом», порочащий Талантова: «Заурядный анонимщик в прошлом, он выступает сегодня с открытым забралом защитника христиан. Но клеветник остался клеветником. Его перо, как и прежде, брызжет злобой».

Бориса Владимировича стали травить соседи, с ним прекратил общение брат, отвернулись знакомые. Жена Талантова, Нина Агафангеловна, страдавшая от гипертонии, не смогла перенести угроз и клеветнических обвинений, содержавшихся в статье. Она умерла от инсульта 16 сентября 1967 года.

В день ее смерти Талантов хотел, чтобы над ней совершили обряд елеосвящения, как она и просила. Однако настоятель единственного открытого в Кирове храма преподобного Серафима Саровского заявил ему, что местные власти запретили совершать соборование на дому.

В мае 1969 года на Бориса Талантова было заведено уголовное дело по появившейся за несколько лет до этого новой статье 190–1 — за распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй. Он был заключен в следственный изолятор, на его квартире произвели восьмичасовой обыск. После двухмесячных допросов, 31 августа 1969 года, начался суд. На процессе, помимо государственного обвинителя, выступал еще и общественный — профессор Нагибин, в свое время уволивший его с работы: «Главный огонь своей злостной клеветы Талантов направил против КПСС, и в этом он не оригинален. Так поступают все враги нашей Родины. Я от имени всего коллектива пединститута прошу оградить наше общество от злостного клеветника на наш строй, нашу Родину — Талантова. Мы считаем, что он заслуживает сурового наказания», — вещал он.

Осужден Талантов был на два года лишения свободы. Он отбывал наказание в тюрьме на Нагорной улице, был очень болен, и понимал, что из заключения не выйдет. Находясь в тюремной больнице, написал надзорную жалобу в Президиум Верховного суда РСФСР, в которой разбил все предъявленные ему в суде обвинения. В письмах семье он рассказывал, как за ним, больным, когда ему было трудно, ухаживали двое баптистов, тоже заключенных. Умер он 4 января 1971 за полгода до истечения срока заключения.

Похоронили исповедника на Новомакарьевском кладбище Кирова. В 2003 году на пожертвования верующих на могиле был поставлен ажурный металлический крест.

Заключение

«Борис Владимирович был достаточно редким примером соединения христианина и либерала, — говорил Останин в интервью радио Свобода. — Либерала в том смысле, что для него свобода людей является ценностью, независимо от того, каких они взглядов придерживаются, какой конфессии принадлежат. Он в своих рукописях подчеркивает: „Как плохо, как страшно, что мы, христиане, разобщены, что у нас идет мелкая сектантская возня, межцерковная, межконфессиональная внутри христианства. Именно поэтому нас поодиночке легко и расколотят“. Он неоднократно с огромным уважением высказывался о католиках и протестантах, которые готовят людей к принятию веры, то есть готовят их с точки зрения даже знания основ вероучения, основ нравственности соответствующей. То есть выдерживают какой-то срок, не берут их чохом, только через обряд, в свою общину. Он говорил: „Хорошо бы нам это воспринять“.

Обратите внимание еще на одну деталь. Он ратует за свободу для всех, в том числе для атеистов. Хотя слово „атеист“, если читать его рукописи, может восприниматься как синоним отрицательного чего-то, держиморды, гонителя, чинуши, коммуниста и так далее. Но на самом деле Талантов различает атеистов культурных, к которым он относил, например, Людвига Фейербаха, который считает, что религия, если это заблуждение, то она отомрет сама собой рано или поздно. И атеистов диких, некультурных, к которым он относил тогдашние коммунистические власти нашей страны. Он боролся за свободу для всех, чтобы каждый имел право высказывать любую точку зрения, даже не совпадающую с его христианским мировоззрением.

У него довольно объемистый трактат написан о том, что нужно исправить в Церкви. Если коротко выразить его основную мысль, это демократизация внутрицерковной жизни — раз; перестройка духовного образования так, чтобы любой священник мог в современную эпоху, когда науку и религию часто противопоставляют, чтобы он был вооружен этими знаниями. Он даже учебный план написал, какие предметы и кто должен преподавать, среди этих предметов археология, геология, даже зоология. То есть священник, он считал, должен знать современную науку для того, чтобы не выглядеть замшелым пеньком, отсталым, на которого все пальцем показывают. Но главное, конечно, это демократизация. Потому что эту, условно говоря, тоталитарную структуру, иерархическую, он считал необходимым разломать, иначе именно благодаря ей Церковь становится похожей на ту самую КПСС, иерархическую построенную, с чинопочитанием, начальственными перестановками и так далее. И, конечно же, ввести мирян в решение дел Церкви он считал необходимым абсолютно. Оговорю, что необходимо также поместный собор собрать для этой цели, чтобы обсудить тот кризис, в который попала Церковь. Он считал, что давным-давно пора перевести богослужение на русский язык. Он говорит: „Именно из-за того, что это малопонятное действо, на непонятном языке происходило в свое время, народ и стал отшатываться от Церкви и не удержал, и не защитил свою веру, когда она подверглась погрому большевиков“».

«Я видел его всего лишь один раз: невысокий худой пожилой человек с маленькой серой бородкой, сутулый, с дешевым маленьким портфелем в руках, неразговорчивый, — писал о Талантове в статье „Драма в Вятке“ церковный писатель Анатолий Краснов-Левитин (журнал „Посев“, октябрь 1969-го). — Когда во всех газетах и журналах было полно глупой клеветы против верующих, а иерархи сидели на месте, боясь сказать хоть слово в защиту Церкви, — в это время простой вятский учитель боролся за Церковь. Он боролся при помощи пера, … обличая произвол властей и преступное потворство церковной иерархии. Ему… было очень трудно, потому что в провинции он был совершенно один… В провинции люди более робкие, чем в Москве, власть более деспотичная, а ее произвол носит более циничный характер… Однако оказалось, что у этого кроткого маленького пожилого человека железная воля, титаническая энергия и великое сердце… Он — герой, но герой немногословный, скромный, тихий. Он пожертвовал своей жизнью просто, как бы естественно, не изображая из себя кого-либо. Он ровным и спокойным голосом свидетельствовал о правде и спокойно и тихо взошел за это на Голгофу».

Протопресвитер Александр Шмеман посвятил памяти Талантова две из своих воскресных бесед из нью-йоркской студии Радио «Свобода». В частности, он сказал: «Когда-то, на самой заре христианства, церковный писатель Тертуллиан назвал кровь мучеников „семенем христианства“. <…> И вот теперь к лику его мучеников причислен и Борис Талантов. Его имени не будет на страницах газет, даже молиться о нем будут, по всей вероятности, тайно. Но… будущее — за Талантовым, а не за теми, кто сослал его в лагерь, пытался заставить замолчать и не защитил. <…> Он мог бы мирно закончить свой жизненный путь, но потребность защитить Церковь от полного разорения и оградить ее от разлагающей лжи привела его к исповедничеству. <…> Вспоминаются заключительные слова из солженицынского „Матренина двора“. В применении к Талантову они звучат так: „Все мы жили рядом с ним и не поняли, что и есть он тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село, ни город, ни вся земля наша“. И прибавим: ни Церковь, ни христианство».

Иллюстрация: Борис Талантов, апрель 1969 г., последнее фото перед арестом

Читайте также:

• Он говорит правду тихим голосом и ровным шагом идет на Голгофу: диссидент и исповедник Борис Талантов
• Открытое письмо верующих Кировской епархии патриарху Алексию I и всем верующим РПЦ

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: