Ахилла

Когда рассматриваешь фотографии двух землян — первого человека, вырвавшегося в космос, и первого человека, ступившего на Луну, — удивляешься их необыкновенной схожести: они будто родные братья — круглоголовые, с внимательными глазами, в которых спокойствие и уверенность, и, конечно, улыбчивость, которую с детства отмечали у Нила («рот до ушей») и улыбка Гагарина.

Разница в том, что Гагарину было 27, когда он задорно крикнул свое «поехали», а Армстронгу аж 39, когда он произнес «маленький шаг человека и гигантский шаг человечества».

Нил к своей победе прошел все ступени летчика — десятки боевых вылетов в Корее, испытания самых современных самолетов, не раз рисковал, и жизнь ему спасала лишь мгновенная реакция. Эту мгновенную реакцию продемонстрировал и Гагарин, когда при спуске его капсула смертельно закрутилась.

И слава, обрушившаяся на них, была сравнима: приходилось за 40 дней посетить два десятка стран, лишь в начале, и бесконечно пожимать руки людям вокруг — сотням людей в день, тысячам, — и улыбаться, улыбаться, улыбаться. Да ведь от этого рука отвалится! Люди с иной психикой, наверное, могли бы стать мизантропами.

Через два года у Нила наступило что-то вроде депрессии, ему захотелось быть обычным человеком, но слава не давала: где бы он ни появлялся — восторженные крики, рукопожатия. Миф вытеснял обычного человека, мешал нормальному общению и жизни. В результате Армстронг ушел от людей, купил ферму на Среднем Западе, обнес ее колючей проволокой, стал выращивать бычков и какие-то злаки. Была еще одна причина его печали: он достиг высшей возможной точки как пилот и астронавт. Дальше шагать было некуда, а писать мемуары он, видимо, был не мастер, да на этом поле все сделали уже вездесущие журналисты.

У Гагарина же после всей кругосветной гонки славы была мечта снова подняться в Космос, у него еще было куда шагать, но Политбюро запретило ему летать, превратив в национальное достояние, музейную вещь. Но люди не успели его утомить.

Мой друг, отец которого работал в те годы швейцаром в «Национале», рассказывал. Однажды у них появился Гагарин и, конечно, масса народа с ним. Сослуживцы швейцара (другие швейцары, повара и прочая обслуга) страстно захотели получить автограф, а их было целых 25! Они понимали, насколько это дело может быть надоело герою, и снова отрывать его от своей жизни стеснялись. Но отец моего друга был самым представительным, и ему вручили все открытки: попробуй, дядя Володя, авось тебе не откажет! Улучшив момент, дядя Володя подошел к Юрию Алексеевичу и крайне осторожно, с извинениями, попросил космонавта дать автограф. «Вы уж извините, — сказал он, протягивая открытки, — здесь целых двадцать пять!»

«Папаша, да хоть сто! — весело воскликнул Гагарин. — Если это людям радость приносит!»

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: