Ахилла

Сайт «Ахилла» предлагает ответить на разные вопросы по поводу церковно-приходской жизни. Присоединяюсь к анонимному московскому священнику и отвечаю на поставленные вопросы.

Есть ли разница между Церковью, в которую ты пришел когда-то, и РПЦ, в которой оказался?

Безусловно. Я пришел к вере в студенческие годы в конце 1980-х годов, тогда робко переступая пороги храмов и еще не участвуя никак в молитвах и таинствах, а первое мое причащение было на Пасху 1990 г. Церковь, еще недавно будучи гонимой, находилась в процессе получения полной свободы, еще не получив ее до конца. Переходный, так сказать, период в моей личной жизни совпал с переходным периодом для всей русской Церкви. Людей случайных, пришедших в церковную среду «не ради Иисуса, а ради хлеба куса» было еще не так много, как стало в дальнейшем, и еще были живы многие священники и архиереи, пришедшие к служению в эпоху гонений и прошедшие закалку гонений, поэтому обстановка была в целом лучше и чище. И она начала существенно портиться с середины 1990-х.

Что изменилось для тебя за последние 8 лет власти Патриарха Кирилла?

Из положительных моментов мог бы отметить разве что худо-бедно заработавший Общецерковный суд, по которому были оправданы как минимум два мне хорошо известных священника, лишенные сана единоличным решением епархиального архиерея (до 2010 года любой священник был полностью зависим от капризов своего архиерея, и решение о лишении его сана принимал единолично архиерей, который направлял рапорт в Управление делами МП, и патриарх автоматически его утверждал, без всякого расследования). Впрочем, почти всецелая зависимость рядовых священников от их правящих епископов по-прежнему сохраняется, да и количество оправдательных решений ОЦС в пользу священников в последние годы резко снизилось. В остальном, проблемы, накапливавшиеся в предыдущий период при патр. Алексии Втором, не только не были как следует разрешены, но лишь еще больше обострились. Но нет худа без добра, и еще одним положительным моментом я считаю определенную гласность в СМИ, прежде всего в интернете, и прицельную критику церковных иерархов в центре и по местам, чего в начале 90-х было представить себе почти невозможно. Не всегда эта критика может быть, конечно, по делу и бьет в цель, но для выработки смирения, о котором у нас часто говорят и к которому всячески призывают, это только на пользу.

Ощутил ли на себе последствия раздела епархий?

Нет, поскольку я за штатом с 2005 года, и с тех пор служу в Москве по договоренности с настоятелями. С викариями и благочинными у меня нет никаких контактов.

Какие проблемы видишь в епархиальной жизни?

Ничего особенно нового по сравнению с тем, что на этом же сайте много уже писалось. Общее глубочайшее обмирщение церковной жизни, где царит бюрократия и администрирование, подчас еще хуже, чем во многих светских учреждениях.

Каковы твои взаимоотношения с настоятелем, с братьями-священниками, с архиереем? Каковы отношения между священниками в твоей епархии?

С архиереями не сталкиваюсь вообще, и слава Богу. Со священниками того храма, где я помогаю сейчас, отношения ровные и хорошие. Отношения между священниками в целом внутри РПЦ я бы охарактеризовал как крайнюю разобщенность и отсутствие всякого подобия братства и солидарности в христианском духе. Есть отдельные исключения, отдельные оазисы, общины, но они лишь потверждают правило. Священники чаще всего озабочены элементарным выживанием, если не в материальном смысле, то в психологическом, внутри той системы, где им приходится служить. Понятно, что никакого положительного примера для прихожан со стороны духовенства быть при такой обстановке не может. Поэтому в народе господствует исключительно индивидуалистический и потребительский дух, когда храмы в городах превращаются скорее в торговые точки гигантского «комбината религиозно-потребительских услуг».

Как живет обычный священник день за днем, без прикрас, без слащавой картинки для православной публики?

Тут я не стал бы обобщать, поскольку Россия страна контрастов, и в церковной жизни подобных контрастов не меньше. В целом — см. ответ на предыдущий вопрос. Где-то священников сильно не хватает, и тем, кто служит, приходится трудиться на износ с последующим сильным ослаблением здоровья, без регулярных выходных и отпусков. Где-то наоборот, есть весьма комфортные условия для служения, когда непонятно вообще, что священник делает помимо эпизодических богослужений в рамках храмового расписания. Где-то священники могут себе позволить иметь комфортабельные авто-иномарки, а где-то их дети чуть ли не впроголодь живут…

Как выглядит приходская жизнь глазами священника? Социальная, миссионерская, молодежная деятельность на твоем приходе, в твоей епархии – это реальность или фикция?

Там, где нет дружных общин и активных постоянных прихожан, это всегда будет фикцией. Там, где дается и поощряется простор для личной инициативы, где настоятель не ставит себя над остальными сотрудниками и прихожанами, но готов иногда и принять на себя риск, не боясь косых взглядов со стороны начальства, что-то живое может рождаться и развиваться.

Как ты видишь прихожан, каковы ваши отношения?

У нас прихожане преимущественно из либерально настроенной интеллигенции, поэтому у меня много единомышленников, и я вообще чувствую себя в церковном оазисе.

Как выглядит финансовая жизнь обычного прихода, куда распределяются денежные потоки? Зарплаты, отпуска, больничные, пенсии, трудовая, весь соцпакет – как с этим обстоит?

В значительной степени всё это проходит мимо меня, и я в это не вникаю. Зарплату получаю, какие-то отчисления в пенсионный фонд есть, трудовая книжка тоже есть. Поскольку я заштатный священник и не имею указа о назначении на тот приход, где я реально есть, то я оформлен как певчий (был таковым до рукоположения, да и сейчас иной раз не против усилить праздничный «правый» хор, когда это требуется).

Как себя ощущает священник через 10 лет служения? Есть ли чувство правильного движения, духовного развития или регресс по сравнению с тобой, только что рукоположенным?

Лично в моем случае получается так, что на исходе текущего года у меня будет 20-летие иерейской хиротонии, и из прошедших почти 20 лет штатным священником я был только первые семь. В целом я приобрел немалый опыт, пусть даже в какие-то годы отрицательный, соприкоснувшись со всей этой системой и «вертикалью власти», но этот опыт обогащает в любом случае, и я ни о чем не жалею. Поэтому надеюсь, что регресса нет.

Если отмотать назад – пошел бы опять в священники?

И этот вопрос весьма интересный и особенный лично для моего случая. Так получилось, что, загоревшись о служении, мне пришлось его очень сильно выстрадать, прождав четыре года в сильном томлении, прежде чем какой-то выход был найден. Я готов был ради этого уехать хоть на край света, и в конце концов уехал в Забайкалье, к тому архиерею, который готов был принять меня таким, какой я был. Священный сан мне не доверяли, поскольку я не был женат, постригаться в монахи также не желал, но был твердо уверен, что мой путь — целибат, как это доминирует у католиков. В ту эпоху «романтического православия» я, добиваясь священнического служения, естественно, смотрел на многое сквозь розовые очки. И, конечно, совсем не предполагал, во что реальная церковная жизнь может превратиться. Но скорее всего, думаю, что в моем случае явно был промысел Божий и призвание на это служение, которому я не смог бы сопротивляться в любом случае, ни тогда, ни сейчас, будь мне 30 лет в настоящее время, когда я начинал служение, а не 20 лет назад.

Нет ли желания уйти совсем: за штат, снять сан или в альтернативную церковь?

По поводу альтернативных церквей думал, но в рамках православия не находил ничего существенного и достойного, всё какие-то маргинальные группировки с весьма фундаменталистским уклоном, а я всегда был экуменических взглядов. Кроме того, пока в рамках РПЦ остаются еще какие-то островки и оазисы, можно еще потерпеть. Легкой жизни никому обещано не было, так что в мире либо неизбежны гонения извне на церковную организацию, либо, когда дух мира сего проникает в нее саму, хотящие жить благочестиво и по духу сами будут в ней так или иначе гонимы (см. 2 Тим. 3: 12).

От чего больше всего устаешь?

Раньше, в первые годы, больше всего уставал от наших массовых православных крестин! Сейчас Бог милует от этой нагрузки — крещу только по личной договоренности, и если младенцев, то из тех семей, которых лично знаю. От всяких административно-общественных нагрузок, естественно, тоже освобожден.

Есть ли разрыв между тобой-человеком и тобой-священником — насколько это разные люди?

Надеюсь, что нет, как минимум, последние 12 лет моего заштатного положения, от которого я ощущаю немало преимуществ.

Священство – благо для твоей семейной жизни или проблема?

Поскольку я не семейный, то проблемы точно нет никакой.

Каким видится будущее (собственное и РПЦ): ближайшее, лет через 10?

Очень туманное и прежде всего непредсказуемое. Такой порядок, как сейчас, может тянуться еще довольно долго, а может и развалиться в одночасье. Раньше, лет 10 тому назад, я думал и даже надеялся на какое-то подобие революции в РПЦ или «майдана». В свое время, если распространению протестантизма в Европе 500 лет назад поспособствовало книгопечатание, то тем более, современная молниеносная скорость распространения информации через интернет неужели не сможет породить что-то подобное в русской православной среде? Так я мыслил раньше. Как ни странно, не породила. Сейчас понимаю, что не все так просто с этим. И ложное смирение, и боязнь расколов, и безынициативность рядовых прихожан, и их разобщенность вместе с разобщенностью духовенства, и заинтересованность государства в духовно-идеологических «скрепах» пока сохраняют статус кво. С другой стороны, в масштабе всей страны мы имели уже и общественный подъем, и солидарность, и интеллигенцию во власти, что привело 25 лет назад к опыту «бархатной» революции. Но многого ли в целом добились?..

Источник