Ахилла

То, что Георгий Видякин стоял у истоков создания телеграм-канала «Батюшка Лютер», наша редакция знала с самого начала. Недавно произошла деанонимизация «Батюшки Лютера», и сегодня мы беседует о жизненном пути Георгия, смене конфессии и популярном телеграм-проекте.

Справка:

Георгий Видякин родился в 1988 году в г. Северодвинске Архангельской области. Был крещен в 1994-м, сознательно стал верующим в 12 лет — тогда уже прочитал Новый Завет. Окончил Свято-Тихоновский университет, в 2013 году рукоположен в дьяконы, в конце 2014-го — в священники, в мае 2015-го возглавил приход свят. Николая в Лимассоле (Кипр), в сентябре 2018-го был снят с этой должности, в марте 2019-го лишен сана. В марте 2020-го официально перешел в англиканство, в октябре 2021-го начал служить как англиканский священник. Телеграм-канал «Батюшка Лютер» был создан в феврале 2019-го.

Православный священник на Кипре

Алексей Плужников:

— Как ты попал на Кипр?

Георгий Видякин:

— Решением патриарха Кирилла, ему это решение подкинул архиепископ Егорьевский Марк (Головков), который тогда возглавлял Финансово-хозяйственное управление, где я работал [тогда за Головковым временно сохранялась и должность руководителя Управления МП по зарубежным учреждениям — прим. ред.].

Владыка Марк — неформатный человек, по крайней мере, для патриархии, он любил принимать неожиданные решения. Когда его назначили в ФХУ, он знакомился с каждым сотрудником лично, приглашал каждого в свой кабинет и беседовал, часто чем-то угощал. И со мной он познакомился. Я сказал, что свободно говорю по-гречески, потому что жил в Греции четыре года, учился там в школе. Через две недели после этой беседы он предложил мне возглавить приход в Лимассоле. У него были вопросы к тогдашнему настоятелю, и он, видимо, увидел во мне подходящего кандидата.

Я тогда еще был дьяконом. Марк написал рапорт, патриарх утвердил его.

Я был рукоположен самим Марком в обход той огромной очереди, которая ждет, когда их патриарх рукоположит в пресвитеры. На Кипр я отправился где-то через полгода после хиротонии.

— Какие были аргументы у архиепископа Марка, чтобы отправить служить за границу неопытного священника? Или достаточно было знания языка?

— Сейчас, кстати, и языка не надо: настоятель, который приехал сменить меня, не говорит по-гречески. По поводу отсутствия опыта — согласен, что это было довольно странное решение с административной точки зрения. Хотя я и не жалею, что согласился. Марк дал мне список поручений, которые я должен был выполнить на приходе — я, кстати, все выполнил. Так что, хоть опыта и не было, многие вещи получались.

На приходе я провел три с половиной года.

— Почему и как все закончилось?

— В середине сентября 2018 года мне позвонил архиепископ Антоний (Севрюк) и сказал, что патриарх благословил завершить мою командировку на Кипре и что я должен вернуться в Москву. Он попросил не делать из этого громкого события на приходе, сказать прихожанам, что это просто ротация настоятелей (в итоге этого не получилось по моей вине, прихожане даже писали письмо в мою поддержку). Антоний велел мне быстро собраться, освободить квартиру, которую мне снимал приход, для нового настоятеля, но я довольно долго собирался. Я хотел закончить два приходских проекта — организовать последнюю встречу лектория (а лекции приглашенных спикеров у нас проходили регулярно) и провести выставку икон, которые я заказал для нашего деревянного храма.

Из-за этого мне начали поступать письма из патриархии, я начал пикировку, в итоге Антоний мне написал, что, мол, будете сами разбираться с владыкой Арсением (Епифановым) (тогда первый викарий патриарха).

Я такой перспективы не испугался и, когда я все-таки приехал в Москву, захотел лично встретиться с митрополитом Арсением, наивно полагая, что если я явлюсь в патриархию, то меня, конечно же, пустят к владыке, примут с распростертыми объятиями, выслушают. Но секретарь сказал: «вот вам список документов, которые надо собрать, чтобы мы зачислили вас в клир, дали новое послушание». Получив эти бумажки, я ушел.

И уехал обратно на Кипр — ведь я как раз собирался Арсению объяснить, что не собираюсь поступать на новое послушание, и хотел попроситься за штат. Но это было наивно, ведь понятно, что система так не работает. Когда позже я написал в МП, что не собираюсь возвращаться, то заработала их бюрократическая машина: была назначена дисциплинарная комиссия, на которую я не явился, потом меня стали вызывать на церковный суд.

— А почему ты не хотел возвращаться?

— Причины в моей личной жизни. Моя бывшая жена уехала с Кипра в Москву, забрав детей, еще в марте 2018 года, развод с ней состоялся осенью того же года. Я встретил женщину, которую полюбил, у нас с ней были отношения, к ней я и вернулся на Кипр, где собирался искать светскую работу.

Из православия в англиканство

— После того как я покинул свой пост настоятеля в Лимассоле, мы со второй женой переехали в деревню около Ларнаки. Надо было обустроить свою религиозную жизнь — мы не хотели разрывать с Церковью и верой. В то же время мы уже тогда были открытых взглядов. Мы попробовали несколько вариантов: сходили в кипрский православный храм рядом с домом, ездили к католикам и в англиканскую церковь. И нам больше всего в последней понравилось, мы там в приходе и остались.

— То есть вам было без разницы в какую конфессию?

— Да, без разницы, я всегда был довольно экуменических взглядов, даже когда был в РПЦ. До какого-то момента у меня был определенный потолок, как у многих либералов: «католики наши братья, но причащаться у них мы не можем». Но однажды мы были в Иерусалиме, в католическом приделе храма Гроба Господня. Там как раз паломническая группа католической молодежи из Франции служила мессу — там впервые я причастился у католиков. Это было необычное ощущение, я понял, что неправильно не причащаться: тебя приглашают на трапезу и некрасиво отказываться от угощения. Так я начал причащаться в иных конфессиях, это было — о ужас! — еще за полгода до того, как меня сняли с настоятельства.

Мы искали не доктрину, а общину, к которой можно присоединиться. В англиканском храме св. Елены в Ларнаке, куда мы стали ходить, в то время был очень хороший, образованный настоятель, он читал проповеди, которые заново заставляли задуматься о прекрасно известных мне отрывках. Меня довольно сложно было удивить проповедью, но у англикан получилось.

И община там была очень дружная, к нам хорошо отнеслись, мою жену быстро попросили стать казначеем в приходе, а мне предложили читать за богослужением.

Приход англоязычный, на Кипре англикане, в основном, — это выходцы из Великобритании. Киприотов очень мало, они обычно из смешанных семей. Еще есть выходцы из Африки или восточных стран, где англиканство распространено. Так что на самом деле общины довольно разнообразны по национальному составу.

Сначала я не думал официально переходить в англиканство, мне казалось важным хранить православие. Но когда я полностью перестал связывать себя с православной церковью, то подумал: зачем обманывать Бога, себя и людей? Хотя англикане спокойно относятся к этому, они причащают христиан других конфессий, им важно лишь, чтобы человек был крещен во имя Святой Троицы. Но мне стало самому неуютно, поэтому я решил официально присоединиться к Англиканской Церкви.

Наш настоятель сказал епископу, что в приход ходит бывший православный священник. Епископ со мной познакомился лично (это очень достойный человек, Майкл Льюис, тепло относящийся к православной церкви).

Чин принятия меня в Англиканскую Церковь выражался в том, что я на литургии прочитал Символ веры, обновил свои крещальные обеты, и мы с епископом пожали друг другу руки над престолом — такое юридическое действо.

Путь в клир Англиканской Церкви

Англиканским священником я стал в октябре 2021 года, такой разрыв по времени объясняется тем, что в Англиканской Церкви существует своя процедура отбора кандидатов на вступление в клир.

Процедура заключается в том, что человек обращается к своему настоятелю и говорит, что чувствует в себе призвание к священству.

В каждой епархии есть отдельный клирик, который занимается призваниями. Настоятель сообщает этому клирику, что у него на приходе есть желающий, и когда формируется список кандидатов, они проходят так называемую «ставленническую конференцию». В моем случае она дважды переносилась из-за пандемии, поэтому был временной разрыв.

У нас конференция проходила так. Епархия арендовала в горах небольшой уединенный отель, там собрались ставленники и комиссия из пяти человек. Все продолжалось три дня. Каждые утро и вечер — богослужения. Ставленники должны были подготовить проповедь и участвовали в коллективных заданиях, например, обсуждали острые социальные вопросы, типа глобального потепления, или какие-то пастырские темы.

Еще ставленники проходят интервью с каждым членом комиссии, в ходе которых рассказывают о своем образовании, обращении, духовном становлении и практике.

После конференции комиссия пишет отчеты по каждому ставленнику и выносит заключение — рекомендовать ли этого человека для рукоположения в священный сан. Епископ рассматривает эти отчеты, и далее волен поступать, как считает нужным: может прислушаться к рекомендациям комиссии, может не прислушаться. Но обычно епископы прислушиваются.

Наш епископ довольно быстро написал мне, что он принял решение принять меня в священство.

Обычно после утверждения ставленник должен еще пройти подготовку полтора-два года и столько же послужить диаконом, но поскольку у меня богословское образование и я уже был священником, меня решили долго не «мариновать». Меня приняли в Англиканскую Церковь в сущем сане.

— В РПЦ с тебя сняли сан по церковному суду, а как ты сам относишься к этому: можно со священника снять сан или нет?

— Я лично не признал решение церковного суда, я на суде прямо об этом и сказал. Я считаю, что если человек сам себя перестает считать священником, то он может сам с себя сан снять, но если он не согласен, то никакой церковный суд тут ничего не может сделать.

— То есть ты после снятия сана продолжал себя считать внеконфессиональным священником?

— Да. У меня даже была идея создать на Кипре независимую общину, но ничего не пошло, и слава Богу — ничего хорошего из этого не получилось бы.

Англикане признавали меня священником по нескольким причинам. В западном богословии нельзя священника лишить сана — сан неизгладим. Только если сам священник заявляет, что он слагает с себя сан или если совершает какое-то преступление, но в любом случае все всегда индивидуально.

Англикане смотрели на мое лишение сана так, как православная церковь смотрит на запрет. И то, что я сам продолжал себя считать священником, тоже сыграло важную роль.

У англикан мирянина сначала рукополагают в дьяконы, потом в священники, а меня в один день «расколдовали» обратно.

Это произошло так: когда священника назначают клириком или настоятелем храма, он должен принести присягу епископу на литургии, а епископ дает ему соответственно «лицензию», что-то типа указа в РПЦ. Я принес присягу, епископ выдал мне указ — это и стало моим вхождением в клир нашей церкви.

«Батюшка Лютер» — зачем и для кого?

— Кто создал канал «Батюшка Лютер»?

— Его начинала группа авторов из четырех человек. Вместе мы работали около года, но в определенный момент остальные авторы разорвали свои отношения с каналом, так как те взгляды, которые я начал на канале продвигать, не были им близки, даже предлагали мне его закрыть, но для меня он был слишком ценным детищем, поэтому я не стал его закрывать, а предпочел вести его один. Но изначально проект был коллективным.

Те материалы, которые публиковались на «Ахилле» от имени «Батюшки Лютера», — это были мои материалы. И вообще процентов 80 текстов на том этапе были мои.

— Зачем был создан проект?

— Когда я выпал из системы, хоть и по собственному желанию, я все-таки хотел оставаться в церковной теме. Неожиданно оказалось, что моя самоидентификация сильно связана с церковью, поэтому я хотел продолжать размышлять о церковной повестке и продвигать свои взгляды на церковную реформу. «Батюшка Лютер» изначально был каналом для продвижения церковной реформы в православии. Поэтому было много постов на тему, что́ именно надо поменять.

Я наивно полагал, что как только начнутся посты на эту тему, то все сразу поймут, как же это «гениально и блестяще», и начнется процесс реформации в РПЦ. Понятно, что такое ви́денье было полной чушью, хотя определенный интерес к моим предложениям был, в каких-то вопросах удалось разбудить мысль читателей.

Может, я не прав, но мне кажется, что раньше, когда речь шла о реформе, то в первую очередь вспоминали о реформе языка и богослужения. Вопросы денег, способа избрания епископов, отчетности не затрагивали. Задачей «Батюшки Лютера» было показать, что реформа требуется во всех сферах. Я думаю, что это получилось.

— Почему так долго с деанонимизацией тянул?

— Поначалу я думал, что моя биография будет негативно влиять на те идеи, которые я выражаю. Не хотелось, чтобы люди обсуждали меня, а не то, что я пишу. А потом, когда тема реформ в принципе сошла на нет в канале, я ждал подходящего момента. Благодаря «Теоэстетике», кажется, получилось красиво.

— В РПЦ очень жестко относятся к связи личной, семейно-половой жизни и богословствования. Твое мнение — насколько моральный облик человека влияет на его мысли о церкви?

— Я думаю, это завышенные стандарты. Есть такое мнение, что реформы богослужения могут проводить только святые. Давайте-де подождем, когда у нас святые старцы созреют, чтобы проводить реформы. Но в жизни так не бывает. У каждого реформатора свой характер. Иоанна Кронштадтского тоже можно назвать реформатором, так как он проповедовал частое причащение, но о том, что он был человеком вспыльчивым и, например, бил нищих, никто не вспоминает.

— Почему у людей срабатывает триггер именно на тему половой жизни?

— Мне кажется, это рудименты старой морали. Российское общество довольно консервативно. Когда в ХХ веке началась урбанизация, люди из деревень поехали в города, они везли с собой своих «моральных тараканов». Видимо, поэтому и начался всплеск полового ригоризма — сельское общество более консервативно, чем городское. Оно не может позволить развода или гомосексуализма, потому что «а что соседи скажут?».

Даже советская мораль, которая сразу после революции была довольно свободной, со сталинских времен опять скатилась в ханжество.

Для нынешнего молодого российского поколения половая жизнь — уже не триггер. Молодые нормально относятся и к разводам, и к ЛГБТ-сообществу — без осуждения и предубеждения.

— Могут сказать: современная молодежь придерживается развратной западной морали, а мы — евангельской, а не советской.

— Мораль вообще динамичная штука, социальная, она формируется в социуме и может быть разной. В Евангелии была мораль того общества, в котором было написано Евангелие, в Ветхом Завете — общества того времени. Хотя тут могут возразить, что Евангелие предлагает нечто большее, чем просто общепринятую в начале I века мораль, но мне кажется, что эти тексты просто стали выразителями определенных настроений и идей, которые, опять же, сформировались в обществе.

— Ты намерен и дальше вести проект «Батюшка Лютер»? Он чем-то будет отличаться после деанонимизации?

— Да, я намерен его продолжать, он будет отличаться. Темы о Православной Церкви уже постепенно сошли на нет в канале, я считал неправильным лезть с указаниями к православным, как им жить и реформировать свою церковь. И было бы неправильным критиковать патриарха Кирилла, священноначалие РПЦ — пусть живут как хотят, я не имею к ним никакого отношения.

Я переориентировался на богословские вопросы, намерен больше говорить про Англиканскую Церковь, хотя эта тема и не станет доминирующей. За что я люблю Англиканскую Церковь — она довольно успешно прошла реформу, и о многих реформах англикан действительно стоит рассказать. В том числе и для того, чтобы читатели посмотрели и задумались.

Как сказал один мой бывший прихожанин: «Это естественно, что вы перешли в протестантизм — вы всегда были активным, православие не для вас». То есть православие воспринимается как статичное сообщество.

Мое отношение к потенциальному реформированию православной церкви сильно изменилось. Зачем биться головой в закрытую дверь? Ну, не реформируется РПЦ, хоть ты тресни. Те, кто надеются на реформы в РПЦ, должны положить свои мечты в долгий ящик, уйти во внутреннюю эмиграцию.

И я давно это понял, поэтому верил в возможность «обновления в отдельно взятом приходе», этой идеей я и руководствовался в лимассольском приходе. Но мало желания священника — реформы должны хотеть и прихожане.

И моя проблема была в том, что я на прихожан, которые не хотели ничего менять, смотрел свысока: мол, вы ничего не понимаете, у меня христоцентричность, а у вас обрядоверие и язычество. Это была моя большая ошибка — нельзя к людям так относиться. И это породило определенные сложности, мне не хватало гибкости в вопросах приходской жизни, хотя где-то надо было свои взгляды засунуть подальше и прислушаться к людям, научиться договариваться и налаживать контакт.

Отчасти, моя концепция пэчворк-Церкви — это ответ мне самому в период моего настоятельства: «Те люди, которые с тобой не согласны и с которыми ты не согласен, не какие-то язычники и обрядоверы, у которых не было великой и ужасной „личной встречи со Христом“. Они — христиане еще поболе, чем ты».

Нельзя обесценивать ничей духовный опыт, он ценен в очах Божиих. Внимательному отношению к человеческой вере меня и научило англиканство.

Иллюстрация: Георгий Видякин на диспуте на канале «Теоэстетика», где произошла деанонимизация «Батюшки Лютера»

• Интервью с бывшим настоятелем лимассольского храма (Кипр) священником Георгием Видякиным
• Интервью с бывшим настоятелем лимассольского храма (Кипр) священником Георгием Видякиным. Часть 2

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: