Ахилла

От анонимного автора.

***

Еще раз здравствуйте, уважаемая редакция «Ахиллы»!

Это снова диаконская дочка, благодарю великодушно за предыдущую публикацию. Благодаря комментариям под моим обращением, я пришла к нужному решению.

В этот раз я хочу рассказать читателям о том, к чему приводит православное воспитание. О том, как родители, воспитывая ребенка с рождения «в лоне Церкви», получили «сатанистку».

Когда я родилась, мои родители уже пришли к вере и были погружены в нее глубоко. Мать работала в церковной лавке, а отец был сторожем, позже его рукоположили в диакона. Мне тогда было 4 года. К слову, моя мать имеет диплом инженера, а отец учился на строителя, они могли бы построить замечательную карьеру, и все сейчас было бы по-другому, не свяжи они свою жизнь с церковью настолько глубоко.

В раннем детстве я получила знания о боге и прочем раньше, чем научилась читать и писать. Больше всего тогда я испугалась рассказов об аде, и сразу задумалась: а зачем тогда вы меня произвели на свет? Вдруг я в ад попаду? С семьей мы ходили в церковь каждый день, по воскресеньям я причащалась. До семи лет — без исповеди, а потом уже реже, так как исповедь — это очень страшно для ребенка. Нашу семью знали все священники, и как я им буду рассказывать о том, что мастурбирую с пяти лет? В общем, я рано начала развиваться и с малых лет обо всем уже была в курсе, хоть и старалась жить «как надо».

Постепенно я начала понимать, что жить правильно невозможно. Что родившись, человек уже грешен (а зачем тогда рождаться?), что мир во зле лежит (тогда лучше правда не рождаться), что жизнь – юдоль плачевная (зачем, мама, папа?). Начитавшись житий святых, я поняла, что есть два пути спасения – мученический и монашеский. Так как гонений на христиан вроде нет, я решила, что надо идти по стезе монашеской. (Это я все еще о детстве рассказываю, кстати.)

В начальной школе я стала воспитывать в себе смирение и терпение. Сказать о том, что меня обижали – ничего не сказать. Надо мной просто издевались, потому что я молчала и терпела, а внутри думала, что спасаюсь.  В то время я уже объявила всем подружкам о том, что стану монашкой, над чем они не преминули посмеяться. В общем, в детстве я еще хоть как-то старалась.

Первый кризис меня настиг лет в 12. «А действительно ли есть бог?» — вертелось в моей голове, и я понимала, что это грех, каялась и снова думала. Тогда родители почему-то решили, что ребенок=прислуга в доме, и началось: домашний арест, скандалы из-за непонимания математики, тапком по голове, ремнем по попе, подзатыльники и крики-крики-крики… начались папины запои и агрессивное поведение. А где же бог? Почему он не помогает мне? Меня кто-нибудь любит? Я нужна кому-нибудь? Зачем я здесь? Такие вопросы вертелись в голове 12-летней девочки, которая уже стала чаще думать о смерти как об облегчении земных страданий.

Родилась любовь к тяжелому року, как к единственному утешению, рисунки страданий, стихи о смерти. Это вылилось в протест. Я рисовала пентаграммы, красила глаза черным, носила рок-атрибутику и слушала Рамштайн. Эта любовь была сильнее, чем любовь к богу.

Хотя мои родители старались, проводили «душеспасительные» беседы (чаще всего папа), а мама была вечно усталой, и для меня завоевать ее внимание было сложно. Я помню мать вечно злой, недовольной, а у меня было ощущение, что я ей постоянно мешаю. Беседы с папой были недостаточно информативными для меня. У него на все был один ответ: молись, исповедуйся, причащайся и будет тебе рай после смерти. А мне надо было знать – точно ли это будет? Где доказательства? Зачем бог нас создал, если он все знает? Если он знает, что грешник попадет в ад, зачем он допускает это? Почему одни умирают, только родившись (и сразу в рай? легко отделались!), а другим надо проходить искушения и испытания от бога? Почему болезни от бога, а радости от дьявола? К таким вопросам папа был не готов, у него все проще, а мне надо было докопаться до сути.

Время от времени я успокаивалась наличием «чудес» вроде мощей или благодатного огня. Грешила, каялась, плакала, часами валялась на коленях у икон, крестила стены (от бесов) и даже держала голодный пост в страстную седмицу! (Неужели я все это делала?) А потом все снова: зачем, зачем, зачем – вечный вопрос не утихал в голове.

Лет в 14 я попала в церковный хор и стала мечтать научиться петь. После окончания школы я поступила в музыкальный колледж, чтобы стать регентом (хорошо, что не в семинарию!). Хотя в своей голове я надеялась создать рок-группу и свалить из дома наконец-то.

Ах да, все эти перепады от веры к сомнению сопровождались периодическим нахождением моих дневников и рисунков, скандалами и сжиганиями моих мыслей, стихов, всего самого дорогого, что у меня было. Я не хотела быть серой мышью! Я хотела стать рок-звездой.

К 16 годам все эти разговоры о боге меня окончательно достали. Я хотела гулять с друзьями. Мне было нельзя. Строго домой в 6 часов вечера, что ты надела, куда идешь, с кем идешь, никуда ты не пойдешь. Как же меня это бесило! В тот период я была совсем одна, я заинтересовалась готической культурой, периодически гуляла по кладбищу и думала о смерти, перенося все эмоции на бумагу в качестве рисунков, стихов и прозы, где в конце все умирали.

Я не была ни в какой компании, у меня почти не было друзей (одна подруга), с которой я могла видеться даже не каждый день (а зачем тебе опять с ней гулять?). Но мать (с чего бы это?) подозревала меня во всех грехах сразу: в 14 лет, когда у меня была задержка, она решила, что я беременна и послала меня к гинекологу! Она думала, что я давно со всеми сплю, что я прихожу пьяная, что я принимаю наркотики, что мои друзья наркоманы (какие друзья, мама?).

А смысл тогда быть хорошей девочкой? С поступлением в колледж у меня появилось больше свободы (не во дворе же под присмотром гуляю), и я стала приходить домой пьяная. Пару раз об мою голову сломали заколки, двинули в висок так, что я потеряла сознание, а еще раз избили до синяков. Но я была рада. Это был протест, адреналин, рок! Мне стало глубоко плевать на бога и церковь, я выкинула крест, хотя на меня опять надели новый. Петь в хоре я не переставала, кстати, притворяясь хорошей на людях, жила двойной жизнью. Это было очень интересно для меня.

Мать в очередной раз нашла дневник и стихи, которые, кстати, прогрессировали в своем содержании. Не выдержав, она отвела меня к психиатру. К настоящему, в ПНД! Психиатр сказал: она нормальная, ведите ее к психотерапевту. Отвели к психотерапевту. Я отбрыкивалась, думая, что меня ждет очередная лекция о послушании и терпении. На удивление, психотерапевт оказалась милой и приятной женщиной, к которой я проходила почти полгода. Мне нравились сеансы с приятной музыкой, длинные разговоры, рисунки и тесты. Я выходила из кабинета полная желания жить. Мне просто нравилось, что она меня понимает. Психотерапевт сделала вывод, что во многом — вина родителей, но те не захотели ничего слушать на этот счет, заявив, что они православные и лучше знают. Я все равно ходила к ней. Это был один из лучших периодов в жизни, вспоминаю с теплотой этого человека.

Я не переставала размышлять на тему веры, существования бога и смысла жизни. У меня появлялись новые вопросы, но православие не могло ответить на все. Эта концепция была слишком простой для меня, не учитывала множество нюансов жизни. Я не могла просто забить и делать так, как пишут «святые отцы» (это вообще кто и с чего они вдруг святые?). Мне нужно было докопаться – почему именно так? Я находила много белых пятен и недосказанностей в православной философии. Постепенно я пришла к выводу, что вообще эта философия вредит человеку. Я пришла к мировоззрению нью-эйдж, мне была симпатична концепция того, что все в руках самого человека, а бог, если он есть, то он вовсе не такой, каким его описывает Церковь. Ну вот представьте: для чего богу отправлять свое создание на вечные муки после смерти? Если бог бесконечен, непреодолим, то его невозможно оскорбить (в том числе и написанием с маленькой буквы). А ад – это скорее переживание самого человека, когда его мучает чувство вины (но с совестью всегда можно договориться, отсюда и разная степень наказания грешников). На чувстве вины прекрасно играет церковь и батюшки, страх и вина – лучшее средство для управления стадом. Но я не стадо. Я не овца. Я хочу брать бразды своей жизни в свои руки. Я наконец перешагнула сомнения и утвердилась в языческом мировоззрении. Наслаждение стало целью существования, а смыслом жизни стала сама жизнь.

Потом опять пришел период сомнения и штудирования различной информации: я перелопатила буддизм, индуизм и даже сатанизм, находя в них параллели. Я научилась медитации, различным шаманским техникам, стала острее чувствовать окружающий мир и наконец, познала фразу «Бог есть Любовь». Ошо об этом прекрасно пишет. Его книги нашли отклик во мне.

На тот период я уже не жила с родителями. В процессе поиска истины я применяла различные мировоззрения на себя, и все это называлось «сатанизмом» в глазах родителей. Меня поливали святой водой, отчитывали от дьявола, рвали вещи (я уже привыкла к этому). Я стала сбегать из дома, жила у друзей, даже у преподавателей, снимала комнату. Встретив свою любовь, я однажды ушла к нему. Мне хотелось куда угодно, только не с родителями. С мужчиной мы вместе уже около семи лет, счастливы и любим друг друга.

Что же вышло в итоге?

Сейчас мне 26 лет. Я не верю в бога. Но я знаю, что есть некий божественный разум, который держит Вселенную. Но это просто сила, она не контролирует твою жизнь до мелочей. Человек – есть бог своей жизни. Он сам решает, куда ему свернуть, и что из этого выйдет. И за свои поступки отвечает сам. Ад и рай – это не место, это состояния, которые человек может почувствовать уже при жизни. И эти состояния он тоже может контролировать. Я верю в безграничные возможности человека. Я не признаю слабость. Если есть желание – найдется возможность.

Я перечитала множество книг, различных учений, перепробовала много техник и упражнений по раскрытию внутренних возможностей. И я дошла до того этапа, когда надо забыть все эти знания, потому что они ограничивают тебя. Все, что есть на Земле – всего лишь человеческий опыт. И он может быть неверным. Мы не можем утверждать ничего точно, даже себе нельзя верить, ведь есть такие вещи, как стереотипы и призма собственной реальности. Да, у меня был внетелесный опыт, и я умею поворачивать события так, как мне нужно. Но нужно ли это? И было ли это? Или я снова пропустила все через призму собственного опыта?

Я не знаю, зачем я живу. Я не знаю, что будет после смерти. Я продолжаю искать ответы внутри себя и в окружающем мире. Но если даже наука не может дать ответы на все вопросы — кто, что их может дать?

Я шла через эту жизнь одна, я привыкла быть одна и добиваться всего самой. Даже мой мужчина не поймет меня до конца. Иногда мне бывает очень плохо, и я чувствую, что не нужна никому. Хотя нельзя так говорить, когда есть любовь. С родителями мы как бы помирились. Но я держусь с ними очень холодно. Если я и проявляю когда-нибудь тепло, то это не воспринимается даже. Они относятся ко мне иногда с завистью. Ведь я устроилась в жизни, а в церковь не вернулась. Очень бесит, когда мои достижения обесцениваются фразой: «Это потому что мы молимся за тебя». Иногда они меня жалеют, ведь я, по их мнению, попаду в ад. Иногда я жалею их, ведь, по моему мнению, они не достигли ничего в этой жизни, и их ждет унылая старость. Я не знаю, люблю ли я их, для меня они просто верующие мужчина и женщина средних лет, которые очень узколобо мыслят и не желают слышать ничью иную точку зрения.

Я знаю, что тут есть православные читатели, я уважаю любую веру, но я ненавижу религию и церковь, которая сломала жизнь моей семьи. Если вы православный и имеете детей, вы наверно поняли из моего рассказа, какие ошибки допускать не следует. Не надо впихивать эту веру ребенку, не надо на все вопросы отвечать: «молись и кайся». Будьте эрудированы и мудры. И вообще, если вы не знаете, зачем вы приводите человека в мир, не рожайте детей. Аборт, кстати, не грех, но это уже другая история.

Читайте также:

• Как, уйдя из священства, выжить в миру?

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: