Ахилла

О событиях последних недель написано уже много. Я знаю, что есть люди, которые прямо оправдывают полицейское насилие, жестокость и пытки. Лично для меня подобные вещи абсолютно неприемлемы, и я считаю, что те представители власти, которые в них повинны, должны понести ответственность — и не просто как граждане, а именно как те, кто своей властью сознательно злоупотребил. Кроме того, омоновцы-садисты, провокаторы-чекисты, неправедные судьи и прочие участники всех этих бесчинств, если кто-то из них сознает себя христианами, должны понимать, что их образ действий — подражание отнюдь не Учителю, а тем, кто отправил Его на крест. И христианским пастырям, и архипастырям стоило бы сказать об этом и во всеуслышание с амвонов, и в личных беседах с такими вот своими прихожанами, и предпринять вполне конкретные действия в их адрес — вплоть до отлучения от церкви. Я говорю об этом совершенно прямо в самом начале своего текста во избежание любых двусмысленностей — и надеюсь к этому вопросу уже не возвращаться. То, как относиться к нынешним событиям и их участникам на уровне здесь и сейчас, мне вполне ясно, и это не предмет обсуждения в нынешней моей публикации. Но я хотел бы предложить несколько иной ракурс рассмотрения. А именно, от сиюминутного реагирования перейти к взгляду sub specie aeternitatis [с точки зрения вечности (лат.)], а условно-христианский подход временно заменить условно-буддистским.

Тем не менее начнем мы со вполне христианского понятия церкви. Что это такое? Все мы помним определение святителя Филарета Московского, которое, при всей его отточенности и афористичности, всегда мне казалось удивительно далеким от сути вещей. Можно вспомнить и другие дефиниции, но вряд ли они будут принципиально отличаться от того, что мы привыкли читать в «Пространном христианском катехизисе Православной Кафолической Восточной Греко-Российской церкви».

Я никого не стремлюсь ни в чем убеждать, я просто хочу поделиться тем, как я сейчас понимаю церковь. Церковь — это ведь буквально «собрание», правда? Так вот для меня церковь — это такое собрание, из которого нельзя исключить никого. И не по этическим соображениям (роль этики, на мой взгляд, вообще сильно переоценена), а по онтологическим причинам. Для меня церковь — это весь мир, вся вселенная. Или, если предполагать, что наша вселенная — не единственная, тогда — весь Мультиверс, совокупность всех параллельных и перпендикулярных миров, всего того, что уже когда-то было или еще когда-то будет. Церковь — это люди, животные, растения и прочие живые организмы; это камни и льды, воздух и магма; это звезды и планеты, межгалактическая пыль и черные дыры; это вся материя и весь дух; это все творение — и это Творец. Все это, а равно и многое другое, движется от своего начала к неизвестному нам концу — если, конечно, здесь вообще уместны такие понятия, как начало и конец. Это единый поток жизни в самом широком смысле этого слова, это все усложняющаяся в своей организации материя, которая постепенно становится способной вместить сознание, начинает осознавать свое собственное существование, которая нашими глазами видит себя и прочее творение и которая нашими устами задает недоуменные и подчас гневные вопросы.

Можем ли мы вычеркнуть из этого живого потока те звезды, которые, взорвавшись, быть может, уничтожили десятки планет, но которые послужили основой для нашего Солнца и для Земли? Можем ли мы удалить из списка живых тех доисторических рыб, которые пожирали своих собратьев, но которые стали нашими предками? Можем ли мы отречься от первых людей, которые без малейших угрызений совести истребляли себе подобных, но в конечном счете дали жизнь нам?

И я хочу сказать это еще раз: дело не в этике, не в морали, не в том, белое или какое другое на нас пальто. А дело в том, что все — едино, все — связано, все — неразрывно переплетено, и мы не можем выдернуть ни единой нитки из этой единой ткани.

***

И все же, возвращаясь к омоновцам и к тем, кто с ними в одной упряжке, вряд ли здесь можно обойтись совсем без этики. В самом деле: эти люди, которые выполняют преступные приказы, пытают своих сограждан, бьют женщин по лицу и в живот, заводят уголовные дела на детей по фантастическим обвинениям, устраивают несмешной и бесталанный спектакль по поводу оскорбленных чувств, — все эти люди творят очевидное (для «нас» очевидное) зло. И на это нельзя закрывать глаза, это нельзя покрывать разного рода благоуветливыми глаголами и угодливо-скользкими библейскими цитатами. У нас есть разум, у нас есть совесть, у нас есть перед глазами примеры совсем противоположного свойства, когда представители вида Homo sapiens sapiens оказывались способными проявить мудрость, твердость, честность и сострадание, так что мы не можем не заметить очевидной разницы между этими последними и садистами, бьющими безоружных.

Но вот вопрос. На каком основании мы вменяем в вину этому пресловутому человеку-с-дубинкой его поступки? Очевидно — на основании того, что считаем его взрослым, дее- и правоспособным зрелым человеком. И в практическом отношении это вполне разумный и оправданный взгляд. Но точно ли это так в той перспективе, которую я пытаюсь здесь обрисовать?

Давайте вернемся к картине церкви как творения, церкви как потока жизни. Если даже ограничиться только нашей вселенной, то мы находимся на расстоянии 13,8 млрд лет от начала. И почти три четверти этого срока не существовало никакой жизни — по крайней мере, нам об этом ничего не известно. И прошло еще полтора-два миллиарда лет, прежде чем одноклеточные организмы стали объединяться в многоклеточные. И прошли еще сотни миллионов лет до того момента, когда возникли млекопитающие. И еще десятки миллионов — до эпохи, в которую появляются гоминиды, отдаленно напоминающие человека. И так далее, и так далее…

И я, пишущий эти строки, и те люди, которые выходят в Беларуси и в РФ на улицы, протестуя против беззакония власти, и тот человек-с-дубинкой, который прилежно и с удовольствием бьет эти людей, — все они, все мы движемся в едином потоке. Мы обладаем гораздо более сложным устройством в сравнении с одноклеточными. Наш интеллект гораздо мощнее, чем у наших предков-гоминид. Наше представление о мире гораздо полнее и адекватнее, чем у жителей древнего Ближнего Востока. И все же мы младенцы и дикари по сравнению с теми, кто придет нам на смену, и даже порой по сравнению с нашими собственными детьми. Нам кажется, что мы взрослые, зрелые, правоспособные люди — но через пару столетий о нас будут думать как о неразумных детях. И вряд ли наши потомки будут всерьез осуждать нас за то, что мы творим нынче — с нашей планетой, со своими ближними, с самими собой. «Да разве можно было ожидать от них чего-то другого? — скажут они. — Времена-то были дикие».

***

В начале этого текста я предложил временно перейти от условно-христианского к условно-буддистскому взгляду. Теперь настало время совершить обратный переход. Я не любитель цитат из Писания, но хотя бы одно место здесь стоит вспомнить. И это очень хорошее место, самое центральное: Новый Завет, Евангелие, Нагорная проповедь, слова самого Иисуса: «А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф 5:44–45).

Почему Отец повелевает солнцу восходить над злыми и добрыми? Потому что в глазах Отца нет ни злых, ни добрых — есть лишь творение в своем непрестанном становлении и стремлении к Творцу. На этот путь уже ушли миллиарды лет и уйдут еще триллионы — но куда нам спешить? У нас есть все время этого мира — и всех мыслимых миров.

Я не знаю точно, как именно это будет, но я верю, что и я сам, и человек-с-дубинкой, и те, кого он изувечил, — все они, все мы имеем возможность достичь совершенства и приблизиться к Богу, соединиться с Богом — более того: стать Богом. И это не только возможность — это единственный доступный нам путь, даже если он не будет легким и прямым. В этом ли мире, в будущей ли жизни или жизнях, в каких-то иных мирах — все мы: люди и животные, растения и бактерии, планеты и галактики, кварки и фотоны, — все мы соединимся друг с другом и с Богом. Это неостановимый процесс, и мы находимся лишь в самом его начале.

Читайте также:

• «Как нам пережить свое духовное единство с офицерами Росгвардии и ОМОНа»: дискуссия
• Как причащаться с…?
• Чаша или жизнь по заповедям?

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: