Ахилла

Вчера на своей странице в ВК Ольга Шигина, жена священника из Бурятии, опубликовала этот пост:

«Как устроена финансовая система в Православной Церкви.

Я, как и все православные, ежедневно сталкиваюсь с агрессией в свой адрес. Самым частым обвинением является предположение, что мы непомерно богаты и обираем бедных старушек. При личном общении люди проявляют меньше злобы, но предполагают с любопытством, что Церковь очень богата, а значит, нам хорошо помогают из центра.

Действительно, если в какой-то поселок приезжает протестантский пастор, то его поддерживают сверху, помогают финансово, он разворачивает активную социальную деятельность.

В Православной церкви устроено все наоборот: местное епархиальное управление, богатая патриархия, Москва содержатся такими маленькими приходами, как наш.

Ежемесячно наш приход был обязан отчислять 15% всех вырученных денег в епархию. (В свою очередь, каждая епархия обязана отчислять процент на содержании Патриархии.)

Это было сделать очень трудно. Допустим, доход нашего храма в августе месяце составил 11000, значит мы должны были уплатить 1650 рублей. С оставшихся денег мы должны оплатить государственные взносы (4000 р), свет (600 р).

Если мы чудом продержались без иных трат (покрасить стены, отремонтировать что-то), то в кассе остается около 5000 рублей, с которых нужно выплатить священнику зарплату 8000 рублей, что оказывается невозможным.

В нашей бурятской митрополии с августа месяца установлен фиксированный взнос в епархию, для нашего прихода он составил 4500 р. Это значит, что при любом доходе мы должны вносить эту сумму.

Посмотрим на наши расчеты. 11000 минус 4500 получается 6500. Вычтем 4600, остается 1900, то есть ничего. Из этого ничего нужно как-то выплатить зарплату, содержать храм, заниматься миссионерской и благотворительной деятельностью. Как?

(Вчера муж ездил в епархию, после продолжительного разговора нам снизили налог на тысячу рублей. Это значит, что мы выживем.)

Теперь другой вопрос. Почему священник так плохо работает, что не может заработать денег для своего прихода.

Настоятель не может найти оптового продавца и дешевле купить у него свечи или серебро. Мы имеем право продавать только то, что закуплено на епархиальном складе. А епархиальный склад имеет право закупаться только в Софрино.

Еще мы не можем продавать в храме свою продукцию (пошить крестильные рубашки, например).

Смотрите, наш приход купил свечу на складе за 50 рублей, наценил ее на 10 рублей. С вырученных 60 рублей мы платим 15% в епархию, что составляет 9 рублей. Таким образом, наценив свечу на 10 рублей и заплатив налог, мы заработаем 1 рубль.

Так устроена финансовая система любого прихода.

Еще раз повторю, что сейчас в нашей конкретной бурятской епархии принцип изменился. Это давало бы надежду, что если стараться, активней продавать свечи (например), то, возможно, какая-то сумма останется на приходе. Но на каждый приход сумма назначена настолько высокая, что надежда умирает, едва зародившись.

Мы не можем найти иконописца, который берет за работу дешевле. Нам определено, что мы можем написать икону только в епархиальной иконописной. Заказывать пошив облачения нужно тоже в епархиальной мастерской.

Вот вы берете в храме записку, чтобы написать имена на поминовение — такую записку нельзя напечатать самим: мы должны купить ее в епархии. Это делается для того, чтобы мы не могли укрыть часть вырученных денег. Количество купленных записок должно совпадать с количеством вырученных денег за записки.

Таким образом, священник оказывается в западне: он не имеет возможности заработать денег, но обязан платить церковные налоги.

Что будет, если не платить налоги?

Конечно, на епархиальном собрании тебя ждет публичное линчевание. Это само собой. Кроме этого, если ты служишь на хорошем месте, тебя переведут, раз ты не справляешься. Приход может лишиться священника совсем. Маленьким приходам страшно остаться без настоятеля, это то же самое, что лишиться жизни, глотка воздуха, поэтому часто прихожане организуют целевой сбор на уплату налогов. (Давайте соберем, кто сколько может, и заплатим этот налог.)

А еще может случиться самое страшное: тебя запретят в служении.

Многие священники решаются поднять цены на свечи. Конечно, их ждет еще больше злобы в свой адрес, но выхода у них нет.

Еще раз повторю, я пишу не о плачевном состоянии собственного прихода, не о своей жизни. Я благодарю всех, кто сочувствует нам, но так построена финансовая система всей нашей церкви и сочувствия и помощи заслуживают очень и очень многие. Плюс-минус, такая ситуация везде.

Сверх всех проблем на нас ежедневно выливается тонны злобы, желчи и обвинений, что мы наживаемся на чужом горе и думаем только, как набить карманы. (В храме все должно быть бесплатно!)

…

Об упреках, что мы не говорим о Боге, а говорим только о деньгах.

О деньгах открыто и откровенно никто в церкви не говорит, это запрещено и властью, и самим обществом. …

Надеюсь, я правильно поступаю, что говорю об этом.

Ведь мы живем в этом, и это не влияет на нашу веру, мы с уважением относимся к своей церковной власти и доверяем свою жизнь Богу».

Ранее матушка написала о своей многодетной семье:

«Сейчас я вам приведу довод, 100% доказывающий, что Бог есть.

Вот мы, многодетная семья, у нас семеро детей. Мы живем в Бурятии. В Бурятии многодетных не поддерживают, у нас нет льгот на свет, бесплатного проезда и что там еще бывает.

Кто-то считает, что мы живем на пособия? На всех детей вместе сегодня я получаю пособия чуть больше 2000 рублей.

Я точно оформила все, что можно.

Жду ответа по новому пособию с 3 до 7, но есть риск, что и его не будет.

(Знали бы вы, сколько лет я билась, чтобы открыть семейную группу детского сада! Сколько официальных писем написала — ничего не помогло.)

Бурятия как лозунг выкрикивает, что мы можем в театр сходить раз в месяц. Это очень трудно было сделать раньше, потому что нам продают билеты, только если они остаются после продажи за деньги. Не на любой спектакль, а на ограниченный список.

А теперь без сертификата на прививки мы лишись и этого главного преимущества многодетных. Билеты нам не продают даже за деньги — по указу президента Бурятии Алексея Цыденова.

Мой муж — священник. У нас много детей. Дети — самое дорогое, что есть у нас. Но мы живем на приходе, доход которого в месяц в среднем 14000 рублей. Платим в епархию налоги и, если после этого остаются в кассе деньги, получаем зарплату 8000 рублей в месяц.

Служим в деревне, где для детей ничего нет (совсем ничего!).

На приходе нет даже церковного дома. А село находится так далеко от цивилизации, что мы не можем свозить детей к бабушкам и дедушке. (Единственно возможное развлечение для детей.)

Нас словно нет для светской и церковной власти: нас и наших детей.

А мы есть! И для этой ситуации мы выглядим просто чудесно! Мы не голодаем, у нас есть одежда, крыша над головой. Недавно у нас появилась машина. (Я молюсь за человека, купившего нам ее, день и ночь.)

Это настоящее чудо, которое ежедневно творит Бог! Бог, который точно есть, потому что есть мы.

Сегодня я получаю награду, медаль — патриарший знак материнства. Я не радуюсь, меня душит обида. Но дети гордятся мною и ждут этого события, а это главное, поэтому я постараюсь радоваться».

От редакции «Ахиллы»:

Наши читатели, если захотят, могут напрямую обратиться к матушке Ольге и поддержать их семью (это наша инициатива, а не просьба матушки). Часто наш проект упрекают в том, что священнику и его близким будет только хуже, если «Ахилла» обратит на них внимание, перепостит что-то или новость напишет — от церковного начальства, разумеется, будет хуже. Не знаю, как будет с этой семьей, но хотя бы ваша финансовая помощь им пригодится. (Убедительная просьба не присылать денег «Ахилле» с намерением, чтобы мы передали семье Шигиных — обращайтесь напрямую к самим батюшке и матушке.)

Читайте также:

• «Вы — ничуть не лучше», или Как «Ахилла» навредил бурятской матушке

Фото семьи Шигиных со страницы ВК Ольги Шигиной