Не про детей — про скрепы
15 января 2018 диакон Андрей Белоус
Ладно, я пропущу про «меня не так поняли». В конце концов, речь про РНЛ, а эти могли. Поэтому напишу об интервью прот. Александра Ильяшенко «одному православному сайту»…
Вообще, чувство такое, что это газета «Завтра» года так 2006-го. Тогда ее кидало от «даешь русский майдан» до «это наш царь» примерно каждый месяц. Вот это интервью, скорее, из второй версии, где нужно рассказать хорошему начальнику о проблемах и потом мы их все вместе победим. Почему тогда «Завтра», а не «Комсомолка»? Ну, потому что набор проблем и методы решения вполне себе «завтрашние».
Начнем про демографию.
Рост населения в конце XIX века — это не только российское явление, это по всему миру было так. Почему тогда нет Германии и Франции с населением по 150 млн. немцев и французов, почему их нет даже вместе с турками и алжирцами? Да потому что это такой период, когда новая медицина пришла в патриархальную деревню. Из десяти детей в семье стало выживать не трое, а восемь. Все бы ничего, но потом оказалось, что делать им в деревне нечего. Потому как земли осталось столько же. Но это полбеды.
Одновременно в самом сельском хозяйстве происходила очередная революция, и на тот же участок земли стало нужно меньше рабочих рук. Какой выход? Страны с большой территорией заселяли новые земли. В США это освоение «дикого запада» (и последние войны с индейцами), в Британии — колонизация Австралии, в России — столыпинская программа переселения в Сибирь, «раскулачивание», а после Второй мировой — «освоение целины». Но и это расширение было ограничено. Не столько территорией, сколько ее особенностями. Что пустыня Невада, что тундра в Якутии для сельского хозяйства не слишком-то подходят. Даже на широте Москвы в Сибири климат такой, что едва концы с концами свести можно, а уж севернее… А большая часть Сибири вполне себе севернее. Для освоения подходит земля вдоль китайской границы, и чем севернее (а для широты Москвы — и восточнее), тем хуже. Но и эта полоса — горы, степь, густые леса, короче, не самая простая задача, а еще она и так самая населенная часть Сибири. И чтобы засеять поле в бурятской степи нужно куда-то деть бурят, которые там пасут стада уже тысячу лет. В общем, идея «слить» избыточное население в Сибирь — не панацея, Сибирь не резиновая (хотя карта и создает такую иллюзию).
И тут можно перейти к «нерезиновой»,
потому что рост Москвы и других крупных (и не только) городов — это второй выход.
Дано:
- Крестьянский сын, которому в родной деревне просто нет работы.
- Город, в котором предприниматели (или государство) строят заводы для промышленного производства.
Выход! Выход? Промышленность, действительно, вбирала в себя огромные массы людей в XIX и ХХ веке, но у нее тоже есть предел. Это не только спрос, предложение, цена и их баланс, но и технологическая сторона. Можно удвоить производство, открыв второй такой же завод, а можно купить новые станки. Новый завод — это удвоение расходов на зарплаты, налогов на землю, коммунальных платежей и т.п. Получается, купить новые станки выгоднее. Но это означает, что на заводе через 10, 20, 30 лет нужно будет столько же или меньше рабочих.
Допустим, я хочу учетверить прибыль, но в этой местности спроса на такое увеличение товаров просто нет. Что в итоге? Я могу построить еще один завод в Москве и возить гвозди в Сибирь на поездах, а могу построить заводы в Омске и Красноярске. И мало того, что я не буду тратиться на перевозки товаров, мне строительство заводов там обойдется дешевле и текущих расходов будет меньше, потому как зарплата и платежи в провинции ниже. Это то, как расширялся Форд или госплан СССР, все, до сетей быстрого питания включительно.
Но это значит, что мой второй завод дал новый микрорайон в Новосибирске, а не в Москве. А это значит, что даже вторые-третьи дети в семьях моих рабочих на мой завод не пойдут. А ни частный предприниматель, ни государство не будет открывать производство просто для того, чтобы дать работу этим детям. А это значит, что в городских семьях может быть 1-3 ребенка, а остальные будут безработными. Нет, конечно, это не значит, что сегодня дети в многодетных семьях не могут найти работу. Могут, но потому, что этих семей относительно мало, а если 5-8 детей будет в каждой семье, то через двадцать лет в городах безработными станет больше половины населения. Это, конечно, самый худший вариант, и прямо половины не будет.
Можно начать строить им жилье, и увеличить число строителей. Они должны есть, учиться, лечиться, одеваться, поэтому кто-то из них будет занят и в этих сферах, но уровня занятости первого поколения не будет и с каждым новым он будет падать. Поэтому и лишнее промышленное население нужно куда-то девать. Например, отправить его на «стройки века», на БАМ или просто, скромно и без помпы строить нефтеперерабатывающий завод в Сибири. Так у нас получается город Ангарск, например. Но и эта модель имеет то же ограничение спросом, технологическим прогрессом и территорией страны.
Да, во время постройки БАМа было создано много поселков, в которых жили строители магистрали. Теперь, чтобы дать им работу, нужно начать строить рядом еще один БАМ, потому как там не только выращивать ничего нельзя, но и производить-то невыгодно. Хорошо, если рядом есть что добывать из недр, а если нет…
Вот именно поэтому-то темпы роста населения конца XIX века не удержала ни одна развитая страна. А те страны, где население увеличивалось такими темпами, сейчас имеют огромные социальные проблемы, и дать людям работу не могут. Вот и едут их граждане в более развитые страны: кто дворниками работать, кто на пособия жить. В лучшем случае. В худшем? Огромное число безработных и низкооплачиваемых работников дает социальное неравенство, которое становится почвой для радикальных идеологий и дает череду революций на любой вкус — от нацистских до анархистских, от исламистских до коммунистических, а иногда и одновременно. В таких революциях и гражданских войнах погибает (или бежит от них) немало трудоспособного населения, и на какой-то момент напряженность падает, но потом цикл повторяется. Арабский мир или Латинская Америка во многом так и живут.
В общем, 500 миллионов россиян — это не «много деток — хорошо», а «где ж мы вас хоронить-то будем».
Нет, Россия, конечно, свой потенциал не исчерпала. Даже простое восстановление советских предприятий дало бы сейчас возможности преодолеть демографический спад и поддерживать современную численность с небольшим ростом, возможно. Новая индустриализация могла бы дать еще больше, но и она не даст роста населения в разы и на века. Просто потому, что «закрывающая технология» закрывает старый завод (а то и не один) и открывает новый (с меньшим числом сотрудников). Грубо говоря, производить электромобили будет то же число людей, что и автомобили обычные, а вот и часть заправок, и часть нефтеперерабатывающих заводов закроются, а часть месторождений нефти прекратит добычу. То есть рабочие автозавода будут вместо одной машины собирать другую, а остальных просто уволят.
Так может, «базовый гражданский доход» спасет ситуацию?
Есть же страны Аравийского полуострова, где гражданам платят чуть не по 10 тыс. долларов в год. Есть. Если ваше население — 1,5 миллиона человек, а добыча нефти —почти как в России, вы можете платить в год 10 тыс. Если 15 млн. — тысячу, а если 150? 100 долларов на человека! 6 тысяч рублей в год. Хотя, даже и тысяча ничего не решит. Может быть, через век-другой техника и дойдет до того, что еда, жилье, одежда не будут стоить практически ничего, и тогда можно будет каждому иметь по десять детей, но нашу проблему с демографией это не решит.
Но именно поэтому ее не решат и ранние браки.
В 17 лет мать не может работать никем. Даже если она в ПТУ учится, а не в школе. Может она выучиться на повара, фотографа, журналиста? Может. Если ее как-то будет поддерживать семья, банально, платить за курсы. Если ее семья — это мать-одиночка в Тьмутаракани, то как-то сомнительно. Но даже если… В стране нет спроса на еще один миллион поваров, флористов и фотографов. Особенно, если это не центр Москвы или Питера, где в каждом доме по ресторанчику, а небольшой городок, где даже мэр зарабатывает в месяц на один обед у шефа французской кухни.
Собственно, и все истории про «мы дали стриптизерше денег, и она нашла другую работу» — это замечательно, но это единичный случай, не системное явление. Вот если бы патриархия взяла на себя такую работу в системном плане, в каждом городе по центру, с финансированием из Москвы. Ладно, не с финансированием. Вот просто, приход вкладывает в социальную работу определенную сумму, показывает выписку со счета в епархии и не платит никаких взносов никуда. Вот тогда РПЦ могла бы сказать, что «мы поможем, мы решим». Но именно церковь, потому что силами одного прихода это не решается. Тем более, когда это не приход в крупном городе, а храм в деревне «самим бы кто подал».
А что с деревней?
Спасти деревню, конечно, нужно. Но для этого в нее нужно вкладывать деньги (так и с промышленностью). А для этого их нужно не вкладывать во что-то другое. Можно их взять из здравоохранения или образования? Едва ли. И что остается? Армия и полиция. Но существенно сократить эти расходы нельзя. Это не поймет их руководство, да и не факт, что рост надоев в деревне Буренкино даст тот же рейтинг, что присоединение чего-то или война где-нибудь за что-нибудь. Рост промышленного производства или сельского хозяйства — это «скучные» цифры про «выплавку миллионов тонн чугуна» и урожайность зерновых, а война — это рассказы про славные победы, даже если в ходе ожесточенных боев занят сарай, который завтра отобьют обратно. Достаточно сказать, что это стратегически важный/священный сарай, и не сказать, что у нас его уже отбили. Ну а потом, вместо кредитов своим крестьянам, дать в долг очередному «прогрессивному режиму» (и простить ему этот долг через пару лет, потому как все равно не вернут). А если еще американцы перевооружаться начнут, то тут вообще ни на что денег не будет, кроме армии.
Конечно, хорошо бы для армии, чтобы «бабы нарожали»,
но если женщина родит сейчас, ребенок достигнет призывного возраста через 18 лет. Проще раздать паспорта «русскоязычным» из Таджикистана или набрать добровольцев всех возрастов. Потому как они будут воевать сейчас, а не потом, когда-нибудь, когда нынешние генералы уже в отставке будут, а Россия в НАТО будет вступать в очередной раз. Нынешний генерал 60 лет от роду начинал служить при Брежневе, служил в «перестройку», в 90-е, в первые два срока Путина, в медведевскую «перезагрузку», служит сейчас. Он пережил несколько военных реформ, с полдюжины полных разворотов внешней и внутренней политики. Он входил в Афганистан и выходил из ГДР, воевал в Чечне, мирился с Чечней… Думаете, он может что-то планировать на 18 лет вперед, всерьез веря, что через 18 лет все будет именно так? Тем более, что военные заказы — дело выгодное, а улучшение демографической ситуации — одни расходы, да еще и не в ведении Министерства обороны! Ни денег, ни звездочек на погоны, ни даже медальки какой ему за это не дадут, а вот перевооружение — совсем другое дело. Так что привязывать демографию к войне не стоит. Тут связь не жесткая.
Но что тогда разговоры «за демографию»? Если это не про развитие промышленности и сельского хозяйства, не про войну даже?
Остается идеология, традиционные ценности и «скрепы».
Вот это они и есть. «Женщина должна быть матерью, а работать должен мужчина» (из интервью РНЛ). Возможно это? Нет. Никто не даст пацану из ПТУ работу с большой зарплатой. Даже если это хорошее ПТУ — у него не будет ни разряда, ни опыта. А если это какой-нибудь «юридический колледж», то ему разве что метлу на бирже труда предложат. И можно без конца говорить, что «вот хорошо бы», но на практике это так. И раз уж речь о разрешении браков в 17 лет сейчас, а не в отдаленном светлом будущем, то и говорить нужно о том, что есть, а не когда-то будет. Может быть. Но тут уж должно быть «утром деньги, вечером стулья». Потому как иначе «стул» уже будет, а «денег нет, но вы держитесь». А так получается, что это не какие-то предложения по «обустройству России», а благие пожелания, что вот, хорошо бы. Когда же предложения появляются, то это опять «Завтра» за 2006 год: «ограничить сверхприбыли» и «в СССР раки были по три рубля, а сейчас по триста, вот цены-то как капиталисты заломили!» Вопрос, как и из чего получается цена, здесь как бы и не стоит.
Ну, и «давайте обсудим» — это просто странно.
От нашего «обсуждения» здесь не поменяется ничего. Вообще. Потому как «мы» можем обсуждать что угодно, а решения будут принимать совершенно другие люди, которым от наших обсуждений ни жарко, ни холодно. Вот когда у нас, народа, будет такая система, когда народ будет решать такие вопросы, вот тогда и имеет смысл обсуждать «что делать с».
Что делать с «жилищной мафией»? Ну, например, поддержать обманутых дольщиков, бороться с вырубками леса. Так, например. А если говорить «глобально», так о том, что государство должно обеспечивать «достойную жизнь и свободное развитие человека» (ст.7 Конституции РФ) и насколько это выполняется (или не выполняется). Вот, скажем, «минимальный размер оплаты труда» гарантирует «достойную жизнь и свободное развитие»? А почему, если наше «социальное государство» не может обеспечить это, оно тратится на что-то другое? Да много о чем можно говорить, пока еще Конституцию не запретили. Но «получается КПСС». В нашем случае, наверное, госрегулирование, когда какой-нибудь чиновник смотрит на цену квартир и решает, завышена она или нет.
Много о чем можно говорить, но я не особо верю, что те, кто не занимается этим 18 лет, теперь, вдруг, начнут. Зачем? Если можно предложить скрепы и шовинизм, «особую миссию», «можем повторить» — и «пипл хавает»? Потому и обсуждать что-то бессмысленно. «Правды» нет, остался «Труд» за три копейки.
Тут должен быть пламенный конец про «Ксюшапротиввсех» или «бойкот2018», но автору кажется, что читатель сам может разобраться, голосовать ли ему и как.
Читайте также:
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340
С помощью PayPal
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
