Ахилла

За последнее время в адрес протоиерея Андрея Ткачева вылито столько праведного гнева, что захотелось уже что-нибудь сказать в его защиту.

Количество сказанных этим батюшкой нелепостей зашкаливает так, что невольно возникают мысли: у батюшки самого не все благополучно.

Есть у меня необоснованное, но много объясняющее предположение, основанное на единственной личной встрече: возможно, у батюшки проблемы с алкоголем.

А также звездная, медийная болезнь. Одно другому не мешает.

Для того, чтобы демистифицировать образ о. Андрея Ткачева, давайте представим себе политика Жириновского или киногероев в исполнении актеров Сергея Гармаша, Александра Баширова, Романа Мадянова. Нас же не раздражают их истерики в кадре? Напротив, зритель только и ждет от них соответствия привычному амплуа.

Ключевое слово здесь «в кадре». Недаром саратовский батюшка (игумен Нектарий Морозов — прим. ред.), процитированный в ЖЖ протодиакона Андрея Кураева, назвал Ткачева проектом. Все правильно — медийный телевизионный проект. На «Царьграде», тем более на Первом канале градус кипения страстей бывает и выше.

Ведь о. Андрей хамит не вам. Оскорбляет не ваших жен. Вся брань абсолютно безадресна. Он распаляется, глядя в темный стеклянный глазок по команде оператора «Работаем! Эфир!» С чистой совестью вы всегда можете нажать кнопку пульта или крестик вверху окна. А батюшка, после того как оператор скомандует «Снято!», и с рясы его отцепят микрофон, останется наедине с собой и своими бытовыми, вполне человеческими проблемами.

Но как же можно в проповеди… в священном сане? Ничего не поделать, такой типаж.

Помогло ли коллективное осуждение «чудотворцу» протоиерею Владимиру Головину из Болгара? Не заметно.

А священнику Алексию Морозу, создателю энциклопедии «Исповедаю грех, батюшка», который после, как известно, отбил жену в семье преданных духовных чад и из-за второбрачия вынужден был перейти в альтернативную юрисдикцию? Нет, он по-прежнему грозный обличитель, да еще и представляется психологом.

Предположим, что Ткачева накажут. Отправят под запрет, лишат права носить священнические одежды. Что если он станет ходить по морозу нагишом и швыряться в вип-чиновников сырым мясом? Поклонники его актерского таланта слезами изойдут и потребуют потом канонизации его как юродивого. Кстати да, юродивый и должен раздражать, чтобы достучаться до сердец…

Одним словом, вся проблема в том, что на ткачевские передачи «Царьград» не ставит логотипа 18+. И еще 40-минус, для особо впечатлительных женщин.

Но отчего мы, представители иных категорий, все-таки смотрим Ткачева как хоррор, давясь попкорном на самых крутых виражах? Оттого, что воздействует он не только на стареющих дам. Он эксплуатирует и наши страхи. Страх того, что обычным воскресным днем перед началом литургии мы подойдём к аналою для исповеди и внезапно услышим… вот такое…

К сожалению, и это не исключено. Батюшка может выглядеть куда благообразнее, нисколько не хамить, но…

Недавно в одной ученой и очень порядочной аудитории автору довелось услышать историю об исповеди. Без называния имен, следовательно, без разглашения тайны. Немолодая женщина, профессор, доктор, допустим, экономических наук вовремя не проверила контрольные работы. Студенты были недовольны, они спешили узнать оценки. Профессор сказала им, что проверила лишь половину, больше не успела. Но на самом деле она не проверила ни одной работы, просто ей пришлось соврать при попытке сохранить лицо. Неделю спустя, к следующему занятию, все оценки были проставлены.

Скоро профессор поехала паломничать в монастырь и подошла на исповедь к известному старцу. И тот за обман с контрольными работами… отлучил ее от Причастия. Вот такая воспитательная мера.

Интересно, представлял ли старец, что это за контрольные, и насколько важны эти листочки? Чего он хотел добиться от преподавателя гуманитарного предмета? Всегда говорить только правду? (А мужиков-работяг он, вероятно, отлучал до того, как те бросят ругаться матом.)

Или не произносить подобных мелочей на исповеди? Но как же, «аще скрыеши что… сугуб грех имаши».

Не за всякий грех стоит назначать епитимию. Иные вещи только произнести — само по себе наказание, хотя по сути они почти невинны. Простите за физиологический пример (после Ткачева уже ничем не испортишь), но что если в общественном туалете случайно помочился на крышку унитаза? И не нашлось бумаги, чтобы ликвидировать проклятые капли? Нормальный человек в сердцах помянет черта и постарается забыть об инциденте. А черт примется напоминать ему о нем перед самой исповедью: «сугуб грех имаши». И никакие отговорки и эвфемизмы типа «добавил работы уборщицам» не катят.

Человек с медицинским образованием предположит, что это вовсе не черт, а симптомы неврастении или какого-то иного предпсихопатологического заболевания. Но ведь так и есть, исповедь — ситуация сама по себе неврастеническая, психотравмирующая.

Подозреваю, что русские священники, принимающие десятки мирян в день, слышат подобные глупости довольно часто. Греческие, вероятно, реже: там исповедуют специально назначенные духовники и раз в несколько лет, к ним с такими мелочами не бегают. Еще реже древние христиане, для которых исповедь была воссоединением с Церковью, «вторым крещением».

Ведь по сути это профанация таинства, ибо, при разрешении греховного поступка «юридически», не ведет к метанойе, перемене сознания, работе над собой.

Так говорить или не говорить? Боюсь, что даже опытный духовник не даст однозначного ответа на этот вопрос.

Беда в том, что человеку гораздо проще назвать себя «зассанцем», чем обозначить то, что действительно потребует труда, исправления, душевных усилий. Ссоры с домашними, гордость и лень меркнут перед такими греховными микробами, раздутыми до размеров слона, уж непременно ужасного и жгуче стыдного. Перед Чашей такой кающийся действительно будет видеть себя хуже всех, первым грешником, только что толку?

В конце концов попытка найти логику в ситуации когнитивного диссонанса может стать первым шагом к безумию. И горе религиозной традиции, если она безумную логику канонизирует. Потому что просто «перестать беспокоиться и начать жить», как советовал американский психолог, христианину все же нельзя. И даже самая идиотская мнительность есть проявление пусть больной, но все-таки совести.

Так что Ткачевы, собирающие хайп на этой кровоточащей ниве, зарабатывающие себе на этом авторитет, будут существовать в церковной среде всегда. Всегда, покуда в нас существует грех, и нам приходится сражаться с ним. Важно не забывать при этом, что невозможное человекам возможно Богу, Которого мы причащаемся (становимся частью) в таинстве Евхаристии.

Впрочем, также важно научиться вовремя нажимать кнопку пульта, когда Ткачев возникает на экране телевизора, и крестик, если он является нам на просторах сети. А брошюры о грехах если не выбросить, то убрать на антресоли в последний ряд, чтобы не меньшего труда (только физического) стоило их достать.

А все-таки, думается иногда, хорошо было бы иметь в церковных штатах психоневролога, лучше всего в священном сане. Чтобы в особо трудных случаях он «прощал и разрешал» комплексы, сформированные как не в меру ревнующими духовниками, так и самими мирянами, заодно выписывая таблетки. Не лоботомию.

Впрочем, тогда «врачебница духовная» рисковала бы превратиться в настоящий сумасшедший дом.

Рисунок Вячеслава Полухина

Читайте также:

• Комиссар Андрей Ткачев и молчание ЦК РПЦ
• Священник Георгий Максимов о хамстве протоиерея Андрея Ткачева
• «Дали бы мне палку! Ух, я б вам…!»: феномен Андрея Ткачева

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: