Ахилла

Прихожане Казанского храма села Румянцево Нижегородской области написали в редакцию письма в поддержку своего бывшего настоятеля, священника Дмитрия Терехина.

***

Елена Евсикова

Хочу подтвердить ситуацию, сложившуюся вокруг о. Дмитрия, описанную им в обращении, т.к. являюсь прихожанкой того самого прихода в честь Казанской иконы Божией Матери с. Румянцево.

С приходом о. Дмитрия к нам многое изменилось в жизни нашего храма, наладилась духовная жизнь. Службы стали полными, насыщенными. Большое внимание уделялось исповеди. Люди шли к нему, каждый со своими болячками, приезжали из города. Он никого не оставлял без внимания.

Каждую службу были интересные и полезные проповеди, из которых выносили что-то новое. Он приводил много исторических фактов и проецировал их на сегодняшнюю жизнь.

Многие мои друзья и знакомые, которые приезжали ко мне, ходили специально послушать его.

Больше в других храмах я такого не слышала. А теперь понимаю, боятся батюшки, а вдруг лишнее скажут…

Много работы было проведено по восстановлению и уборке храма. Хотелось идти в храм, делать что-то полезное, люди воодушевились, радовались. Однако, как оказалось, недолго.

Надо сказать, что не только у нас, но и практически во всех храмах города и области настоятели меняются с поразительной скоростью. Только привыкаешь к одному батюшке, приходишь, а там уже другой.

Некоторые на одном месте могут только несколько месяцев служить. Вот и вынуждены прихожане ездить за своим батюшкой по всем местам его назначения, если позволяет здоровье и средства.

Я помню из детства, что на селе был священник, живший около храма с семьёй, которого все знали много лет, могли обратиться к нему в любое время.

Можно возразить мне, что мы ходим к Богу, а не к батюшке, но я считаю, что священник должен быть наставником, помощником, а не для галочки. Как говорят сами священники, в больнице мы лечим тело, а в Церкви — душу.

Мы пытались заступиться за о. Дмитрия, как могли. Написали благодарственное письмо в епархию, но, видимо, бесполезно, так как вскоре последовала проверка благочинного, о которой упоминает о. Дмитрий.

Такого цинизма я еще не видела. Всё было сделано, чтобы найти компромат на настоятеля и убрать его.

Мы пытались добиться встречи с Владыкой, но нас продержали на морозе около епархии и не пустили. А мы хотели только записаться на приём…

Нас не слышат и не хотят, мы только средство для извлечения дохода.

И как в насмешку, через какое-то время назначают настоятелем нашего благочинного.

Какая-то непонятная игра.

Я не так давно пришла к Богу, о. Дмитрий встретился на моем пути почти в начале, и я ему очень благодарна.

Конечно, и раньше я слышала, что не всё спокойно в «нашем королевстве», живёшь не в лесу. Но как-то отбрасываешь эти мысли, думаешь, что все люди, все грешные.

А теперь я понимаю, почему многие уходят из церкви или не хотят туда идти. И каждый раз хочется спросить священника, которого видишь: а вы верите в Бога?

***

Наталья Чупрова

Сегодня наступил именно такой день, когда молчать и предаваться собственным страхам, сомнениям и предательскому желанию спрятать голову в песок в отчаянной надежде, что проснусь утром, и все рассеется, как утренний туман, для меня более не представляется возможным. А перестало это таковым представляться, ибо в голове постоянно эхом отдается евангельское наставление, упомянутое в представленной общественности беседе митрополита Нижегородского и Арзамасского Георгия: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15:13).

Хотелось бы пояснить, в чем заключаются страх и сомнения. В страхе нет ничего удивительного! Имею смелость искренне признаться в нем. Достаточно посмотреть вокруг — и нетрудно будет понять, что Нижний Новгород в основной своей массе МОЛЧИТ. Молчит в ожидании развития событий. Практически никто не выступил в открытую защиту и поддержку отца Дмитрия. Конечно, такая выжидательная позиция легко объяснима. Объяснима опасениями за семьи, карьеру, репутацию… Объяснима всей нашей историей. Даром что крепостное право отменено всего лишь 156 лет назад.

Господь привел меня к вере через скорби. Родители дали светское воспитание и образование, будучи далекими от храма людьми. Первым молитвам научили бабушки, с кончиной которых прекратились в нашей семье разговоры о Боге и вере. Тем не менее я чувствовала потребность верить, неосознанно душа тянулась к Богу, что и приводило меня в храм, где я, не понимая до конца, что вокруг происходит, по-своему пыталась молиться.

События личной жизни сподвигли меня прийти впервые на исповедь. Получив наставление, я успокоилась. Все откладывала его исполнение на удобный момент, так как муж был не готов к предписанному. А я была не готова его подготовить, не зная толком, как подвести нас к венчанию.

Прошел год, в течение которого нашей семье пришлось пережить большие потрясения, вызванные состоянием здоровья, ситуация с которым крайне усугубилась. Уповать я могла уже только на Господа, к которому и вернулась, осознавая к тому времени весь ужас своей ошибки. В городском храме, в ожидании очереди на исповедь, я сильно волновалась, колотилось сердце, душа уходила в пятки…

Подойдя к батюшке, просила мне помочь, объясняя это тем, что я каюсь лишь второй раз в жизни после долгого перерыва. Батюшка задал ряд дежурных вопросов, а я ответила. На один из моих ответов он сказал, что для меня вариантов нет. Не благословляется! Жизнь остановилась для меня, все поплыло перед глазами, я стояла, не в силах отойти. Видя такое мое состояние, священник, почему-то улыбаясь, сказал: «Все». Дальше я себя помню как во сне. Я не понимала, зачем мне теперь жить, как и для чего…

К счастью, одна давняя знакомая поделилась со мной телефоном отца Дмитрия Терехина, настоятельно прося позвонить, так как батюшка уже занимался с прихожанами, у которых были проблемы, похожие на мою. Я решилась в тот же день. Затягивать было нельзя, предстояла очередная госпитализация. Батюшка выслушал, утешил, ободрил, не жалея своего времени…

После моего выхода из больницы мы с мужем впервые поехали за 80 км в село Румянцево. Было это 15 февраля 2016 года, на Сретение Господне. Первое, что я увидела, зайдя в древний храм, была икона Божией Матери «Нечаянная Радость». Около такой иконы я молилась в городе, ища помощи и утешения. Увидев в этом добрый знак, мы с мужем отстояли четырехчасовую службу, которая начиналась Параклисом Божией Матери, а продолжалась литургией. Тогда мы этого не понимали, но потом узнали, что так служат в Дивеево и в Нижегородском кафедральном соборе.

После службы с нами долго беседовал отец Дмитрий. Формально это была беседа перед венчанием. Но реально — это был разговор по душам с попутной ликвидацией нашей духовной безграмотности. В течение беседы мы пришли к тому, что попробуем довести до конца незаконченное ранее. Принимая во внимание предстоящий Великий пост, мы решили приступать к исповеди и причастию, с тем, чтобы до венчания примириться с Господом и уврачевать язвы, кровоточащие от наших прегрешений.

Так случилось, что нам удавалось приезжать в Румянцево и все это делать. Мы на самом деле чувствовали плоды духовной жизни, в конце поста даже было жаль, что он заканчивается. Посчастливилось нам помогать и работами в храме. Особенно все прихожане старались к предстоящей архиерейской службе. Трудно описать духовную радость от таких трудов. Это очень личное, даже эти строки трудно даются.

Стоит отметить, что отец Дмитрий никогда не настаивал, что мы обязаны что-то делать, всегда отмечал: если получится, если будет воля Божья. Говорил, что можно сходить и в храм рядом с домом, если не получается приехать, страшного ничего не случится. Он никогда не оказывал давления на нас. Но душа тянулась именно в Румянцево. Там, вдали от городской суеты, молитва, казалось, ближе к Богу. Мы приезжали туда и словно окунались в другое измерение. Были очень интересные проповеди с историческими экскурсами, разъясняющие Евангелие дня, чего я теперь не могу найти в городе, где Библия просто читается на церковнославянском языке. Интересно, что мы встретили в Румянцево знакомых молодых людей из города, из района, в котором прошло детство мужа. Понемногу формировалась община, объединяемая общими делами и интересами.

Иногда раздавались тревожащие душу слова: «Батюшку могут убрать…» Со временем этот лейтмотив стал звучать чаще. Но мы не хотели верить, что что-то может случиться, снова придется искать пастыря, пересказывая свою жизнь. Мы надеялись, что никто никуда батюшку переводить не будет, ведь столько еще предстоит сделать: готов только один аналой под большую Казанскую икону Божией Матери, а нужен еще хотя бы один — под икону Спасителя; не перекрыта крыша над алтарем, нужно поменять полы в зимней части храма… Да много всего, неужели не дадут довести до конца?! Не может такого быть!

Вера в хорошее не оставляет нас и по сей день, поэтому и решено было собраться с силами и выступить с нашим видением деятельности отца Дмитрия. Прошу не судить строго, пришлось затронуть личные моменты, без которых невозможен рассказ о Церкви, ведь она — храм и лечебница души, Тело Христово…

Владыка Георгий! Вера в Бога и в то, что у Вас есть пастырская любовь к нам, простым мирянам, дает мне дерзновение писать далее. Я попытаюсь дать свои личные ответы на те слова, что Вы сказали отцу Дмитрию на Вашей встрече с ним 6 ноября 2016 года, и которые ныне стали общим достоянием. Не уверена, подпишутся ли под моими словами все прихожане румянцевского храма, но точно знаю, что большинство разделяет моё мнение.

У нас сложилось, что Вы — тунеядец.

Ваше высокопреосвященство, означает ли это, что и мы, прихожане храма в честь Казанской иконы Божией Матери с. Румянцево также являемся тунеядцами? Ведь пастырь несет ответственность за нас перед Господом на Страшном суде. Отец Дмитрий, несмотря на состояние здоровья, немало сделал, это можно легко увидеть, побывав в храме, а вместе с ним и люди. И Вы видели это 3 мая 2016 года, когда приезжали в Румянцево служить.

Принял священный сан, молодой человек… и к Вам приступил бес.

Ваше высокопреосвященство, мы не обладаем духовным зрением, но все же надеемся, что бес не одолевал о. Дмитрия, так как ни разу не видели, чтобы он на кого-то кричал, унижал, еще как-либо обижал. Наоборот, он старался каждому уделить внимание, подробно поговорить, утешить и ободрить. Быть ласковым и спокойным.

Почему он может переехать, а Вы не можете?

Ваше высокопреосвященство, простите, нам кажется, что если рассмотреть проблему подробнее, то можно ее решить полюбовно. Ведь батюшка семейный человек. Не сказано ли: «Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф., 19:6). Ведь именно так нас учит Мать-Церковь…

В заключение хотелось бы отметить, что мы надеемся всем миром на бескровное разрешение сложившейся ситуации, свидетельствуем свою поддержку отцу Дмитрию, а Вам — свое послушание, дабы каждый мог выполнить в согласии и любви свой долг: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы…»

***

Вчера вечером, 6 марта, редакция «Ахиллы» получила скан информационного письма, в котором говорится, что священник Дмитрий Терехин был запрещен в служении митрополитом Нижегородским и Арзамасским Георгием 27 февраля сего года. Как ни странно, но статья отца Дмитрия «И в голове один вопрос: «А судьи кто?»» вышла на «Ахилле» как раз в этот день.

Почему-то уведомление о запрете двух упомянутых в письме священников настоятели и клирики благочиния получили только через неделю после указа митрополита. По словам самого отца Дмитрия, ему такое уведомление не поступило.

Вчера же, 6 марта, страница отца Дмитрия в фейсбуке также была заблокирована…