Ахилла

В начале ХХ века внутрицерковная полемика о разных проблемах церковной жизни была не в пример острее и содержательнее, чем в «свободной» РПЦ ХХI века. Берите пример, православные СМИ, например, с «Киевских епархиальных ведомостей», которые в 1901 году, №22 за 15 ноября, опубликовали заметку (сс. 1010-1017) с критикой воззрений одного священника по поводу семинарий и епархиальных женских училищ.

***

Иноепархиальная хроника

Замечания по поводу обвинений, возводимых священником Т. Черкасским на духовную семинарию и на бывших воспитанниц епархиальных училищ (в «Саратовских Епархиальных Ведомостях» протоиереем А. Флегматовым помещена следующая «нелишняя заметка»).

«Один иерей нашей православной церкви, некто Т. Черкасский, в «Гражданине»¹ (как передается в № 218 «Биржевых Ведомостей» второго издания за 1901 год), очень развязно заявляет, что наши православные духовные семинарии будто никуда не годны, будто приносят много зла и обществу, и церкви, так что и церковь наша русская остается уже мертвым учреждением. О. Черкасский именно так компрометирует:

«Единственным и верным средством к устранению зла (от наших семинарий) может служить именно факультетское богословское образование. Оно само по себе уже предполагает свободное избрание специальности и, кроме того, устраняет другое зло, — кастовую замкнутость духовного сословия. Так рассуждает лучшая часть нашего духовенства и светского общества, и учащейся молодежи. Поэтому очень грустно и печально видеть, как «Церковный Вестник» с каким-то упрямством отстаивает то, что уже давно отжило свой век, и поет дифирамбы сгнившей, несчастной семинарии, принесшей столько зла и обществу, и церкви. Уничтожьте семинарии и духовные училища – эти зловонные клоаки, уберите монахов-иезуитов от руководства школой, освободите детей, «предназначенных» к духовной службе, от всякого насилия и нравственного уродства и не думайте о жалованьи как всеисцеляющем средстве, а думайте о свободном, нравственном, только духовном внутреннем воздействии — и русская церковь будет животворной, любящей и любимой матерью, а не мертвым учреждением, каковым она является теперь».

Нельзя не удивляться, откуда у православного священника явилась такая поносительная речь о своей семинарии (Alma Mater) и даже о своей церкви, в которой он состоит служителем? Уж не начитался ли он таких сочинений некоторых русских авторов, кои много конфузят православное наше духовенство, с высших начиная до низших, унижают его школы, не щадят вместе и православную русскую церковь, восхваляя притом церковь католическую с её будто свободным, целибатным духовенством? О. Черкасскому хотелось бы приготовлять кандидатов священства вместо духовных наших семинарий в каком-то особом специально-богословском факультетском университете? Но разве наши семинарии не специально готовят кандидатов к служению церкви? Здесь особо изучается Св. Писание, особо изучаются писания святых отцов церкви, здесь преподается учение о расколе и сектантстве, в разных их видах, здесь же на практике показываются самые приемы к опровержению раскола и сектантства. Чего же, кажется, еще не достает, по мнению о. Черкасского, спасительному служению в нашей церкви кандидатам священства, приготовляемым в наших семинариях?

Ему не нравятся руководители духовных школ – монахи? Он клеймит их именем иезуитов? Да за что же? Ведь то неправда, что эти руководители-монахи будто нравственно насилуют и уродуют наших детей! Нет, опыт показывает, что нынешние молодые иереи учительны и в храме, и в школах; многие из них ведут внебогослужебные беседы с массовым пением, многие в раскольнических и сектантских приходах ратуют против местного раскола и сектантства, многие из них – окружными миссионерами и епархиальными миссионерами – нарочито разъезжают по населениям раскола и сектантства, где производят беседы. И статистика показывает, что все это делается не без успеха: немало бывает обращений от заблуждений к св. православной русской церкви.

Да наши пастыри вообще и назидательны для прихожан своим скромным и воздержанным поведением. Многие из них заводят в своих приходах общества трезвости. Следовательно, наши пастыри, с семинарским своим образованием, приносят и обществу, и церкви не зло, как думает о. Черкасский, а добро и спасение. Почему и русская церковь наша не есть мертвое учреждение, а церковь живая и действенная. Ведь если бы и были какие недостатки в семинарском нашем образовании, то зачем церковь-то винить? Чем она виновата, чтобы конфузить ее, обзывать мертвою в такой распространенной газете как «Гражданин»!? Напрасно, напрасно, собрат наш, о. Черкасский, так пессимистически ценить православные семинарии наши и самую русскую церковь! При том и относительно семинарий наших нужно сказать, что, если бы теперь и назрела, по выражению «Биржевых Ведомостей» (№ 218), нужда реформы оных, то не потому, что они сделались ныне никуда не годными, нет, а только для того, чтобы сделать их еще ближе и ближе к назревшим современным потребностям православного народа. Следовало бы о. Т. Черкасскому назад взять свою диффамацию. Иначе как бы не было на нем греха Хама.

***

В «Воронежских Епархиальных Ведомостях» г. П. Никольским разбираются суждения того же священника о епархиально-училищном женском образовании, напечатанные в № 94-96 газеты «Дон».

Основные суждения о. Черкасского о епархиально-училищном образовании таковы:

«Епархиалки являются тепличными растениями, то есть, в переводе на житейский язык, «кисейными барышнями», недостаточно образованными, ничего или мало читающими и, наконец, мало пригодными к какой-либо практической деятельности». Поэтому, выйдя замуж, «не являются ли они иногда тормозом в хороших начинаниях мужа или просто расхолаживающим элементом для его бодрого настроения? Не приготовленные должным образом к жизни, они потом изнывают в томящей их скуке и не знают, как наполнить жизнь разумным содержанием.

Ничуть не лучше и не отраднее производят впечатление девицы, вынужденные жить самостоятельным трудом. Таковы обыкновенно учительницы и в особенности «земских школ». С особенным желанием и ревностью добиваются места учительницы в земских школах, как замечено, – те, которые в особенности испытали в пору своего детства весь гнет бедности и покорной приниженности под давлением разных обстоятельств. Это преимущественно дети бедных псаломщиков, просвирен и вообще сироты, видевшие нужду, голод, всякие унижения. Это стремление в другое ведомство, бегство в земские школы есть немой протест против тех бед и злоключений, какие им пришлось пережить в родном, бедном сословии. Это инстинктивное отвращение является вполне естественным и понятным, если принять во внимание тот скудный запас нравственной устойчивости, с которым девица выходит из училища; оно является как бы отмщением за прежнюю голодную жизнь.

Поступив учительницей, бывшая «машутка пономарева», естественно, к «попу» чувствует затаенную неприязнь. Теперь она уже ясно видит, что он для нее ничто, что у нее есть свое начальство, и делает вид, что она никого не боится. А тут к ее услугам дешевенькая либеральная печать, знакомства совершенно новые. Все это немало способствует подрыву уважения к священнику. Лишенная серьезного и вдумчивого отношения к делу, к окружающему, она тянется изо всех сил усвоить привычки «порядочной» женщины. Получая 16 р. 66 к. в месяц или, в лучшем случае, 25 р., она, «недоедая, недосыпая», как говорится, старается приобрести себе модные туфли, черные шелковые чулки, шелковую «со свистом» шелестящую нижнюю юбку и прочее в таком же роде. О благодатном влиянии на детей таких учительниц вряд ли можно и говорить».

Отметив бегство бывших воспитанниц епархиального училища в земские школы, автор выражает желание обязывать всех казеннокоштных воспитанниц епархиального училища прослужить учительницами в церковно-приходских школах известное количество лет.

Тяжкие обвинения возвел о. Черкасский на бывших воспитанниц епархиального училища. Необразованные, нравственно неустойчивые, они бегут из своего ведомства в светское ради щегольства. Быть может и даже очень вероятно, бывают такие случаи, но можно ли их обобщать? Ежегодно отчеты Епархиальных Учительских Советов свидетельствуют, что значительная часть в церковных школах – бывшие воспитанницы епархиального училища, и что они представляют наилучший элемент в составе учащих. Если о. Черкасский может не доверять отзывам о достоинствах этих учительниц, то цифровые показания отчетов об их количествах – вне всякой возможности сомнения. Например, в 1900 г. в Воронежской епархии было 160 учительниц одноклассных церковно-приходских школ из окончивших курс в епархиальном училище, тогда как всех учителей, не состоявших в причте, было 462, но с средним образовательным курсом всего 217. Высчитайте, какой здесь процент бывших воспитанниц епархиального училища.

Нет нужды отрицать, что многие учительницы стремились в земские школы, но причина этого не там, где видит ее о. Черкасский. Не «инстинктивное отвращение» к своему сословию заставляло стремиться в земские школы, а скудость материального обеспечения в церковной школе. С сытым желудком легко осуждать за скудный запас нравственной устойчивости девиц, выходящих из епархиального училища. Нет, попробуйте сначала сами послужить в тех условиях, в какие поставлена учительница церковно-приходской школы. Тогда, может, вы будете снисходительнее к 17-18-летним девушкам, осмеливающимся желать теплого угла и сытного куска хлеба. И тогда подумайте, не слишком ли вы строго судите бывших «каких-нибудь пономаревых машуток и просвирниных верунек».

Рассуждая отвлеченно, обязательство казеннокоштных воспитанниц епархиального училища служить в церковно-приходской школе очень резонно, но оно часто неудобно при осуществлении. Кого обязывать? Всех казеннокоштных воспитанниц? А если вскоре по окончании курса они выйдут замуж? Разве запретить ей и выходить замуж? Если же исключить этих «счастливиц», то это будет несправедливо и обидно для других. Возьмите другой случай. Если в родном селе есть свободное место в земской школе, неужели нельзя поступить в нее, чтобы остаться в родной семье? Неужели необходимо ехать верст за 200 и проживать там в одиночестве, да еще в соседстве с батюшкой, который смотрит на тебя как на «какую-нибудь пономареву машутку»?..

Мы, говорит учитель г. Никольский, не думаем идеализировать епархиально-училищное образование. Для дочерей нашего духовенства желательна была бы несколько иная постановка воспитания, при которой учащиеся не испытывали бы перелома, переходя из семьи в школу и из школы в жизнь. В этом пункте мы с удовольствием соглашаемся с суждениями и проектами священника Т.П. Черкасского, помещенными в той же статье (№ 95 «Дона»). В школе девушки должны получать здоровое питание при самой простой обстановке, дающей все средства к выполнению хозяйственных работ. Тогда им легче было бы свыкаться с лишениями сельской жизни. А чтобы в духовном воспитании не было разрыва между семьей и школой и особенно чтобы воспитанницы не отучались от простого сельского быта и не забывали воспитавшего их мужика, для этого школу нужно было бы поместить не в четырех стенах закрытого заведения, находящегося в людном городе с нездоровой нравственной атмосферой, а в открытой сельской усадьбе, среди родных полей и родного народа. Наконец, чтобы образование воспитанниц было законченным, необходимо, чтобы учебный курс был дополнен седьмым педагогическим классом, в котором школьные знания учащихся могли бы быть осмыслены и дополнены знакомством с литературой второй половины XIX века.

Всё это, скажут, мечты. Да, это мечты, пока духовенство думает, что оно только обязано давать деньги на содержание училища, но заботиться об улучшении типа школы – дело начальства. Не нужно забывать, что дочери духовных лиц воспитываются в епархиальном, а не в казенном училище, и что поэтому, слава Богу, само духовенство имеет право заботиться об изменении условий существования училища. С этой точки зрения статья о. Черкасского имеет положительное значение как попытка пробудить духовенство озаботиться лучшей постановкой епархиально-училищного образования и воспитания.

—

¹«ГРАЖДАНИН», газета-журнал политики и лит-ры, выходил в 1872-79 и 1882-1914 один-три раза в неделю, в 1888-95 — ежедневно. Основатель, издатель и осн. автор — князь В. П. Мещерский. «Г.» создан на частные пожертвования при поддержке наследника престола вел. князя Александра Александровича (будущий имп. Александр III). Редакторы неоднократно менялись, в 1873-74 этот пост занимал Ф. М. Достоевский, который публиковал в «Г.» свой «Дневник писателя», вел еженед. полит. обозрение. В разное время в «Г.» печатались К. П. Победоносцев, Н. Н. Страхов, А. Ф. Писемский, Н. С. Лесков, А. Н. Майков, Я. П. Полонский, А. Н. Апухтин и др. Публицисты «Г.» резко полемизировали с либер. газетами «Голос» и «С.-Петерб. ведомости», выступали за прекращение политики реформ, добивались расширения полит. прав дворянства, как гл. опоры престола. В об-ве «Г.» имел репутацию крайне консервативного издания, близкого к правительств. кругам. Издание прекращено после кончины Мещерского.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: