Ахилла

Валентина Бурова

Мне хотелось бы поделиться с читателями «Ахиллы» своими мыслями на тему, которая, как мне кажется, не поднимается в православных СМИ или освещается очень однобоко. Речь о чайлдфри — сознательном нежелании рожать детей. Обычно считается, что чайлдфри — сплошь безбожники, эгоисты и потребители, их принято всячески клеймить позором.

Я православная, воцерковленная, хожу в храм уже почти 25 лет, причащаюсь, как положено, не меньше четырех раз в год. Моя единственная дочь вышла замуж четыре года назад, внуков у меня до сих пор нет и не предвидится. Мой зять категорически против того, чтобы «размножаться» — так он это формулирует, дочь в последнее время стала говорить, что, пожалуй, не нуждается в материнстве. А я… да, порой с завистью смотрю на своих ровесниц с внуками, но чаще, как ни странно, понимаю позицию своего зятя, и не вижу себя в роли бабушки. Только вот поговорить об этом я ни с кем не могу. У меня не так много подруг, и все они дамы воцерковленные, правильные, они просто не поймут меня.

Итак, почему же у меня нет внуков? Конечно, финансовая сторона вопроса. Дети напряглись и взяли ипотеку, чтобы жить отдельно, но выплачивают за свою однушку чуть не половину зарплаты. А ведь хочется еще путешествовать, ходить на концерты, посидеть в кафе с друзьями, а с этим сложно. Да, многие как-то выходят из положения, впахивают на трех работах или пользуются помощью родителей. Но у моих так не получается. Я им материально помочь не могу, сваты — тоже люди небогатые, если не сказать — бедные.

Дочь и зять окончили педагогический. Зять преподает в колледже, дочь — воспитательница в детском саду. Как ни напрягайся, есть некий потолок, выше которого в нашей стране учитель, тем более воспитатель, не прыгнет. И, кстати, профессия, как ни странно, тоже стала одной из причин не хотеть детей. Дочка говорит, что как раз спокойное отношение к детям — без обожания и сю-сю-сю — помогает ей сохранять психику. Она относится к детям как-то очень по-деловому, при этом уважительно и ровно, считает, что дети — это просто люди, которые в силу своего возраста не могут позаботиться о себе, не более того.

Дети при этом ее любят, с родителями в целом тоже проблем серьезных не было. И свое равнодушие к детям она считает причиной своего профессионального успеха. Конечно, коллеги с детьми смотрят на нее свысока и часто пытаются навязывать свой взгляд: типа «вот родишь и поймешь, какое счастье — дети, женщина рождена, чтобы стать матерью».

В храм она почти перестала ходить именно из-за того, что многие знакомые ровесницы — те, что остались верующими, не ушли из церкви, — приходят в воскресенье уже с целым выводком детей — у кого двое, у кого трое, у одной уже четверо, мал мала меньше. Удержаться от бестактных вопросов «а когда же вы, наконец» они не могут, задают такие вопросы и знакомые священники.

А дочка учит самостоятельно итальянский, мечтает путешествовать, в перспективе — уехать жить и работать в Европу. Она говорит, что есть в чем реализовать себя, кроме детей. И я, как ни странно, ее понимаю.

Сама я мать-одиночка, ребенка растила одна с двух лет, когда слинял ее отец, мне было не до путешествий и языков, выжить бы. И теперь, когда дочь выросла, стала самостоятельной, а собственная жизнь вошла в колею и стала приносить радость (как я к этому пришла — разговор отдельный), я понимаю, что не хочу менять ее, чтобы нянчиться с внучатами. Смотрю на своих подруг, как они крутятся, будто белки в мясорубке, пытаясь успеть и на работе, и по дому (они ведь идеальные православные жены), и помочь детям, погуляв с внуками… А дети-то порой злоупотребляют этой помощью, привыкли, что мать всю жизнь живет для других, и спокойно ставят перед фактом: нам надо на свадьбу к друзьям, или у нас горящие путевки, и — мама, мы привезем тебе малышей. И мама героически забывает о своих потребностях и желаниях, и возится с младенцами, помогает делать уроки деткам постарше, таскает в бассейн, на кружки, пока родители отдыхают. Понимаю, они получают бонус в виде сознания исполненного долга, согласна, бонус хороший, но вот мне он не нужен.

Есть и еще одна сторона дела, о которой говорить сложнее, а она, скорее всего, на первом месте. Это банальный страх будущего, от которого не свободна даже я, что уж говорить о моем неверующем зяте или уже полуцерковной дочке. Когда я решалась на рождение дочери, я мало задумывалась о состоянии отечественной медицины, об угрозе третьей мировой или международном терроризме. Я не была отягощена знаниями о бесчисленных и страшных болезнях и синдромах, которые превращают жизнь родителей и самих детей, особенно в наше стране, в ежедневный подвиг. Уверена, что будь мне сегодня 30-40 и выйди я снова замуж, я бы ни за что не решилась родить снова. Недавно смотрела фильм, в нем героине приходится отбиваться от парня, который хочет семью и детей, а она пытается объяснить ему, что слишком страшно приводить в сегодняшний мир, стоящий на грани экологической катастрофы и страдающий от терроризма и насилия, детей. Он ее не понимает, а потом она гибнет от случайной пули грабителей.

И, конечно, я не верю в то, что нежелание иметь детей — это грех воровства у Бога, как говорят священники, или грех недоверия. Часто вижу в интернете, до чего доводит излишнее доверие Божьему Промыслу и мантры про зайку и лужайку: побирающиеся многодетные семьи, иногда с живым и трудоспособным отцом, не способные без помощи общества свести концы с концами. Обделенные вниманием родителей дети, рано постаревшие женщины, затюканные проблемами мужики, спивающиеся или помирающие от инфаркта в 50 лет. Сомневаюсь, что Бог, который Любовь, может требовать, чтобы Его чада, отключив мозг, воспроизводили бесконечно себе подобных, презрев собственные потребности и желания или их отсутствие. Есть материнский, отцовский инстинкт — прекрасно, рожай себе и всем на радость, но не принуждай это делать всех, кто не создан таким чадолюбивым, как ты, не занимайся пропагандой чадорождения, не осуждай тех, кто решил жить иначе.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: