Ахилла

Мы можем отметить XX век в истории мира как век бурного технического прогресса, жесткой экономической конкуренции, век социальных революций, воплощения утопических идей, кровавых режимов, век двух мировых войн, крушений империй, век торжества секуляризма и атеизма. Но в то же время это был век научных открытий, век борьбы за жизнь и достоинство человека, за справедливость, за социальное равенство, за новый мир без войн и болезней. Это был век тяжелых испытаний для Церкви, век, когда христианам вновь пришлось дать ответ за свою веру пред Богом и миром и в своем уповании на Христа распятого вновь взойти с Ним на Голгофу. Но эти же испытания промыслительно пробудили в членах Церкви желание переосмыслить историю и традицию Церкви, выявить главное, изначальное, учиться совершать всякий поступок в этой временной жизни с вектором вечности, поступать так, как поступали христиане древней Церкви, как жили и восходили на свою голгофу мученики первых веков.

Именно кровь мучеников с самого начала бытия Церкви свидетельствовала о непреложности слов Иисуса Христа: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18). Почитание мучеников — также древнейшая традиция Церкви. Апостол от 70-ти дьякон Стефан назван первомучеником Христовой Церкви, но церковная традиция приравнивает к нему и Иоанна Крестителя, и Вифлеемских младенцев, и в принципе всех гонимых и невинно убиенных праведников, начиная с Авеля (Мф. 23:35; 1 Ин. 3:12; Евр. 11:4; 12:24). Слово «мученик» в греческом (μάρτυς, μάρτῠρος) и латинском (martyr) языках означает «свидетель», поэтому в Церкви мученик — это тот, кто своим исповеданием и страданиями перед лицом смерти свидетельствует об истинной вере в Иисуса Христа. Однако классических примеров, когда от христиан требовали непременного отречения от своей веры, мы найдем не много в официальных документах Римской империи. Как мы помним, император Нерон обвинил христиан в поджоге Рима, то есть вменил им уголовное преступление. Христианские мартирии (acta martyrum) как вид агиографической литературы возникли на основе первых допросов христиан. Сухие протоколы римского судопроизводства фиксировали неуважение христианами государственных божеств, исповедание неразрешенной законом религии, отсутствие почитания императора отказом от возлияний и курения перед его изображением. Иными словами, все эти «преступления» имели политический или уголовный характер в рамках законов Римской империи. Только впоследствии тексты житий мучеников приобретают подробный рассказ об их жизни и страданиях за веру. К сожалению, агиографическая литература о христианских мучениках первых столетий подверглась в эпоху средневековья особого рода стилизации, и даже нередко мы слышим упреки в мифологизации сюжетов.

Почему мы обращаем на это внимание? Да потому что акты новомучеников XX века отличаются от этой известной нам литературы. Мы не находим там жестких требований отречения от веры, публичных казней, обилия чудес. Протоколы допросов новомучеников больше похожи на протоколы допросов христиан римскими чиновниками. Советская же власть вменяла христианам именно политические преступления. В результате октябрьского переворота 1917 года и гражданской войны в России установился тоталитарный коммунистический режим, одной из главных черт идеологии которого был провозглашен воинствующий атеизм. И хотя официально в Советском Союзе декларировалась свобода совести и полной ликвидации организованной религиозной жизни и официального запрета религии никогда не было, гонения на верующих всех религий и конфессий, и в первую очередь на членов Православной Церкви, продолжались всю его историю. Они принимали разные формы: от жестоких казней без суда и следствия до тайных методов принуждения с целью использовать авторитет Церкви в политических интересах, особенно в области внешней политики.

Мы можем выделить несколько волн массовых репрессий верующих: пострадавшие в период гражданской войны (1918-1921 гг.), в период изъятия церковных ценностей (1922 г.), в период первых сталинских чисток (1930-1932 гг.), в период самых массовых кровавых чисток (1937-1938 гг.), в который только расстрелянного духовенства, монашества и активных мирян насчитывается не менее 100 тысяч. В дальнейшем репрессии не носили такой ужасающий характер, особенно с периода Второй мировой войны режим стал смягчать свою политику. Но окончательно гонения не прекратились, уже в последующий период 50-60-х гг. происходили повсеместные закрытия и разрушения церквей и притеснения верующих, нередко тюрьмы заменялись содержанием неугодных в психиатрических домах. Общее число пострадавших в гонениях неизвестно до сих пор.

По понятным причинам сбор материалов и первые канонизации новомучеников начались в лоне Русской Православной Церкви Заграницей. В Московском патриархате эта тема была впервые затронута митрополитом Антонием (Блумом) на Поместном соборе 1988 года. После распада СССР Архиерейский собор 1992 г. установил празднование Собора новомучеников и исповедников Российских XX века 25 января (7 февраля) в день убиения митрополита Киевского Владимира (Богоявленского), первого пострадавшего святителя, в случае совпадения его с воскресным днем или в ближайшее воскресенье. Это соответствовало постановлению Поместного Собора 1917-1918 гг. — поминать в этот день всех усопших в нынешнюю лютую годину гонений исповедников и мучеников. Синодальная комиссия по канонизации святых Московского патриархата активно занялась работой по подготовке материалов канонизации новомучеников. В результате на юбилейном Архиерейском соборе 2000 г. был прославлен целый сонм новомучеников и исповедников (более 1000 имен).

До сих пор имеет место спор о доверии к показаниям свидетелей пострадавших, особенно к протоколам карательных органов, также нет единого взгляда на критерии канонизации новомучеников. Как мы уже сказали, обвинения были политического или уголовного характера: контрреволюция, вредительство, шпионаж, нарушение советских законов. Понятно, что эти обвинения были сфабрикованы, так как в лице верующих режим видел угрозу свой идеологии, противников атеистической пропаганды, пособников прежней власти, людей, не желающих строить новое коммунистическое общество. Но как и апостолы, и мученики первых веков, новомученики явили пример страдания за Христа и за правду, примеры великого мужества, терпения и исповедничества веры (Мф. 5: 10-11; Лк. 6: 22; 21: 12-19; 2 Кор. 6: 4-10).

В связи с общим подходом не были представлены к канонизации пострадавшие члены обновленческого раскола. Начало XX века ознаменовалось в России большим духовным подъемом и желанием церковных реформ, что в итоге вылилось в подготовку и проведение Московского Поместного Собора 1917-1918 годов. Однако ошибочно думать, что все, кто готовил реформы Церкви, поддержали впоследствии обновленческий раскол. Обновленчество стало политическим орудием советского правительства против Церкви и скомпрометировало саму идею обновления Церкви. Среди новомучеников мы найдем яркие имена реформаторов, таких как священноисповедник Агафангел (Преображенский) или священномученик Анатолий Жураковский. Они не поддержали обновленцев, но остались убежденными в необходимости церковных реформ, которые защитят Церковь от давления государства, восстановят соборность, поддержат литургическое творчество и гарантируют свободу богословских исследований.

В условиях тоталитарного режима СССР восстановление свободы Церкви, естественно, оказалось невозможным. Однако христиане-беженцы, которые смогли покинуть страну и расположились в Европе, Америке и других странах мира, продолжали молиться за страждущих собратьев на родине, получая духовную поддержку Константинопольского, Сербского, Болгарского, Иерусалимского патриархатов. Подвиг новомучеников вдохновлял беженцев, помогал им ценить дар свободы и направлять свои силы к миссионерству и развитию церковной жизни в западных странах.

В 1931 г. митрополит Евлогий (Георгиевский) привел свою епархию и богословский институт Св. Сергия в Париже под омофор Вселенского Константинопольского патриарха, что позволило упорядочить церковную жизнь на канонической основе и оградить ее от влияния как советской политики, так и различных идеологических течений внутри самой русской эмиграции. Члены западноевропейского экзархата под водительством владыки Евлогия и его преемников наиболее последовательно из всех эмигрантских юрисдикций старались осуществить свою новую жизнь в Европе, следуя духу и решениям Московского собора 1917-1918 годов. Патристическое и литургическое возрождение в православии, в авангарде которого находились богословы парижской школы, свидетельствует как раз об этом.

Минуют времена и сроки, одна эпоха сменяет другую. Теперь с высоты времен мы можем сказать, что новомученики XX века, как и мученики древней Церкви, как балканские мученики периода османского господства, являются достоянием всей Православной Церкви. На первый взгляд, большинство православных Церквей не испытывают внешних гонений, но подвиг новомучеников вдохновляет нас пробуждать дух евангельской свободы внутри самой Церкви, хранить ее единство, защищать нашу церковную жизнь от фарисейского консерватизма и в то же время от проникновения из мира чуждого духа секуляризма, привносящего в нее политический сепаратизм, разрушающий кафолическую природу Церкви.

Сегодня Церковь стоит перед новыми вызовами. Мы, члены общин, составляющих Викариат святой Марии Парижской и святого Алексия Южинского, декларируем верность духовному наследию Западноевропейского Экзархата митрополита Евлогия. Викариат, как носитель его исторического богатства, стремится развивать эту верность в пастырской и литургической жизни. Несмотря на современный экклезиологический кризис Православной Церкви, принципы церковного устройства апостольского века — Единство, Соборность и Христово Пастырство — остаются для нас тем идеалом, которому мы хотим следовать в нашей церковной жизни. Молитвенная память новомучеников и исповедников Российских XX века помогает нам стоять в свободе, которую даровал нам Христос (Гал. 5:1).

Викариат святой Марии Парижской и святого Алексия Южинского митрополии Вселенского патриархата во Франции

Читайте также:

• «Богословие карантина» и великие антиномии веры
• Соборность — наше главное оружие!

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: