Ахилла

«…А про Сан-Франциско правду показали, что там мусорный ящик и наркоманы, а в период встречи Байдена и китайца порядок якобы навели, а как эти разъехались, так опять в мусорку город превратился?»

Такой вот вопрос я получил от своего школьного друга с неделю назад. Про Сан-Франциско не знаю, не бывал там с доковидных времен. А в Сиэтле, Портленде, в Сакраменто и Сан-Диего бездомных хватает. Ближе к промзонам и по обочинам хайвеев, в закутах, где обычного жилья нет, целые палаточные городки. Вида не украшают. Порою, правда, помойка, иначе и не назвать.

Особенно часто приходится мне встречаться с ними в Лос-Анджелесе, где «промзона» лежит чуть не под самыми небоскребами даунтауна. Нет там дымных предприятий, но в узких улицах с постройками чуть не девятнадцатого века расположилось множество мелких складов, меж которых мне частенько приходится пробираться с моим многотонным траком. Город-то портовый. Это чуть не главный терминал, куда идут нескончаемой чередой корабли из Китая. Дорогой товар обрабатывается тут быстро, но есть и куча всякого второстепенного товара, с которого кормятся мелкие торговцы. Здесь сортируют, фасуют, перекладывают всякое барахло на палеты и норовят продать все это по всей стране.

Склады, которые они недорого арендуют, размещаются порой в самых невероятных помещениях, и приходится таким, как я, рискуя развалить этот старый Эл-Эй неосторожными движениями наших фур, пробираться по самым узким улицам, где к тому же расселились на тротуарах и бездомные.

В Калифорнии их много. Википедия утверждает, что в январе 2022 года их было тут 171500. Это 30 процентов от бездомных, зарегистрированных по всей стране, при том, что само население Калифорнии составляет лишь 12 процентов от населения всех США. Совершенно очевидно, что многие бедолаги перебрались сюда из других штатов. Они, не стесняясь, живут в ставших на вечный прикол туристических фургончиках с нездешними номерами, в ржавых автомобилях, просто на тротуарах в нагромождениях картонных коробок, старых мебелей и всяких конструкций, поддерживающих растянутые на них провисшие синие тенты.

Именно на такую вот улицу и приехал я недавно за грузом некондиционной одежки, которую принимают, чинят и продают с огромной уценкой уже на моем Среднем Западе. Им — бизнес. Мне — морока. Платят за доставку, однако, хорошо. Да и груз легкий.

Я тут — водила тертый. Знаю уже, как и где повернуть, как куда со своими размерами вписаться. Хитрым путем я пробрался к своему адресу, и уже вывернул на последний поворот, как увидел пред собой непонятный «кипиш». Перекресток был запружен машинами полиции с мигающими огнями и всякой муниципальной техникой. Я оставил свой трак тарахтеть посреди дороги и подошел к полицейскому. «Улицу чистим от бездомных. Скоро закончим. Подождите с полчасика, тогда и загрузитесь».

Я пошел в свою кабину. Стало грустно: за полчасика им тут явно было не управиться. Как бы не пришлось мне в таком кошмаре до утра ждать. Ночью начнется. Тут-тук в дверь — купи то, да купи се, по дешевке же. Девицы и тетки всякие: «Эй, драйвер, тебе там не холодно, не одиноко?» А потом какой-нибудь щуплый, неприметный: «Давай двадцать баксов, никто тебя больше не побеспокоит». Дашь, куда денешься.

Я вытянул из кофра свою камеру, приготовился поснимать происходящее. Высоко ж сижу, далеко гляжу. Но сколько я ни метился, в кадр лезла одна жуть. Бездомные куда-то поразбежались, погрузчики с ковшами загребали старые продавленные диваны, мусор, коробки и всякую бытовую дрянь, ловко сваливали это все в кузова грузовичков. Тут же ловкие дядьки с метлами подчищали остатки бывшего жилья, и правда — минут через тридцать всего этого безобразия как ни бывало. Дело для этих молодцов в ярко-желтых жилетах, видно, было привычным. На тротуаре осталось лишь две-три аккуратных туристских палатки, которые чистильщики обошли. Полицейский подошел ко мне, еще раз извинился и (вот же душа-человек), перекрыв движение, помог мне куда надо запарковаться.

Из нетронутой аккуратной палатки выбралась вдруг вполне приличного вида горожанка и отправилась куда-то по своим делам. Встретишь такую и не подумаешь, что в жизни у нее что-то не так.

У нас в Оклахоме бездомным такой малины нет. Видел я, как поставил один из них палаточку в полосе отчуждения шумного хайвея. Когда я, спустя какой-то час, проезжал тем же путем, с ним уже разбиралась полиция. В моем городе с десяток официальных приютов для таких, как он. Уверен, что и в Лос-Анджелесе подобных заведений хватает, да только тут проблема: в официальных приютах ни наркотиков, ни алкоголя администрация не потерпит.

Оклахомских бездомных можно встретить в городских библиотеках. Летом здесь прохладно, зимой тепло. Одному из них мои знакомые, эмигранты из Эстонии, пробовали помочь. Сорокалетний крепкий мужик, пожаловался им, что годами не может найти работу, устал жить без своего угла, хочет «to try starting the life from scratch» (начать жизнь с начала). Сняли они ему вскладчину квартирку, натащили туда мебелей, ложек-плошек, создали ему вполне пригодный быт. Тот благодарил, даже плакал, обещал найти работу и за все с ними расплатиться. Те в общем-то и не ожидали что-то с него получить. Поступали как христиане. Посоветовали ему не торопиться, пообжиться сначала, в себя прийти, прежде чем искать работу.

Спустя две недели мужик тот утек. Как Гек Финн от вдовы Дуглас. По той же причине: скучна ему показалась налаженная жизнь. Они снова разыскали его где-то на улице, но поговорить не удалось. Едва их завидев, мужик от них убежал. Наверное, сюда, в Лос-Анджелес. Хорошо, что не прихватил ничего из той квартиры.

Другую бездомную помню. Я в то время пиццу по вечерам развозил. Учительская зарплата жидка, вот и подрабатывал. Пришла к нам в коллектив молодая женщина. Сразу заявила, что бездомная, на рент хочет заработать. Давай, работай… Но тут-то и облом. Дадут ей швабру пол помыть, а она с ней обнимется, встанет, где повидней, и давай про себя всякое жалостливое рассказывать. Куда ее ни поставят, все то же самое: болтовня, не работа. Как человек сядет в кресло к зубному врачу и все норовит побольше поговорить, лишь бы тот со своими инструментами не лез, так и здесь никакого от нее толку. Намучился с нею менеджер. Потом целый скандал — никто ее здесь не любит. Я только один раз видел, что менеджер наш кому-то в найме отказал. Девица какая-то, вся в татуировках, пришла наниматься, но, при проверке, оказалось: несколько раз exposed violence (подралась) на прежних местах.

У нас, в Оклахоме, напряга с рабочими местами нет. Считай, чуть не на каждом предприятии помощь нужна. Вот и ехали бы сюда, стоимость рента жилья здесь одна из самых низких, город — не дыра какая: и музеи здесь, и театры, а уж набор магазинов и развлечений, как по всей стране.

Весь этот разврат с пособиями и выплатами денег начался в ковидные времена. До того, на улицах калифорнийских городов такого безобразия не было. Да и у нас тут до смешного доходило. Приезжаю я раз грузиться, а мне говорят: задержка будет, работников нет… «Что? Да куда ж у вас все подевались? — спрашиваю. — Всегда у вас все было как по нотам».

«По домам сидят теперь. На пособиях».

Посидели люди на пособиях. Попривыкли дурака валять. Моему знакомому художнику по две с половиной тысячи в месяц пособия платили: мол, в такие времена картин никто не покупает, в таком бизнесе трудно… Да он по стольку и в лучшие времена никогда не зарабатывал.

Потом все вдруг закончилось. Карантин сняли. Кто-то вернулся к работе, а кто-то и нет. Зачем? Птушкин в «Орле и Решке» рассказывал, что на Гавайях бездомным по семьсот долларов в месяц на пропитание дают. Не удивлюсь, если и Калифорнии, да и в других местах, бездельников налогоплательщики не хуже того содержат. Голодных среди бездомных я здесь не видел, а вот поддатых и под «каликами» — сколько угодно. От таких «поселян» и правда многие заштатные улицы калифорнийских городов превратились в помойки.

«Поэтому здесь неприглядный вид…» — распевал когда-то в шутливой песенке Юрий Визбор. За неприглядный, убогий вид выслали из больших советских городов инвалидов Великой Отечественной. Чтобы не портили настроения великому людоеду к его семидесятилетию. На улицах нынешних российских городов бомжу-гражданину и в голову не придет поставить палатку, враз налетит куча «космонавтов» — что за «майдан» за такой! Семьсот долларов на пропитание на многострадальной Руси и заслуженные пенсионеры от государства не получают. Казалось бы, что ж не воспользоваться российским опытом, не погнать всю эту бездомную шушеру с улиц Сан-Франциско не только когда главный китаец встречается тут с главным американцем, а насовсем? На свалки их, да за сто первый километр, да кайло им в руки, и собак злых, и проволоку колючую, и рвы расстрельные…

Моисей учил свое жестоковыйное племя, говоря о нуждающихся: «Дай ему щедро и сделай это без злобы в сердце — ведь за это Господь, твой Бог, благословит тебя во всех твоих делах и во всем, что ты делаешь своими руками» (Второзаконие 15:10). Соломон так же, в Притчах (14:31) вторил автору Пятикнижия: «Кто притесняет бедных, тот презирает Творца их…» Апостол Иоанн, в своем первом послании (3:17-18), развивает тему уже пространно: «Если человек, живущий в достатке, видит своего брата в нужде и не пожалеет его, то как в нем может быть Божья любовь? Дети, давайте будем любить не только на словах, языком, но и на деле, истинной любовью».

Жена рассказала. Жила она, было дело, два года в Лос-Анджелесе. Старалась ходить всюду пешком, но иной раз пользовалась и городскими автобусами. Заходит раз в автобус, что такое? Денег за проезд не берут. Турникет так, свободно, крутится. Водитель ей: «Get in, get in, today the ride is free» (Проходите, проезд сегодня бесплатный). Посмотрела — вся публика сбилась в конце автобуса, зажимают носы, смотрят на нее весело — как она себя поведет. А посреди автобуса развалился на двух сидениях толстый превонючий бездомный. Он-то, наверное, за проезд заплатил, и едет себе, в окошко поглядывает. Штынк немытого тела от него — на пять метров.

На следующей остановке с автобуса она соскочила.

Снимок, помещенный в начале этого текста, может показаться странным, к теме не относящемся. Присмотритесь, однако, на рукотворном плакатике позади полицейских значится «Jesus loves you!»

Случайность, казалось бы, но символично. Снимок этот сделан в момент прибытия в центр Талсы, Оклахома, Дональда Трампа, который проводил тут свое политическое ралли. Полицейским, конечно же, в тот момент было не до Иисуса. Но в том-то и феномен всей моей Америки, что без Бога мы тут — никуда. Даже на долларах у нас написано «In God we trust». То есть не только мы в Бога верим, но и доверяем во всем Его Библейскому учению. Иисус тебя любит, как на том плакатике значится, люби и ты ближнего. Помогай ему в нужде, даже если он вонюч, хамоват и норовит на милосердии общества прокатиться.

Фото — Агата Липатс

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

ЮMoney: 410013762179717

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: