Ахилла

Записи в «Живом журнале»

Поп на паперти: колбаса и овца

Последние дискуссии подвигли меня к некоторому уточнению темы. Точнее — конкретного вопроса: какая альтернатива служению в клире для священников?

Попробую систематизировать.

Я не сторонник каких-либо революций или кампаний протестного исхода. По сути дела, моя позиция сводится к тому, что цель, какая бы «благородная» она ни была, средств не оправдывает. Для меня есть простой нравственный императив: если пребывание в клире требует предательства веры и совести, то оправдания таковому пребыванию нет (при этом не имею ничего против ситуационных компромиссов: так, спокойно облобызаю не только лапку, но и башмачок архиерея — если только это не будет знаком отказа от своих убеждений).

Мы не должны быть никому судиями. В построении отношений необходимо учитывать комплекс личных обстоятельств: и возраст, и опыт, и психотип, и т. п. (из 25 лет служения 15 я сам был вполне определенным фундаменталистом: монархист, ревнитель «Святой Руси»). И в конечном итоге никогда нельзя забывать: Судия только Господь. Наше дело — не клеймить инакомыслящих, а самим пытаться убедительностью своего опыта предстояния явить иную возможность жизни в Боге — тогда, когда мы хоть как-то сумеем стать на этот путь.

Могут быть разные обстоятельства, требующие, дабы не предать Христа и себя пред Ним, перейти Рубикон. Например, действия епархии по разрушению евхаристической общины или семьи («малой Церкви»), втягивание в круговую поруку подлости, запрет на деятельность, к которой обязует совесть, принуждение ко лжи, и пр., и пр. В этом случае уйти (форма чего может быть чрезвычайно разнообразна) — наша обязанность пред Богом (хотя решать конкретно — каждому самому).

Самыми употребимыми аргументами против такового ухода являются «колбаса» и «овца»: пропитание и пастырский долг.

Довод колбасы я вообще посчитал бы смешным обсуждать — если бы на него не налегало столько собеседников. Удивительный вопрос — как прокормиться? А как кормятся миллионы других людей? И ямы копают, и умничают, и просить не стыдятся — кто что, по обстоятельствам. 25 лет назад рухнула империя. Сотни тысяч квалифицированных специалистов остались без работы. Одни пошли торговать на рынок, другие подались в челноки, третьи в села, кто в разнорабочие (я пошел на стройку каменщиком, потом поехал помидоры выращивать). Ах! как выжить попу?! Конечно, хочется столичный стандарт не умалить. Но это уж вопрос «кýса», тут его обсуждать не вижу смысла. А если сельский батюшка горбатился на приходе, то ему не привыкать, не пропадет.

Не говоря о том, что не нужно всех под одну гребенку. Я лично близко знаю троих, причем все — вполне успешны. Один, заштатный, начал рядовым программистом; сегодня — зам. генерального директора крупнейшей российской корпорации. Второй, тоже заштатный, не будучи сам художником, стал организатором и вдохновителем художественной мастерской, выставки работ которой проходят по всей Европе. Третий, лишен сана, начал рядовым корреспондентом, сейчас главред солидного ведомственного журнала.

Конечно, не всем прилежит таковой житейский успех. Но не сомневаюсь: Бог не даст пропасть человеку, сделавшему честный выбор.

Аргумент «про овец» (пастырство). В свое время мне прихожане говорили: «Вы о нас не подумали». — Нет, подумал! Никому не нужен «пастырь» со сломанной совестью. Тем более, если он «тонок», умен, душевно и духовно чуток, интеллигентен, труженик. Внутри неизлечимая в его ситуации рана, «порок сердца», а внешне он привлекателен. Т. е. убедителен для ищущих богообщения в структурах, ядовитость которых понимаешь только после фунта соли. Таковые своим существованием легитимизируют систему.

Знавал во времена оно искренних и честнейших людей не только в партии, но даже и в КГБ. Они самоотверженно трудились ради общего блага (во всяком случае, верили в это) и тем самым гальванизировали ту систему.

Так и ныне: нужно ли кормить молоха своей душой и душами доверившимися тебе?

А что делать, куда податься? Да куда угодно, где сердце встречает Бога! Препоны юрисдикций и конфессий — вообще грязное политиканство. Также я не стал бы в русле стереотипов употреблять слово «секта» (имхо, сейчас именно Московский патриархат — опаснейшая секта, если говорить о стандартном негативном понимании этого термина). Или вот еще вопрос: нужна ли «православная религиозность» нынешнего разлива — та, которая учит противному заповедям Христа (о любви, о смирении и пр). Может быть, лучше быть нерелигиозным (я говорю не о ВЕРЕ — этот вопрос только в ведении Творца), чем «хоругвеносцем»?

И вообще я в недоумении: почему даже самые духовно и интеллектуально здравомыслящие люди так привержены скрепам «Церковь равна Московскому патриархату» (или — равна вообще некой «канонической» церковности)? Думаю, Церковь Христа ни с какими границами вообще не связана (хотя, конечно, ситуационно может с ними и совпадать; однако именно сейчас и здесь явная стадия полного распада). Так зачем поддерживать народ на этом пути в никуда? Вне структуры гораздо больше шансов обрести подлинность встречи со Христом. А те, кому мила или действительно душеполезна именно «официальная церковь» — так пусть там и остаются, кто против? Дух дышит где хочет, и благодать (конечно, и Евхаристия) объемлет весь мир; другое дело, что когда «благодаря», а когда и «вопреки».

Недоумение (по поводу общения)

…Какой смысл — если препирательства или демонстрации себя не самоцель — дискутировать, не договорившись о терминах? Вот «фундаменталисты» — это кто? Что за «единую систему» они исповедуют? Догматические универсалии христианства? — так и «либералы», если они в Церкви, не чужды того. «Креационисты»? — так и они во взглядах неоднородны: от буквализма яблок и змей до не признающих самодостаточность научной картины сотворения мира. «Календарщики»? — так последовательный фундаментализм требовал бы пользования еврейским календарем (новаторами тут оказались уже первые христиане, принявшие юлианский календарь). «Уставопоклонники»? — так и уставы сами весьма изменчивы, вплоть до волюнтаризма «аще изволит настоятель». Да и многие ли фундаменталисты следуют уставам буквально, даже с поправкой на «аще изволит»? Скорее этим «грешат» эстеты-интеллектуалы. Следующие Преданию в целом? — ау, его же в фиксированном, кодифицированном виде не существует. Традиции? — очевидность полифонии здесь и обсуждать смешно; ярчайший пример — дистанция между греческой и русской традицией, вылившаяся в раскол. Ревнители канонического права? — а как же дохтора и пр.? Постановлений соборов? — каких, вселенских? — так это малая часть соборного наследия. Поместных? — а как фундаменталисты относятся к буквальному следованию решениям Собора 1917–18 гг.?

Да даже в плане психотипа — найдут ли общий язык ушибленный хаосом мира умник-фундаменталист из МГУшников, ревнитель древних традиций, и малограмотный националист-хоругвеносец?

Конечно, все тот же разброс, даже более очевидный, присущ тем, кого причисляют к церковным либералам. Так о чем разговор? И вообще — ломая копья о «церковность», не стоит ли прояснить: о верности какой церкви идет речь? О конфессии? О юрисдикции? Об «избранных» юрисдикциях (например, по водоразделу старостильники — новостильники)? О канонически единой общности (эстонский пример разрыва общения)? О тех или иных внутриконфессиональных, внутриюрисдикционных течениях (когда «правильные» шельмуют «неправильных», например, экуменистов, как отступников и даже еретиков). А может быть, разговор идет о Церкви как мистическом Теле Христовом с неопределенными человеческими мерками границами? Или о Церкви как первохристианской общине, обладающей в каждом своем собрании всей полнотой церковности?

Стоило бы прежде, чем углубляться в дискуссию, четко ограничить её рамки не только в плане запрета на агрессию, но и в плане ограничения на произрастание боковых, случайных ветвей разговора, забивающих основную тему. И предварительно обговаривать понятия, в рамках которых будет вестись дискуссия. А то иначе в итоге долгих препирательств зерно истины не произрастает, но погребается морем словесной шелухи. И мы имеем горячий разговор про Фому и Ярему. Причем одни знают, кто такой Ярема, и понятия не имеют о Фоме, а другие — напротив.

О праздниках

Да и нет никакой истории. Есть глубокое недоумение — о себе самом. Я перестал чувствовать праздники как особое торжество (разве что Пасха — отдельно, но на то она и праздник праздников). Для меня сейчас Рождество ничем не существенней, чем служба Воскресению Христову — в каждый день памятования Воскресения, т. е. по воскресениям. А если уж по большому счету, то просто каждая Евхаристия. Ну, и что нам еврейский календарь? — Что Троя вам одна, ахейские мужи? Семь дней, каждый день… Конечно, историзм, памятование о корнях. Но так ли это важно для сути отношений со Спасителем?

Для меня праздники сейчас — аффект религиозности. Свойственный всем религиям в равной мере — как ответ на потребность поиска богообщения. И хорошо. В праздниках много красоты, радости, действительно корней. Но все же — не вторично ли это?

И тут же сомнение, тягостное самокопание. А может быть — это просто «выгорание»? Потеря свежего и живого чувства?

Ах, сколько радости бывало, когда мы на приходе наряжали огромную ель, пять метров не меньше, мимо лап еле протиснешься, по всему храму гирлянды, светящийся вертеп, колядки. А после ночной литургии у всех вдруг оказывались с собой всякие вкусности, и коньячок откуда ни возьмись, и ба-бах фейерверк…

А сейчас… Конечно, радости любви и благодарности не меньше, чем в каждой встрече с Даром свыше всех волхвов. Но как-то кардинально и не больше.

А может быть, просто физическая немощь подкашивает?

Вообще-то к размышлениям этим повод дала дискуссия по поводу кураевского предложения совместить Новый Год и Рождество. Все сильно смеялись. А по мне — а почему бы и нет? Тогда не постеснялись к сатурналиям приурочить. А что сейчас иначе? Новолетие как праздник есть и в Церкви, но кто-то празднует? А тут всеобщее торжество. Что плохого?

О чине крещения

«В полдень Илия стал смеяться над ними и говорил: кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть, и спит, так он проснется!» (3 кн. Царств 18, 1)

После некоторого перерыва, связанного со счастливым отсутствием приходского тягла, крестил. Внука, Михал Федоровича. И с удивлением «наблюдал» то, о чем раньше и не задумывался. Бесконечное «бла-бла-бла». Оглашение, отречение, приседание, омовение, позеленение, пострижение… А особенно хорошо «Дуни и плюни». Прямо фильмография Роу. И еще — «вдоль дороги мертвые с косами стоять…»

Господи, во что это все выродилось! Прости и помоги за всей абракадаброй видеть Небо!

А ведь все ясно. После всей нудоты — чин нормального крещения. Правда, «страха ради смертного». Да это и правильно, все ведь смертны в этом мире. Но именно этот чин (полторы страницы «Требника») и включает в себя все необходимое — ибо потом перекрещивать-докрещивать никто не обязует.

А чин хорош: есть все главное! И есть время и силы на этом главном сконцентрироваться. И есть необходимость предварительной катехизации в разумных и понятных формах — нормального разговора.

Фото Дмитрий Гомберг/telegraf.com.ua

Читайте также:

• Часть 1
• Часть 2

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: