Ахилла

Есть такой термин – профессиональная деформация. Термин очень ёмкий и актуальный для мира трудовых отношений. Деформация – явление наблюдаемое, и каждый может заметить: как лихо бьёт словом бывший журналист, где бы он ни был; как, стоя в шортах и шлёпках на южном рынке, отдаёт «команды» капитан дальнего плавания в отставке; и как пытается чуть-чуть не долить в стаканы на дружеском застолье бывший бармен. Еще хороший пример – бывший учитель. Моя бабушка, отработав в школе всю свою жизнь, до сих пор учит чему только можно всех домочадцев, родных и близких, простых прохожих. И даже своего старого кота, который вот-вот станет настолько учёным, что придётся выписать ему очки.

Объекты воздействия деформации, как правило, её наличия и развития не замечают. Для меня до сих пор не ясно: нужно ли вообще считать ПД девиацией или же можно принять её за вариант нормы для работающего «населения» (термин «население», на мой взгляд, — российский чиновничий жаргонизм, потому я и написал его в кавычках)?

Особенно быстро ПД формируется внутри устоявшейся системы: новичку, чтобы вписаться в коллектив, приходится как минимум подстраиваться, а как максимум – становиться апологетом той самой системы. Второй вариант всегда приятен не только для «братьев по разуму», но и для человеческого эго – ведь исповедуемая идеология у многих ассоциируется с термином «я», и нападение на эту коллективную, корпоративную идеологию становится нападением на то самое «я» винтика такой системы. Так что, защищая честь конторы, человек защищает еще и себя любимого – прекрасный массаж для эго. Также второй вариант (апологетика своей «конторы» и её принципов) может способствовать быстрому карьерному росту.

Именно термином ПД я могу объяснить такие сугубо церковные выражения как «рекомендуемое пожертвование за требу» и просто «рекомендуемое пожертвование» за нечто вполне ощутимое и материальное. Ведь тот факт, что люди выдают желаемое за действительное, и лукавят именно в системе, которая считает себя «держательницей истины и благодати», а также оплотом «правды и любви», как раз и можно объяснить профессиональной деформацией её служителей и апологетов – а больше и нечем…

Варясь в собственном соку, выживая кто как может, настоятели когда-то решили, что именно так будет приемлемо. И дело пошло. (Ведь с тем, что РЕКОМЕНДУЕТ церковь, спорить не принято. И не станет человек давать 50 рублей за крестик, который стоит 5000. Рекомендовано 5000? Вот их следует дать.)

Профессиональная паства в большинстве своем елейна, послушна, управляема. Некому бывает сказать отцу, что он совершенно не прав, и делает совсем не христианское дело. И при таком общем одобрении прихожан, настоятель начинает думать, что «так и надо». А что «внешние» и «захожане» порядки критикуют – так это все участники заговора против «святой матери-церкви» и активисты антицерковного информационного фронта. Тьфу на них!

Однажды я зашёл в храм купить ладану (люблю, грешник, запах благородного фимиама – по старой, так сказать, памяти). И вот на моих глазах развернулась следующая картина. Немолодая и, очевидно, не шибко воцерковлённая пара спросила служительницу храма о венчании:

— Скажите, а как можно у вас венчаться?

— Венчаться можно тогда-то и тогда-то, но прежде надо поговорить с батюшкой. И да – венчание у нас стоит 3500 рублей…

Тут я не выдержал, посоветовав будущим «брачующимся» (как это принято говорить в российских ЗАГСах) нескольких нормальных священников, которые таинствами не торгуют (а венчают как и положено – за любое добровольное пожертвование или без него), а служительнице храма объяснил, что венчают (согласно их же вере) – не они, а сам Бог. Но деньги почему-то идут не основателю таинства, не автору идеи – а самым что ни на есть исполнителям. То есть идут мимо руководителя проекта, мимо директора и прораба – напрямую рабочим. (Хотя, если честно, не могу вспомнить, чтобы Бог что-то конкретное говорил о венчании.)

Одна журналистка написала мне, что существует даже отдельное форумное обсуждение, где молодые мамы спрашивают друг у друга о том, где покрестить чадо в Великом Новгороде, и сколько это стоит. «А расценки поднялись однако…» — фраза вот отсюда.

После того диалога я, хорошенько подумав, написал письмо в епархию с вопросом «могут ли таинства продаваться»: ответьте, мол, уже четко раз и навсегда. Пришёл ответ:

«Что касается взимания платы за таинства. Конечно, дико слышать о том, что совершение такого таинства стоит столько, а такого — столько. На это еще очень пристально обращал внимание покойный Патриарх Алексий II. То, что так отвечают людям в наших свечных лавках — это наш недосмотр за своими работниками. Конечно, это должно быть ориентировочным пожертвованием.

Из чего оно складывается? В основном, из-за оплаты певчим и содержания храма. Все певчие в храме поют за деньги, и чтобы обеспечить хоровое сопровождение венчания, надо им заплатить. В храме, где я служу, фиксированная оплата за венчание не взимается, но всегда спрашиваю жениха и невесту: надо ли хор или потерпят мое пение? В большинстве случаев просят хор, и тогда договариваюсь с хористами — сколько они возьмут за пение.

Так что вот так. В любом случае, любой священник при обращении к нему о невозможности внести пожертвования за таинства обязан совершить их безвозмездно. Сергей! Если на Вашем жизненном пути попадутся такие люди, то направляйте их ко мне. В храме св. Ксении Петербургской все таинство совершаются безвозмездно! (Только надо предварительно побеседовать со священником, то бишь со мной, чтобы человек приступал к ним с пониманием.)

То есть, оказывается, случившееся в одном из основных храмов регионального центра, есть недосмотр? Если же учесть, что поминаемый в ответе патриарх Алексий говорил буквально: «Не напрасно сребролюбие называется гнусной, убийственной страстью, иудиным предательством по отношению к Богу, адским грехом. Спаситель изгнал торговцев из Иерусалимского храма бичом, и мы вынуждены будем поступать так же с торговцами святостью» — то произошедшее на моих глазах есть тяжелейшее церковное правонарушение. Это как минимум. Но как же повели себя некоторые апологеты церковных устоев после случившегося и опубликованного?

Они сначала обвинили меня в слабости духа, так как спорил со служительницей храма, а не с кем-то повыше, не с тем, с кем надо. Когда же я указал, что написал официальный запрос в епархию на имя архиепископа – ответили, что «теперь понимают, с чего начинался 37-й год».

Налицо та самая профессиональная деформация не только служителей церкви, но и верующих мирян. Им говоришь: мол, нехорошо торговать таинством, даже мне, агностику, и то противно. А они слышать не хотят, и в ответ – ушат контраргументов про 37-й… Мол, надо было не писать никуда, а пойти поговорить с настоятелем. Можно было и так. Но я хотел получить официальный ответ на вопрос именно от официального лица епархии. А не просто какой-нибудь ответ от какого-нибудь настоятеля.

Казалось бы, патриарх уже все давно сказал, официальное лицо нашей епархии прислал мне понятный (вернее, почти понятный) ответ, который я сделал публичным. Так успокойтесь же вы, и прекратите торговать таинствами: если там хор платный – это другое дело, но тогда надо чётко не только говорить, но и писать: мол, услуги певчих стоят столько-то. Сама же процедура – за добровольное пожертвование или без оного.

Что же мы видим на деле? Через полгода после указанных событий священник Новгородской епархии РПЦ (совсем недавно оказавшийся в системе) делает на своей странице в социальной сети такой перепост записи игумена Силуана (Туманова):

«Вы мните себя христианами и возмущены тем, что в храме вам постоянно что-то «продают» — требы, свечи, книги, крестики и пр.?

А почему нет? Ведь вы разве забыли, что быть христианином — это иметь определённые обязательства, в том числе, и к Церкви? Литургия называется общим делом не потому, что там батюшка что-то в алтаре два часа перед причастием бормочет, а прихожане сообща зевают и перешептываются (веселая же там у них литургия – прим. автора), а потому что в этом общем деле все мы принимаем посильное участие.

Ответьте на вопрос: Вы когда принесли в храм

— сделанные своими руками свечи,
— сваренный Вами ладан,
— выжатое в Вашем винограднике вино (чистое, виноградное, не путать с самогоном),
— отжатое Вами растительное масло для лампад,
— просфоры для причастия,
— сшитые Вами ризы для богослужения? И пр.

Как никогда? А ведь это нужно на каждой Литургии. Как же иначе Вы участвуете в Литургии? Пришли, постояли, покушали чуть-чуть за чужой счёт и ушли?

А в храме потом ещё нужно оплатить ЖКХ и зарплату сотрудникам, которым за вами ещё полдня полы мыть. Поэтому и существуют эти пресловутые «минимальные суммы пожертвований», чтобы храму всегда удавалось быть чистым и нарядным, готовым к общей молитве прихожан, которые по сути сегодня кроме денег редко что для Литургии могут принести.

Так что прекратите всякую чушь нести про «ой, дяденьки, а там опять попы за углом таинства продают!»

Для Вас хочется Церковь подешевле? Идите к сектантам. Но там берут десятину, а то и целыми квартирами. Вообще не хотите платить? Не проблема. Сидите дома, читайте книжки про духовность. (Наконец-то официально объявили, что если не хочешь платить церкви – то и сиди дома! Что ж, по крайней мере, честно — прим. автора.)

Не хотите никак принимать участие в жизни храма — в храм ходить не надо, лучше в ресторан. Там за Ваши деньги сделают вкусно и красиво. Могут, правда, в суп плюнуть, как Вы плюете в душу сотрудникам храма, «не так или не вовремя» коснувшихся Вашей свечки». (Все-таки не всем представителям церкви на роду написано вещать, честное слово – прим. автора.)

Продолжая логическую цепь, начатую автором заметки, нельзя не отметить, что тут недолго осталось и до «рекомендуемого пожертвования» за исповедь (ведь батюшке надо до храма добраться на чем-то, чтобы вас исповедовать, а бензин-то ныне не дешев) и за причастие (ведь нужны сосуды из Софрино, мука, кагор и так далее)…

Тот факт, что и после слов патриарха (пусть и покойного), и после официального ответа из родной епархии, отцы снова защищают «своё» — симптом вполне себе характерный. И, на мой взгляд, именно профессиональная деформация позволяет им называть чёрное — белым, а самую что ни на есть торговлю – пожертвованиями.

Я совершенно четко разделяю человека и его поступки: понимая, что поступки часто только кажутся нам осознанными, на самом деле таковыми не являясь. И потому никакой личной неприязни к отцам-продавцам не испытываю. Чего не скажешь о некоторых из них: ассоциируя корпорацию с собственным «я», любое нападение (как им кажется) на интересы корпорации они воспринимают за личное оскорбление – и диалог становится невозможным в принципе. Нам (кому не все равно) остаётся писать статьи – отцам остается гнуть свою линию (которая, как мне удалось выяснить, хоть по факту и является вполне себе «антипартийной», но, возможно, по-тихому одобряемой сверху). Что, впрочем, чести нашей церкви тоже не прибавляет.

Отцы, которые берут «рекомендованные» деньги за таинства – продают некий волшебный «космический» воздух. Да-да, для человека невоцерковленного, не верующего, ни разу не бравшего в руки Евангелие — любое пение, произнесение молитв и так далее – есть не что иное, как некий особенный «привезенный с чистых намоленных вершин» воздух – нечто эзотерическое. А отцы – просто его продавцы. Потому что любое «рекомендуемое пожертвование» по сути своей есть цена. И цена эта берется именно не за что-то материальное, а за нечто таинственное, потустороннее. За то, к «производству» чего отцы-продавцы имеют весьма косвенное отношение: примерно такое, какое имеет «певец» караоке к песне и к реальному автору.

В этом смысле в ответе новгородской епархии кроется для меня, помимо ответа на вопрос, еще и загадка: что такое это самое «ориентировочное пожертвование»? Почему в магазине нельзя так же повесить не стандартный ценник, а такое вот «ориентировочное пожертвование»? Ведь по сути-то – это та же самая цена! Или нет?

Пожертвование – это то, что человек хочет и может дать по возможности. Пара ли это куриных яиц, бутылка ли домашнего кагора, десять ли тысяч рублей — не важно, ведь это именно пожертвование. Что касается Таинств, то здесь может иметь место именно «добровольное пожертвование» храму и священнику, а никакое не «рекомендуемое».

Конечно, легче взять деньги, чем действительно помочь человеку стать постоянным прихожанином, церковным верующим. Осознанным верующим, которые не сможет не жертвовать на храм, осознавая, что некому, кроме него, что это и его храм тоже.

Что касается вполне материальных вещей: книг, икон, крестиков, свечей и так далее – то тут нет вообще никаких проблем. Церковь должна на что-то жить и покупать облачения в Софрино (о стоимости таких штук можно почитать на «Ахилле»). Но зачем лицемерить и здесь? И почему бы не назвать торговлю торговлей, пусть и освобождённой от уплаты налогов (против этого я тоже ничего не имею)?

У меня есть друг, честный и принципиальный. Он уволился со всех работ и занялся пчеловодством и овцеводством в лесах Краснодарского края, взяв в собой супругу и трех детей. Занялся он этим еще и потому, чтобы не работать там, где приходится хоть чуточку привирать, лукавить, недоговаривать, подстраиваться. Его религиозные убеждения близки к агностическим (но стрелка компаса веры находится ближе к принятию непознаваемого Бога, чем к Его отрицанию).

Однажды он тонул. Вариантов выбраться не было, и он, невзирая на агностицизм, начал читать про себя какую-то молитву. Очнулся уже на берегу. Знакомый священник рекомендовал сходить в церковь, заказать, кажется, какой-то специальный молебен. Увидев «рекомендованные суммы пожертвований», мой не терпящий лицемерия друг ушёл из церкви, теперь, наверное, навсегда. Помимо прочего, покончив для себя с вопросом: крестить ли детей. «Уж если Бог есть, то Он не заперт в организации, где берут деньги за молитву Ему. В конце концов, если я остался жив благодаря молитве, то спас меня, получается, Бог. А деньги почему тогда они берут?» — сказал он.

Раньше я считал необходимым жертвовать церкви, по моим меркам – весьма много. Теперь даже жаль: надо было забыть слова о руке, которая должна не знать, что делает вторая рука, а вместо этого хорошо проанализировать: кому и куда давать. И кто из «нуждающихся» нуждается в помощи на самом деле.

Остается добавить, что мне со знакомыми священниками повезло: пара товарищей отцов заняты хорошим делом. Один продуктами и деньгами помогает больным, зависимым, оставленным. Второй организовал на приходе настоящий пункт помощи обездоленным и нуждающимся. Примечательно, что и «рекомендованных пожертвований» ни у того, ни у другого я не замечал. Так что к таким отцам моя писанина отношения не имеет. И поддерживать их дело, конечно же, нужно, несмотря на любые доктринальные расхождения. И если есть среди читателей «Ахиллы» буддисты, агностики, атеисты и прочие, которые хотят помогать нуждающимся, но не знают как – пишите, я свяжу вас с «нужными» отцами.

Читайте также:

• За что и как платить священнику
• «Почему дорожают требы»? — Потому что совесть подешевела
• Должна ли Церковь платить налоги?