Ахилла

С приснопамятным отцом Павлом Адельгеймом (1 августа 1938 — 5 августа 2013) меня познакомил священник Виктор Пасечнюк, с которым наши пути-дороги пересеклись в Хакасии.

Это необычный край — земля тайн, легенд, первобытной природы. Хакасия пронизана особым настроением, неразрывно связанным с природой, ее первозданным очарованием. Настроение этого края всеобъемлюще, оно все время присутствует рядом с вами незримо, ненавязчиво. Особенно меня заворожило бабье лето в Хакасии. Удивительная пора. Пора без возраста и времени года. Пора восторженного восприятия окружающего нас мира. Стоит только остановиться и оглянуться — и природа погружает в буйство красок, а небо, отраженное в лужах с яркими корабликами листьев, уносит в далекое детство, и вот ты уже мечтами далеко отсюда. Таких красок и узоров мне не довелось больше нигде увидеть. Не просто красок, а потрясающе ликующих, с выразительным контрастом цвета, с синеющей нежной дымкой бесконечности и со свежестью утреннего тумана.

Не один десяток лет прошел после моей первой встречи с Хакасией, а забыть ее пленительную красоту просто не могу. Ни на одном ковре, по-моему, человеку не под силу отразить тех рисунков и орнаментов, которые осенью можно увидеть на сопках Хакасии. Причем эти картины невозможно остановить во времени: они постоянно меняются, постоянно удивляют своей неповторимостью и новизной.

Вспоминая Хакасию, где мне довелось работать в составе студенческих строительных отрядов, невольно задумываешься о людях, которые живут и работают в тех незабываемых местах вдохновения и душевной радости. Как же трудно им выживать в условиях развалившихся градообразующих предприятий! Вдвойне больно слышать, что есть сатрапы, пытающиеся содрать с этих забытых властью людей последнюю рубашку.

Мне кажется, что смысла нет

Стоять за правду там, где судят.

От них всегда один ответ:

«Живи, как власть велит, а нет —

Закон защитою не будет».

В суде не светит правды свет:

Чадит сосновая лучина,

Смешавши цели и причины.

И гаснет тлеющий маяк,

Сознанье погружая в мрак.

В бесплодных поисках дороги,

Споткнувшись, поломаешь ноги,

Вняв, к удивленью своему,

Что ты не нужен никому.

Но не скорби, уйми тревогу:

Ты не один. Ты нужен Богу.

Это стихотворение, написанное отцом Павлом, вспоминается, когда знакомишься с историей иерея Виктора Пасечнюка, пастыря, не побоявшегося встать на защиту своих прихожан в селе Каратузское в Хакасии. Защищал же он дедушек и бабушек от архиерейской жадности и чванства. Его борьба за правду стоила ему немалых сил. Пастыря просто лишили сана: «Бывший настоятель Петропавловского храма в селе Каратузское Красноярского края иерей Виктор Пасечнюк в письме митрополиту Пантелеимону заявил, что его уволили за то, что он не смог собрать с верующих 150 тысяч рублей ко дню рождения архиерея».

Во время общения с отцом Виктором мне было горько осознать, что я находился рядом, а не сумел дотянуться до благословляющей в бессмертии руки протоиерея Павла Адельгейма. А еще горше было вспоминать свою поездку в Псков на юбилейные мероприятия митрополита Евсевия (Саввина) — я осознавал, что в каратузской истории батюшка не солгал ни на йоту, но, к сожалению, в Московской патриархии достучаться до правды ему не удастся.

Меня попросил архимандрит Никодим помочь ему в поездке в Псков к своему однокашнику на юбилей.

Юбиляром оказался владыка Евсевий, возглавлявший в 2009 году Псковскую кафедру Московской патриархии. Торжества были поставлены на широкую ногу и продолжались целую неделю. Программа празднования юбилея владыки Евсевия завершилась торжественным приемом, как написали в газетах, в гостинице «Рижская». Фактически же торжественный прием вылился, как «в добрые советские времена», в застолье в самом вместительном ресторане Пскова.

Не перестаю удивляться, что мне позволили в алтаре Свято-Троицкого кафедрального собора Пскова поздравить владыку Евсевия и вручить ему огромный букет роз. Архимандрит Никодим потом, в поезде, когда мы возвращались домой, не мог не нарадоваться, что наш букет был самым богатым. Меня же тяготил вопрос, который я задавал себе и отцу Никодиму: «Кому нужен этот пир во время чумы?» Я вспоминал строки, вышедшие из-под пера Александра Сергеевича Пушкина, — хватило же сил священнику из одноименной трагедии воскликнуть: «Я заклинаю вас святою кровью / Спасителя, распятого за нас: / Прервите пир чудовищный…» У меня же смелости не хватило. Я промолчал, а пир продолжился в Большом концертном зале областной филармонии…

Тогда я не знал, что не выдуманный Пушкиным священник из трагедии «Пир во время чумы», а живущий среди нас отец Павел Адельгейм, возможно, единственный, кто не только не испугался открыть истину о разрушающих процессах в Московской патриархии, но и попытался со своими верными чадами встать на защиту живой приходской общины церкви Жен-Мироносиц со Скудельниц, которую ему с единомышленниками первыми в Пскове было позволено властью восстановить для богослужений. В своей книге «Догмат о Церкви в канонах и практике» отец Павел со всем присущим ему правдолюбием утверждает: «Проведенное исследование обнаруживает, что искажения церковных традиций стали восприниматься как правила и постепенно проникли в нормативные документы Церкви. Если нормативные решения Поместного Собора 1917–1918 годов принять в качестве точки отсчета, тенденция к уничтожению соборных начал, возникшая позднее, обнажается до очевидности, когда мы знакомимся с нормативными документами последующих Поместных Соборов и их осуществлением в епархиальной практике».

Возвращаясь к псковским событиям, связанным с юбилеем Евсевия, пытаюсь всмотреться в лица многочисленных священников, встретившихся на мероприятиях праздничной программы юбиляра. Редко кто не отведет глаза в сторону от моего пристального взгляда.

«Почему чаще в глазах батюшек слезы, чем радость?» — этот вопрос задаю отцу Никодиму. А он смеется над моей детской наивностью: «Какая радость попу от юбилея владыченьки? Одно горе да слезы. Теперь на полгода зубы на полку. Обобрал архиерей свой клир».

Архимандрит Никодим напоминает мне о горемычной матушке, которая докучает ему просьбами о помощи, так как нечем кормить детей. Ее муж имел неосторожность перечить епископу, а теперь служит на приходе, где уже хватает попов, да и местность там небогатая. Вот и отдувается семья за правду отца.

«А бывает еще страшнее, когда архиерей требует к себе в опочивальню мальчика. Вот попу хоть своего сынка веди», — продолжает отец Никодим размышлять над моим запоздалым вопросом про псковский чумной пир. А мое сердце переполняет крик, что такого просто не может быть…

Отчетливо помню ответ отца Павла на вопрос, заданный корреспондентом журнала: «Почему вас изгоняют, как только вы отстроите храм, развернете социальную деятельность, обустроите приход?» — «Я думаю, что у него ко мне есть какая-то странная зависть. Все, что я в последние годы делаю, даже тогда, когда мы уже совсем перестали общаться, он начинает повторять. Так как я отмечал свое 70-летие, например, он повторяет то же самое. Он на год меня моложе. И он повторяет, но у него получается пародия. У меня это получается непроизвольно благодаря тому, что меня окружают умные люди, которые знают, что и как правильно сделать. А его окружают необразованные и неумные люди, которые ему дают неудачные советы».

Не могу забыть лето 2017 года, когда мне посчастливилось побывать в Пскове в храме Жен-Мироносиц, восстановленном трудами отца Павла. Там я посетил могилу необыкновенного и дорогого сердцу батюшки. Познакомился с матушкой Верой Михайловной и с детьми отца Павла — Машей и Иваном Павловичем. Прикоснулся к настольным книгам убиенного пастыря в его сохраненном для нас, его духовных чад, в неприкосновенном виде кабинете. Сидя в кресле за письменным столом, за которым некогда работал отец Павел, я не переставал смахивать слезы, размышляя о человеческом беспамятстве. Ведь в родном для отца Павла храме Жен-Мироносиц нельзя вслух было спросить о книгах, написанных отцом Павлом. Меня удивило, что на вечере памяти отца Павла 5 августа 2017 года не было ни одного священника из Псковской епархии. Неужели такой страх обуял пастырей Пскова, что даже многим обязанные отцу Павлу попы боятся прийти и отдать долг памяти, завещанный нашими традициями? К сожалению, худшие мои размышления полностью подтвердил спустя год отец Евгений Ковалев.

Из выступления отца Евгения Ковалева на вечере памяти отца Павла 5 августа 2018 года:

«…Важность наших встреч в память об отце Павле в том, что мы благодаря этому обретаем, возвращаемся к нашему единству, благодаря этому мы чувствуем в себе силы, которые Господь в самых немощных раскрывает. Мы говорили сегодня о физической ограниченности отца Павла. И вот в немощи сила Божия явилась, и дай Бог, чтобы эта память в нас продолжала жить, чтобы об отце Павле знали и наши дети, и внуки, и те, кто посещает приходские школы.

…Я… не до конца могу сейчас цитировать слова, вернее, ответы правящего… митрополита Тихона на вопрос: „…владыка, расскажите, кто отец Павел, кто, каким вы его видите?“ И слава Богу, прозвучали слова глубокого уважения и благодарности в адрес отца Павла.

И для нас… это восстановление той правды, которую каждый из нас исповедал и знал в силу определенных обстоятельств… определенных страхов.

Мы каким-то образом иногда и боялись. Когда та или иная книга появлялась на книжных полках в храме, каждый спрашивал: „А что, можно или нельзя?“ И вот на самом деле пример отца Павла нас подвигает к тому, что страх должен быть… может быть побежден. И здесь полюби Бога и делай все, что хочешь. И вот эту свободу, я сейчас о единстве, о преодолении страха по общей молитве о ниспослании нам вот этого единства и сил, как в этом единстве силы».

«…Разумное общение предполагает признание своих ошибок и раскаяние в них. Христианское общение ведет не к разрыву отношений, а к взаимопониманию, устранению соблазнов и препятствий „для созидания самого себя в любви“ (Еф. 4:16)… Разве не подобает христианину следовать принципу общения, если угодно, честной полемике, согласно слову Христа Спасителя: „…если Я сказал худо, покажи, что худо, а если хорошо, что ты бьешь Меня?“ (Ин. 18:23). Молчанием предается Бог» (из книги Павла Адельгейма «Догмат о Церкви в канонах и практике»).

Как же я могу замолчать и не рассказывать о дорогом сердцу отце Павле!

Мне посчастливилось познакомиться с Андреем Кравцовым, кандидатом филологических наук, куратором издательского проекта «ЧтецЪ», который сумел на основе пяти книжечек с проповедями отца Павла, изданных в Австралии в 1989–1990 годах, создать макет для переиздания сборника проповедей приснопамятного протоиерея Павла Адельгейма. Благодаря этому макету, в августе 2019 года в одной из типографий города Клин был издан, а точнее, переиздан названный сборник, который оказался широко востребованным.

Читая проповеди отца Павла, осознаешь, что его жизнь — это и есть проповедь. Я бы сказал, проповедь жизнью. Вспоминаются слова батюшки: «Нам заповеданы два средства борьбы с несправедливостью — свидетельствовать о ней и не участвовать в ней, даже если придется лишиться имущества и жизни. Стояние за Истину до смерти всегда понималось как следование за Христом, взяв крест Его. Отсюда неизбежность мученичества. Христиане не искали мученичества и не уклонялись от него. Несправедливость победить нельзя, пока действует сатана и люди служат ему. И все-таки Победителем будет Христос: „В мире скорбны будете: но дерзайте, ибо Я победил мир“ (Ин. 16:33)».

Так пусть как можно больше православных христиан получат возможность познакомиться с размышлениями протоиерея Павла Адельгейма, обращенными к нам.

Читайте также:

• Отец Павел Адельгейм
• «Без него душа черствеет…»