Ахилла

Произошло это ночью с субботы на воскресенье в апреле нынешнего года. Уже и не помню, 12 или 19 числа, и разве это важно, ведь и в тот, и в другой день праздновали Воскресение Христа и Победу над смертью.

В каком архитектурном стиле был храм, где совершалась главная служба года? — тоже не имеет значения.

Мессу служили или Литургию?

Один священник или с ним было несколько человек?

А до этого были и, наверно, еще прозвучат, разные частные суждения, что не надо было прекращать публичные богослужения. С какой целью их высказывали? Из страха потерять деньги, если мало народу будет на службе? Или это были просто растерянные и обескураженные люди, неважно кто: обычный прихожанин или прихожанка, зачастую довольствующиеся чисто обрядовой стороной веры, или же вроде и образованный человек, претендующий на некое «учительство в церкви»? Нам же всем страшно.

Что читали: огласительное слово святителя Иоанна Златоуста или же, раньше, этим утром в субботу, одну очень древнюю проповедь? Речь шла об одном и том же, о вечной жизни, в которой Христос ждет всех нас, всех верных от начала времен.

За службой пели. Кто пел: два-три профессионала, сестры-монахини, жена священника или он сам? Не столь важно, ведь почти никого не было в храме.

Партес в русском изводе или в итальянском, что по сути одно и то же; григорианику или знаменное, что тоже имеет схожее происхождение? А может, народные песни, существующие абсолютно везде? Все едино.

О чем были песнопения? «Радостию друг друга обымем» или «Зачем отчаиваться нам»?

Статуи и изображения были вокруг или иконы? Если иконы, то «канонические» или нет? Все оказывается достаточно условным.

Мог ли приход организовать трансляцию богослужения? Если мог, то смотрели ее люди с очень разными взглядами, в том числе и «мы не такие, у нас служба на родном языке, лавочки и орган» или «кругом одни еретики, нужно твердо держаться традиций и ничего не менять». Ах, и это во многом утратило смысл, все же в одинаковом положении, все по-своему искренне верим и ищем Христа или хотя бы просто какого-то утешения.

Наверно, сейчас становится ясно, что очень многие наши разногласия и раздоры на самом деле не имеют никакого смысла, как-то: какой обряд «истинней», какая должна быть литургическая музыка (она же едина, вне конфессий и вне обрядов, как и все искусство), кто правильней верит, даже и такие вещи, как ’’filioque’’, уходят на второй план. Если радость о Славе Воскресения общая, тем более она должна быть общей сейчас, в нынешних обстоятельствах.

Потом, позже, разумеется, многие эти вопросы останутся актуальными, и мы, вероятно, вернемся к прежним спорам. Но мы меняемся, мы способны измениться. И многое переосмысливаем. Уже сейчас.

И все мы, христиане, любой конфессии, любого обряда, в Пасхальную ночь приходим со страхом и трепетом, что такая великая радость Воскресения возможна. Для всех, соблюдающих церковные правила и традиции или нет. Говорит же святой Иоанн Златоуст о пришедших в любое время, что все мы можем рассчитывать на Милосердие Божие.

А после праздничной службы, может быть, кто-то из нас, вспоминая ужас и тоску Страстной Пятницы и стараясь быть честным, понимая, что так же, как все, распинает Христа, робко спрашивал Господа: «Ведь казни не было, скажи же, что не было». Зная, что все было. Ради нашего Общего Воскресения.

Закончить хотелось бы двумя священными текстами. Один — из стихир Пасхи византийского обряда: «Простим все Воскресением». И поскольку сейчас уже май, месяц, посвященный в католичестве латинского обряда Деве Марии, то второй текст — из латинского молитвенника, обращенный к Богородице: «Даруй нам братское единение под покровом Твоим»…

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: