Ахилла

Время от времени читатели «Ахиллы» задают нам такой вопрос: ну ладно, вот вы все критикуете, уже все понятно, что все плохо и РПЦ прогнила — дальше-то что? Конструктивное предлагать будете или только в сотый раз про дерьмо?

Я не буду сейчас вдаваться в тему почему время конструктива просто еще не пришло, мало того — даже время критики еще реально не пришло, потому что сидеть в интернете и жить в реале — две большие разницы. В интернете кажется, что РПЦ критикуют со всех сторон, из нее массово уходят попы и миряне, а вообще завтра она развалится. А в реале — 95% (в смысле — подавляющее большинство) прихожан продолжают также смиренно и без особых размышлений ходить в храмы, ставить свечки, заказывать требы, «вести православно-христианский образ жизни»; попы продолжают махать кадилом и зарабатывать — кто на новую машину, кто на дом, кто просто на пропитание, а все еще — на взнос в епархию; епископы — ну, у тех вообще все хорошо всегда: храмы строятся, количество приходов и денег увеличивается, несмотря на разделы епархий, панагий — целые коробки, а завтра — новая поездка на очередной престольный праздник, а значит — новый пухлый конвертик в ручку. В общем, в реале ничего не разваливается и не критикуется, это только махонькая кучка маргиналов в интернете пыхтит. И их мнение, пыхтелок этих, вообще никого из тех, кто имеет возможность заниматься «конструктивом», не волнует.

Но раз уж читатели пристают с таким вопросом к нам, то давайте пофантазируем на тему «конструктивных» реформ. Насколько это всерьез — как обычно, решать читателю.

Мы на «Ахилле» регулярно публикуем отрывки из книги «Описание сельского духовенства» священника середины XIX века Иоанна Белюстина. Автор, помимо критики, которой у него в тексте по максимуму (прям как и в нашем проекте), предлагает порой и пути решения многих проблем тогдашней церковной жизни, так, как это видится лично ему. Например, в последнем отрывке он предлагает практически полностью упразднить чин дьяконов, как бесполезный для православия, максимум — оставить чуток в соборах и больших монастырях — для красоты службы.

Некоторые современные критики, возмущаясь тем, что происходит в РПЦ в последние годы, предлагают упразднить епископат как таковой, мол, от этих жадных и властолюбивых деспотов одно зло, надо жить без них, только священникам с мирянами, самим по себе.

Кто-то идет дальше, и предлагает вообще обходиться «мирянской литургией», то есть новый вариант беспоповства.

Я же предложу такую «реформу»: упразднить и чин дьяконов, и чин священства — абсолютно, без исключений. Оставить только такой вариант: одна община — один епископ.

Поясню. В гипотетической РПЦ, нафантазированной нами, полностью отменяется всякое высшее руководство: никакого патриарха, синода, никакой патриархии, никаких структур, «Софрино», СИНФО и прочей мишуры. Ноль, корова языком слизала. Из иерархии остаются только равные во всем друг другу епископы, которые — и это абсолютно важное и непререкаемое условие — появляются на свет единственным путем: когда собирается христианская община и из своей среды выдвигает подходящего кандидата. Тогда епископы соседних общин (достаточно тех близлежащих, из того же города или сельского района) собираются, рассматривают этого кандидата, экзаменуют его, договариваются с общиной и рукополагают им этого епископа. Соответственно, община имеет право не только выбирать епископа, но и изгонять его из своей среды, если он недостоин быть епископом, по их мнению, по своему поведению или грехам. Но изгнав такого, они вновь должны выбрать достойного и предоставить его на суд епископов соседних общин.

То есть каждый епископ будет настоятелем своей общины, своего прихода, своей церкви. Как епископ он будет иметь право совершать любые таинства и обряды, только отпадет за ненадобностью хиротония священников, а будет он временами участвовать в хиротонии епископов новых общин.

Каковы плюсы подобной тотальной децентрализации?

1. Сохранится то, без чего православные не мыслят себе православия — преемственность епископата. Иначе такой путь сразу назовут протестантизмом.
2. Отсутствие высшего руководящего звена, а также отсутствие епархий (и епархиальных структур) означает отсутствие бюрократии, необходимости содержать всех этих начальствующих, а также то, что финансы церкви становятся абсолютно прозрачны и конкретны: деньги, пожертвованные церкви, и остаются в этом храме, в этой общине, потому что никуда их перечислять не нужно, только если епископ с прихожанами не решат помочь кому-то: другому приходу или просто на благотворительность.
3. Выборность епископа и возможность его смещения (смещение епископа тут означает полное прекращение его полномочий везде — он «уходит на покой», то есть или живет как мирянин в общине, или уходит в монастырь как монах, ну или сам с собой служит в каком-то затворе, но права собирать общину у него уже нет) ведет к ограничению произвола епископа. В то же время и община должна будет вести себя разумно: выгнав епископа, она рискует не найти замену, и останется без служб, без таинств, без духовного руководства, должна будет или долго ждать в «безпоповстве» или расформироваться и отдельными личностями разойтись по другим общинам.
4. Каждый епископ с общиной обручаются навсегда, никакие переводы, повышения или прочее невозможны (как, теоретически, и положено). Соответственно, становятся невозможны интриги других епископов, подкупы, симония, «любимчики», «гей-лобби», тепленькое местечко или другие проблемы внутриепископской жизни. Все взаимодействие епископов — только на братской основе для рукоположения нового собрата и для братских служб или совещаний, касающихся соседних общин.
5. Никаких иподиаконов, протодьяконов — никого, епископ служит как священник, максимум — пономари в храме.
6. Епископ живет при храме — никаких резиденций, дворцов, особого содержания, кроме того, что назначат ему прихожане.

Конечно, тут возникнет много вопросов и недоумений. Но раз уж сейчас в РПЦ идет курс на якобы «сближение епископа с народом», когда епархии дробятся, епископов уже стало чуть ли не 400, но почему их не может быть 40 тысяч? А в реальности их будет намного меньше, потому что епископ должен быть только у реальной общины, никаких там «86% крещеных» — только те, кто реально хочет христианско-общинной жизни, как в «золотой древности»: тщательная подготовка, вхождение в общину, духовное единство в молитве и братской любви. Будет на Руси несколько десятков тысяч маленьких «поместных церквей» (а может, и несколько тысяч всего лишь, или даже сотен), взаимодействие которых будет не в дипломатии, политике и интригах, не в обсуждении автокефалии, расколов, параллельных структур, не в борьбе за власть и слияние с госаппаратом, а в любви, общем причащении и общем вероучении — и все на самом низовом, частном, почти семейно-дружеском уровне. Да, это путь к «секте», но чем, как не сектой, были первые общины христиан?

У этой идеи есть, разумеется, и множество минусов и проблем. Например, один епископ способен управлять только небольшой общиной, а значит, при увеличении общины она должна отпочковываться, избирать нового епископа и жить своей жизнью. А если люди не хотят, а хотят по-прежнему «своего» батюшку (епископа)?

Разумеется, никаких многомиллиардных соборов и титановых куполов больше не будет — зачем они общине в 70–100 человек (а большего количества вряд ли потянет один пастырь)? Просто небольшой храмик — ровно на размер общины, на деньги общины, из которого общину не сможет выгнать никто и никогда.

Конечно, далеко не каждая община способна найти кандидата в епископы, тем более, что общины по большей части состоят из женщин. Да и вообще сам принцип выборности епископа подразумевает высокую степень не только активности, но и ответственности, и глубины духовности, и просто банального умения договариваться внутри общины, а в российском обществе с этим напряг, мягко говоря.

Далее проблема: чем больше епископов, тем больше шансов, что какая-то «церковь» может уклониться в ересь — и тут надо будет собирать мини-«вселенские» соборы, чтобы эту ересь обличить, а епископа низложить. Без единого руководства и единого центра очень трудно будет собирать епископов. Низовая демократия имеет и свои минусы — может превратиться в базар, где рулят лебедь, рак и щука. Также не исключено, что общины будут нередко выгонять своего епископа, и образуется довольно большое количество праздношатающихся «плохих» епископов, которые под шумок начнут все равно собирать общины.

И прочие, и прочие проблемы. Разумеется, вернемся к самому зарождению реформы, все это становится теоретически возможным лишь при условии согласия на то имеющихся епископов: отмена патриаршества, роспуск синода и патриархии, снятие белых клобуков и — самое страшное и поэтому невозможное — самоотказ от власти, денег и всей жизни епархиального деспота. То есть путь кенозиса для епископов, самоуничижение до низов. (Хватит ржать, мы тут всерьез реформы обсуждаем!)

Но — и вот это главное, к чему я веду. Проблема заключается не в том, какую замечательную реформу надо предложить, после которой небеса засияют, церковь очистится, а православие восторжествует. Кто-то предлагает на первое место по важности решения поставить вопрос церковных финансов, кто-то считает, что все дело в правильном лидере, и если заменить плохого Кирилла Гундяева, а поставить гипотетического Павла Сербского, то все само наладится — все поглядят на пастыря доброго, умилятся и исправятся. Или кто-то, вот как я тут, предложит что-то радикальное по переустройству церковного организма.

Но вопрос в другом: насколько все это относится к Богу? Насколько эти реформы действительно необходимы христианам для спасения души, для вечной жизни? Реформы ради правильной духовной жизни или ради банального удобства совместной жизни? Удобнее спасаться, когда удобно, или когда, как на Руси принято, повсюду страдание и терпение, которые мы сами себе готовы выдумать на ровном месте? Короче говоря: в чем именно оно — христианство? В Евангелии в целом или правильных толкованиях Евангелия, в правильных акцентах (у кого-то акцент — «не мир, но меч», у кого-то — «всякая власть от Бога», у кого-то — «да любите друг друга» и т.п.)? В правильной структуре церкви (как сказал один маститый московский протоиерей: «иерархия — это суть нашей церкви»), в Символе веры, в святых отцах и вселенских соборах с анафематизмами, в Предании, апостольском преемстве, таинствах, а может, оно в исполнении заповедей, или проще — в жизни по совести? А может, из всего этого надо миксером взбить коктейль в единственно правильных пропорциях, а кто ошибется хоть на процент — того в ад, как еретика и безбожника?

Я не знаю ответов на такие глобальные вопросы. Раньше я мог кого-то или что-то процитировать, сейчас у меня ответов нет. Мало того, я с опаской отношусь и стараюсь теперь подальше держаться от тех, кто «знает» и у кого готовая методичка в руках «по всем вопросам» с набором шаблонных цитат «святых отцов». Но я повторю то, что постоянно повторяю, и чему посвящен наш проект «Ахилла» — отсутствие окончательных ответов еще не означает, что не нужно задавать вопросы, что не нужно искать эти ответы и предлагать пути решений. Но задавать вопросы и искать ответы нужно для начала честно, хоть и порой не слишком благочестиво, а уж дальше — как пойдет. Ибо, как говорил во святых отец наших авва Гилберт Ч. Британский: «Если вы не будете красить белый столб, он скоро станет черным. … Если вам нужен старый белый столб, постоянно создавайте новый». А когда красишь — всегда есть риск заляпаться краской.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: