Ахилла

Не вспоминайте прежнего и в древнее не всматривайтесь.

Вот Я совершаю новое, ныне возникает оно, разве вы не узнаете его?

Ис. 43:18-19.

Многим уже стало известно о недавно случившемся баттле между Oxxxymiron и Гнойным. Характерно, что при обсуждении этого события мало кто остался равнодушным. В основном, мнения полярно разделились: обнаружились как восторженные сторонники, так и непримиримые противники баттлизма. Заметим, что само это явление вполне можно охарактеризовать как современную форму панка, только объект этой новой панк-рэп-баттл-субкультуры не музыка, а поэзия. Любопытно, что некоторые узнали в баттл-рэперах протестный дух рокеров из 80-х и 90-х. Характерно также то, что в баттлизме принято внимательно относиться к слову. И, если эта новая «культура слова» увлечет молодежь, то это всяко будет для подрастающего поколения лучше, чем пополнять ряды орков из АУЕ.

Всё бы ничего, и событие баттла вряд ли бы заставило меня задуматься о чем-то ещё, кроме как собственно о самом произошедшем словесном бое или о появившейся новой молодежной субкультуре, но тут, к моему удивлению я наткнулся на неожиданные отклики двух людей, чьи имена устойчиво ассоциируются с Русской Православной Церковью.

Первым в медиапространстве появился отклик о. Сергия Круглова, который свою статью на Правмире назвал «Рэп-баттл глазами священника: между церковным чтением и гладиаторскими боями». В статье священник отдает должное участникам баттла, говорит, что «ребята знают поэзию», «остроумны, наблюдательны и обладают явным талантом словесной рифмованной импровизации». При этом, конечно, мат, дух ненависти и агрессии батюшка не принимает. Поэтому для о. Сергия баттл – это то, что сродни гладиаторским боям, рингу, то, что по цитируемому им святителю Иоанну Златоусту уводит людей от церкви, отвлекает от духовного.

На эту статью (а затем и на событие баттла Oxxxymiron-Гнойный) в своём Facebook отреагировал монах и популярный блогер Диодор Ларионов. Начал он свой отзыв с разноса (в стиле баттлизма) самого о. Сергия, которого он упрекнул не только в дикой некомпетентности, но и прямо в дурости. Далее монах Диодор решил вправить мозги читателям своего блога и устроил ликбез по поводу рэп-баттла. Попутно, отдадим монаху Диодору должное, он сказал несколько важных вещей, в частности, то, что культура рэп-баттла, как «культура, ориентированная на свободу, сохраняет себя от рабства».

В ответ о. Сергий Круглов зашёл на страничку к о. Диодору, чтобы поучаствовать в дискуссии. Но поп-баттла (словесного состязания двух священнослужителей или церковных деятелей) не получилось. И всё, по Достоевскому, потонуло в «борьбе великодушия».

Были и ещё отзывы и комментарии на эту тему, но сейчас, наверное, не стоит их здесь приводить.

Если уважаемые отцы уделили столько внимания баттлу, значит, было там что-то, что заставило отвлечься от богослужебных текстов и чёток. Что, на мой взгляд, осталось вне внимания отцов и что можно было бы добавить по существу?

Во-первых, само это явление баттла настолько яркое, что в него можно почти без предварительной подготовки сразу войти и понять, что здесь происходит.

Во-вторых, жаль, что никто в баттлизме не заметил вызова для церкви. И вызов этот не отрицательный, играющий на понижение, а скорее положительный. Дело в том, что современная российская церковная общественность в значительной мере (в своей «доцерковной жизни») вдохновлялась культурой хиппи 70-х годов и культурой русского рока 80-90-х годов. Во многом на волне этой культуры свободы и протеста происходило постсоветское церковное возрождение, недавно похороненное Сергеем Чапниным.

Но сейчас, судя по всему, подкатила третья волна «культурной свободы», та самая панк-рэп-баттл субкультура, которая непривычна церковным старичкам (слушавшим the Beatles, Led Zeppelin и Deep Purple или Аквариум, Виктора Цоя и Егора Летова), но которая зато своя подрастающим юным оглашаемым. Причем, заметим, что уровень этой свободы с бескомпромиссной критикой всего и вся выше, а, значит, и плоды от неё могут быть больше (впрочем, как и разрушения). Поэтому, может быть, ещё рано хоронить это самое возрождение? Может быть, как в Писании, «покойник» оживет и снова будет ходить?

О. Сергий сравнивает культуру рэпа с «другим видом поэтической ритмически организованной речи – с церковным богослужебным речитативом». Однако, на мой взгляд, это совершенно разные и совершенно несовместимые виды речи. Несовместимы они не с точки зрения формы, а с точки зрения сути. С одной стороны, застывший канон богослужения, с другой – непредсказуемое и потому опасное живое слово… Богослужебный речитатив и рэп-баттл не могут слиться, они могут только столкнуться. И финалом этого столкновения будет либо миссионерский крах (когда молодежь маргинализирует в своём сознании всё церковное и окончательно порвет с реальной церковной жизнью), либо всё-таки произойдут какие-то подвижки в самой церковной действительности (может быть, как раз потому, что эта новая молодежь, входя в церковь, будет сама их производить). Если культура хиппи и рока – это во многом культура коллективных мистерий, которая органично перетекала без особого диссонанса в таинственную жизнью Церкви (и евхаристическое возрождение худо-бедно происходит), то культура рэпа – это больше культура слова и смысла. Она по потенциалу возможного влияния больше.

В-третьих, основной невысказанный пафос и о. Сергия, и о. Диодора, на мой взгляд, – это жажда. Жажда по той свободе и дерзновению, которая должна быть в церкви, но которая почему-то отсутствует. Разве есть сейчас открытые словесные дискуссии в церковном собрании? Где то место, в котором можно было бы свободно и открыто поговорить на острые темы? Проповедь батюшки с амвона? «Не смешите мои тапочки». В лучшем случае мы сейчас наблюдаем слабенькие письменные интернет-содрогания. Конечно, клир не заинтересован ни в какой открытости потому, что баттл-площадка разрушительна, прежде всего, для самого клира. В открытом пространстве вдруг может выясниться, что священный сан не даёт здесь никакого преимущества. А как это пережить священнослужителю? Тем не менее, наверное, тот сайт, который предложит и организует такую свободную площадку общения, где свобода и открытость будут защищены и поставлены во главу угла, получит наибольший прирост посетителей.

Конечно, нужно сказать ещё об одном. Вообще-то для Церкви «битва поэтов» — это маловато. Поэтическое слово софистично в том смысле, что поэзия – это часто искусство в красивую форму обрамлять неблаговидные вещи. Поэтому противостояние софистов и Сократа в этом смысле вечно. Библия показывает нам, что в народе Божьем было похожее противостояние – противостояние пророков и лжепророков. Однако, чтобы дух пророческий ожил в церкви, нужна свобода. Пророк может говорить только в свободе. Когда свобода уходит, уходят из открытого пространства в подполье и пророки. Чтобы в собрании прозвучало живое Слово Божье, нужно чтобы сначала дали открыто звучать слову человеческому…