Ахилла

Как известно, РПЦ МП уже два десятка лет не может определиться с тем, считать ли захороненных в Петропавловском соборе Петербурга в 1998 году императором Николаем II и его семьей. Этой теме была посвящена и прошедшая 27 ноября в Сретенском монастыре конференция «Дело об убийстве Царской семьи: новые экспертизы и архивные материалы. Дискуссия».

Уже в своем вступительном слове глава РПЦ МП задал тон дискуссии, поведав о своих впечатлениях от церемонии кремации, на которой он присутствовал в Индии: «Сжигают целый день — с утра до поздней ночи. Используют огромные сухие дрова. В результате кремации остаются руки, ноги, которые потом сбрасывают в Ганг». Завершил он экскурс по волнам своей памяти предложением «членам комиссии по исследованию останков совершить поездку в индийский город Варанаси, чтобы лично увидеть такую кремацию и определить, возможно ли было сожжение членов царской семьи на Урале, при совершенно других климатических и прочих условиях».  

Не будем задаваться вопросом о том, каким образом православный священнослужитель оказался в священном индуистском городе и почему его так привлекла церемония сожжения мертвого тела в соответствии с местными обычаями – в конце концов, немало обеспеченных европейских и американских пенсионеров путешествует по миру в поисках экзотики. Так, в частности, несколько лет назад я разговорился в баре дубайского аэропорта с американским архитектором лет семидесяти, который направлялся в Варанаси именно с этой целью – посмотреть на круглосуточно работающий вот уже несколько тысяч лет крематорий. Почему бы и обеспеченному российскому пенсионеру не совершить такой тур? Никаких препятствий для этого нет.

В то же время хотелось бы отметить несколько вполне объяснимых, но довольно досадных ошибок в мнении о кремации, которое сложилось у главы РПЦ МП после турпоездки в Варанаси. Руки и ноги (а также другие части тела) остаются несожженными не по причине того, что за отпущенное на кремацию время тело не может полностью сгореть (обычно на одну кремацию уходит около трех часов). Все гораздо прозаичнее – на один костер уходит минимум три сотни килограммов дров, которые никто бесплатно не отпускает; их надо приобретать на месте. И далеко не у всех, кто хочет умереть в Варанаси, есть достаточная сумма для покупки топлива, а со своей «вязанкой» никто туда не пустит – похоронный бизнес там жестко монополизирован. Поэтому несгоревшие руки и ноги остаются только от бедных, у которых не хватило денег на дрова для погребального костра – но для пенсионера, проживающего то в изящном швейцарском шале, то в монструозном новорусском дворце на морском берегу, такой уровень жизни кажется фантастикой; ему этого не понять.

Костры же горят круглосуточно не потому, что «на кремацию не хватает светового дня», а потому, что слишком много желающих; для индуиста быть сожженным в Варанаси – это один из самых надежных способов избегнуть перерождения. Но разбираться в тонкостях и хитросплетениях восточной религии православному священнослужителю ни к чему – достаточно всего лишь увидеть постоянно горящие костры и сделать неверный вывод из увиденного.

Так что предложение о «десанте РПЦ МП» на священную для индуистов землю не только анекдотично, но и бесполезно – никаких сведений, способных пролить свет на трагедию 1918 года, в ходе такого визита получить будет нельзя. Само же стремление поехать в «экзотик-тур» понять можно — но маскировать его под бизнес-командировку за счет верующих или налогоплательщиков неприлично. С другой стороны, немолодым белым мужчинам всегда хочется экзотики, и древний Варанаси – не самый худший выбор. В конце концов, глава РПЦ МП мог бы предложить «для изучения иностранного опыта кремации» посетить и Walking Street в Паттайе – в этом городе тоже ежедневно кремируют.