Ахилла

Начну с того, что статью «Мирянским чином» я прочитал с некоторым интересом. Нет, я тоже не могу понять, когда автор пытается сидеть на двух стульях, признавая МП и, оставаясь в ней, хочет обособиться от нее в богослужении. Или пытается совместить членство в традиционной церкви с отрицанием священства. Вернее, не отрицанием даже, а мирянской Евхаристией. В сущности, можно было бы сказать, что перед нами «баптист восточного обряда», если бы сами баптисты не сместились на практике к «институциональному» пасторству.

Ничего нового под небом, действительно, нет. Не нов и вопрос про «официальную церковь» и ее отношение к Церкви Христа. В XVII веке его ставили старообрядцы. Часть из них решила, что у «никониан» остается законное рукоположение, а потому можно принимать священников из этой церкви, если они отрекутся от никоновской реформы и будут служить по старому обряду. Но другая часть решила, что если реформы еретические, то и в официальной церкви нет благодати, а раз нет благодати, то нет и рукоположения, а, значит, нет и законного священства, и придется обходиться самим, своими силами. То есть служить «мирянским чином». И сразу встал вопрос о том, что же допустимо делать мирянину. Понятно, мирянин не может служить литургию, здесь беспоповцы были едины. Но может ли мирянин читать Апостол? А кадить? А произносить ектении? Ответы были не всегда одинаковые и часто спорные.

Недавно и я общался с людьми, которые сами пытаются читать на русском языке вечерню и утреню дома или в семье, или небольшими группами. Да и сам я, когда только начинал служить, старался читать дома полный круг суточного богослужения. Кроме того, бывало, что священник по какой-то причине не мог совершать вечернее богослужение, и тогда мы с хором выкручивались сами. Так что с проблемой знаком и на своем опыте. И сразу появляется несколько вопросов.

Что можно читать, а что нельзя. И почему?

Тайные молитвы вечерни и утрени не относятся к совершению какого-то таинства, и какой-то рациональной причины, почему их нельзя читать мирянам, просто нет. «Так исторически сложилось», что в попытке сократить богослужение их сместили в одну кучу и стали читать тихо, пока чтец произносит шестопсалмие или 103 псалом. В практике Русской Церкви «священнической» стала молитва Первого часа «Христе, Свете истинный». Хотя это такая же молитва, как и в остальных часах. 

Что нужно читать и без чего нужно обойтись, и как?

Скажем, сколько нужно книг, чтобы совершить «византийскую» вечерню? Часослов? Да. Но в Часослове нет ни ектиний, ни молитв священника, ни литии. Служебник? В нем нет псалмов, только ектении, молитвы священника и прокимны. Ни там, ни там нет изменяемых песнопений – тропарей и стихир. Их нужно брать в других книгах – Минее (12 томов каждый на 2-3 книги), Октоихе (8 частей в одном или двух томах), Триодях (их две, Постная тоже может быть в 2-х томах или одном очень большом). Да, есть еще такая прелесть, когда вы должны искать «отпустительный тропарь» в другом томе Миней (и, разумеется, не сказано, в каком!), при том, что этих тропарей несколько видов для всех восьми гласов. Еще Псалтирь, чтобы прочитать положенную кафизму. Да, и Апостол, для совершенно забытого в современной практике чтения из него.

Если мы возьмем не Вечерню, а Утреню, нам понадобится еще Следованная Псалтирь, чтобы взять из нее Песни Писания, которых в Часослове нет. Еще для Утрени нам понадобится сборник «Оглашений Студитовых» и Требник, чтобы взять из него песнопения заупокойной литии. И, конечно, великий сборник инструкций ко всем этим книгам – Типикон. Его, правда, можно заменить чуть более понятными Богослужебными указаниями.

Да. Еще Типикон может противоречить Минее, например, указывать одному святому разные прокимны или паремии (чтения, обычно из Ветхого Завета). Наконец, есть несколько типов служб, и каждый Великий пост для прихода с ежедневным богослужением начинается кошмар, когда регент, певчие и священники бегают с круглыми глазами и пытаются вспомнить, как же они это служили год назад. Ектении и стихиры меняются местами, выпадают и появляются по логике, совершенно непостижимой не только регенту, но и специалисту по литургике. Он прекрасно объяснит, когда что нужно совершать и даже с какого века оно стало так, но почему и зачем меняются местами сугубая и просительная ектения, так и останется загадкой. «Так написано».

Конечно, можно возразить, что не все из этого есть в приходской практике. Верно. Но кто сказал, что Песнь из Библии менее важна, чем канон, в тридцати с лишним тропарях разжевывающий и пережевывающий одну и ту же мысль «велик и преподобен великий и преподобный отец наш Н.»? Если авторам первых канонов вполне хватало 2-3 песен, чтобы изложить свои мысли о событии или святом, то в ином каноне с 8-ю песнями понимаешь, что песни к 6-й даже автор не знал, что же еще сказать о преподобном, о котором мы точно знаем, что он жил один в скиту, ловил рыбу и молился Богу. И все. Древних авторов хоть спасала связь тропарей с Песнями Писания, после которых они пелись. Можно было сравнить святого с Ионой или Моисеем. Но сейчас все эти сравнения повисают в воздухе, а авторы новых канонов часто и не вспоминают о них. Но даже если? «Древле Иону поглоти морский зверь, ты же, рыб морских ловя, непрестанно Бога прославлял еси»? Я не хочу сказать, что все каноны плохи или их нужно убрать, но они вытеснили те самые Песни из Библии, к которым должны были быть припевами. То же самое с праздничным вариантом «Хвалитных» псалмов и стихир, псалмами «Господи воззвах».

Здесь случилась обычная вещь для монастырского византийского богослужения. Оно было написано для одного конкретного монастыря в Иорданской пустыне. Люди уходили туда специально, чтобы молиться целый день. Потому и богослужение составлено так, чтобы молиться, немного поспать между службами и немного поработать днем. Не в коровнике по 12 часов, а буквально прибраться в келье, в храме, приготовить еду, уголь, набрать воды. Кто-то уходил писать иконы, переписывать книги или писать новую службу. На что-то более «существенное» у монахов просто не было времени. Потому что так и было задумано. Поэтому у нас отдельно неизменные псалмы для каждого богослужения и параллельно с ними Псалтирь полностью должны вычитываться на кафизмах за неделю. Поэтому все Песни Писания собраны вместе и повторяются каждый день. Поэтому и припевы к ним или псалмам превращены из одной-двух фраз в пространные размышления. Но это не было правилом даже для других, соседних монастырей. В них мог быть свой устав с другим богослужением, другими песнопениями и другим распорядком дня. Они не сохранились в византийской церкви. Не столько даже из-за «унификации», сколько из-за уничтожения монастырей в Византии императорами-иконоборцами.

Египетское монашество стало частью Коптской церкви и его устав воспринимался византийскими греками, как еретический. Сирийское монашество стало, в основном, несторианским и яковитским, и его тип богослужения в Византии был забыт. Каппадокийское и греческое монашество было изгнано или уничтожено. Центром православного монашества и центром сопротивления иконоборчеству на востоке была Палестина, а центром монашества в ней – лавра преп. Саввы, делавшая упор на продолжительное богослужение. Но были и другие варианты.

Один из них – римский

Когда я впервые открыл Бревиарий, я не мог отделаться от ощущения, что попал в машину времени. Я вижу устав богослужения, в чем-то похожего на наше, византийское, но не подвергшийся тем изменениям, которые произошли у нас (конечно, там были свои изменения). Это псалмы, к которым еще не написаны стихиры, Песни Писания, не собранные в одну группу и без тропарей к ним. Это, наконец, молитвы часов, которые не стали ни тайными, ни даже священническими. Это Псалтирь без повторения «постоянных» псалмов в кафизмах. До него не добрались церемонии византийского двора, и даже творчество поздних авторов не впадало ни в богословскую заумь стихир (которые опять же преп. Иоанн Дамаскин писал для образованных монахов своего монастыря, а не для деревенских бабушек под Иркутском), ни в риторическое многословие канонов и акафистов. Это счастливое время преп. Романа Сладкопевца с разговором о любви Бога и любви к Богу. Нам, «византийцам», этот стиль может показаться «попсовым» или примитивным, потому как тексты там часто похожи на «И пошел Моисей к фараону и сказал: Отпусти мой народ». Знаменитое Let my people go по своему тексту вполне соответствует их стилю и уровню. Подход здесь совершенно другой. Общая молитва не может быть написана языком учебника догматики или хрестоматии по античной риторики, она должна быть понятна всем, даже галльской крестьянке. Так что когда их перевели с латыни, для многих это было культурным шоком.

Другая вещь – совершенно практическая. В идеале, все необходимые песнопения собраны в одной книге. Псалмы, гимны, молитвы и чтения не нужно искать в десятке книг и согласовывать это все по еще одной по примерно шести разным схемам. Правда, в реальности, книжка все равно получается в нескольких частях, потому как гимны будут отличаться для разных периодов. Например, для Адвента, времени перед Рождеством, или для Великого поста. Разумеется, гимны (как и весь остальной Бревиарий), переведены на русский уже лет 20 как, что и вызвало мою реакцию на «уникальный перевод впервые на русском языке», сделанный западнообрядными православными. Чтений тоже довольно много и «на любой вкус», не только из Писания. От Каппадокийцев и даже Оригена до западных святых последних веков.

Для совершения этого богослужения не нужен священник, хор, чтецы, меняющие друг друга. Полная Вечерня с пением всех псалмов и припевов без сокращений и угрызений совести длится около 30 минут, а за время нашего сокращенного «Всенощного бдения» (2-3 часа) можно было бы совершить весь суточный круг. Разумеется, если все это читать (как это и бывает вне храма), то времени оно займет еще меньше. Разумеется, у всего есть оборотная сторона. В случае римского обряда, его относительная простота привела к тому, что «литургия часов» (службы суточного круга без мессы) стала частным домашним богослужением клириков, монахов и образованных мирян. Потому как до ХХ века книга эта была на латыни, а века до XVI и позволить ее себе мог далеко не каждый, даже знающий латынь. В общем, в храмах люди собирались на мессу, а все остальное читали дома, если читали вообще. И хотя Второй Ватиканский собор поставил задачу сделать часы снова литургией, общей молитвой, в целом, «воз и ныне там».

Здесь можно начать осуждать, но лучше попробовать понять. Если вы, мои отделенные восточные братья, вдруг решите пренебречь предостережениями отделенных восточных старцев и вот уже тысячу лет как воссоединяющихся иерархов, и подойдете к католическому храму, вы увидите, что утром в будний день богослужения в храме нет. А месса назначена на 18 или 19 часов, то есть после окончания рабочего дня — если не у всех, то хоть у кого-то, но и так, чтобы люди не пришли со службы ближе к полуночи. Служба закончится в 19-20 часов, так что люди успеют спокойно поужинать и побыть со своей семьей. И прочитать Вечерню и Повечерие. А вот мессу дома они совершить не смогут, как не смогут и прийти утром на следующий день. Потому что они работают. Вот такая удивительная логика. Хотя, удивляться здесь нечему. Сколько раз мы служили полиелей или даже всенощное бдение в 16 или 17 часов в пустом храме или когда на службу пришли одни старушки и пара студентов. Если посмотреть с этой стороны: не загоняем ли мы нашим расписанием сами себя в изоляцию? Человек, работающий в субботу (а таких немало), не может прийти на всенощную, а потом (и я сам был свидетелем этому) получает нагоняй от священника вплоть до недопуска к Причастию. А если это не воскресение, а праздник в рабочий день, то он и вовсе лишается церковного богослужения и участия в Евхаристии. А кто может прийти на службу в четверг в 8.30 утра? Правильно! Пенсионеры. Вот вам и еще одна причина возрастного состава наших прихожан, о которой вообще не думают. Зато произносят проповеди в стиле «сегодня день преп. Сергия, а никто на литургию не пришел, этот народ – невежда в законе, проклят он».

Но вернемся к римскому «Часослову»

Допустим, вторник 34 недели рядового времени, 28 ноября 2017 года. Первая служба – Предначинание. По своему месту она похожа на начало нашей Утрени до «Слава Святей». Да. Если вы бываете в храме только в субботу, это мало о чем вам скажет. Там «благословен Бог», «Царю небесный», Трисвятое по «Отче наш», два псалма и краткая ектения. В римском варианте это начальный стих с ответом и псалом с припевом (антифоном). В этот день псалом 99 и антифон «Господь — Бог великий, придите, поклонимся». Часто антифон — это пересказ слов псалма, но всегда это краткая фраза. У нас так поют вседневные и праздничные антифоны на литургии, «Блажен муж» с припевом «Аллилуия», 103 псалом в начале Всенощной, «С нами Бог». В римском обряде так поются все псалмы и гимны из Библии, например, «Величит душа моя Господа» поется не с «Ave Maria» или каким-то другим «тропарем», а с коротким припевом обычно из этого же песнопения. В этот день — «Сотвори нам великое, Сильный; и свято имя Твоё». Если мы возьмем наши древние стихиры или каноны (например, великопостные трипеснцы), то там тоже часто пересказывается мысль стиха с какой-то привязкой к празднику или нравственным выводом, но со временем связь «припева» и стиха Писания терялась, а размер припева увеличился до такой степени, что уже стих псалма стал введением к стихире.

Предначинание предваряет или Утреню, или Час чтений. На самом деле, здесь есть некоторая путаница с переводом и русским языком. «Утреня», как и в нашем Типиконе, это ночная служба, которая заканчивается на рассвете (у нас его обозначает возглас «Слава Тебе, показавшему нам свет»). Такому положению больше соответствует не «Час чтений» на основе дособорной римской «Утрени», а «Утренние хвалы», Laudes. Старую Утреню поэтому часто сравнивают с нашей Полунощницей. Хотя по времени они и похожи, старая Утреня и Хвалы больше похожи на наше Великое повечерие по своей структуре. Это чередование гимнов и псалмов. Гимны старой Утрени назывались «ноктюрнами», и первые светские ноктюрны подражали их тихому, созерцательному настрою.

Начнем с Часа чтений. В указанный день на нем поется Пс.36, разделенный на три части. Раньше, как и в византийском обряде, Псалтирь полностью прочитывалась за неделю и «Утреня» могла включать в себя 6 и больше псалмов. Такие группы есть и у нас – шестопсалмие на Утрени и Повечерии, другие группы псалмов Повечерия. Но если у нас за каждой службой закреплены ее псалмы, одинаковые в любое время года и в любой день недели, а «недельная Псалтирь» вынесена на кафизмы, то здесь псалмы меняются каждый день четырехнедельного цикла (в традиционном обряде – недельного). То есть, на следующий день псалом Часа чтений будет другой, а этот повторится через четыре недели.

В сегодняшнем варианте один псалом как бы заменяет три. Три антифона из псалмов или библейских гимнов — это обычная часть любого современного римского богослужения «литургии часов», но в Повечерии такой антифон один. После псалмов идет стих, подобный нашему прокимну, а за ним – чтение. В Часе чтений их два, и они сравнительно большие. Первое чтение взято из Библии, второе – из творений христианских авторов. После каждого из чтений поется респонсорий, который можно сравнить с нашим «аллилуиарием» после Апостола. В других римских часах чтение одно, часто это один стих из Библии. Например, в указанный день на утрени это было Ис.55:1. После второго чтения в воскресные и праздничные дни поется гимн св. Амвросия Медиоланского «Тебя Бога хвалим». У нас он поется на молебнах, заменяя Великое славословие («Слава в вышних Богу»). После второго респонсория или гимна св. Амвросия следует молитва и завершающие обряды.

До конца чтений все Часы следуют одной схеме (только в Повечерии перед антифоном совершается «испытание совести» по типу Mea culpa на мессе), но дальше начинаются отличия. Дневной час (Третий, Шестой и Девятый) переходят к молитве и завершающему благословению сразу. На других часах за ними следует гимн с припевом. Утреня («Хвалы») – Песнь Захарии, Лк.1:68-79. Вечерня – «Величит душа моя Господа», Повечерие – Песнь Симеона, «Ныне отпускаешь». Другие гимны из Библии могут заменять псалом в начале службы. На Утрени и Вечерни после этой «Евангельской песни» следуют прошения. Эти прошения похожи на ектению, но для них не нужен дьякон, как и для прошений в конце современных православных утренних молитв. Подобные прошения миряне могут произносить даже на мессе (разумеется, совершаемой священником). После прошений на Вечерне и Утрени поется «Отче наш». И только здесь начинаются отличия. Клирик на общественном богослужении произносит один вариант окончания службы, а мирянин или клирик, когда совершает службу один, — другой, более краткий. На Повечерии нет прошений и «Отче наш», а после завершающего благословения поется гимн в честь Богородицы, как у нас в конце Первого часа.

Итак, у нас есть достаточно древний (хотя и обновленный, но далеко не так сильно, как наш, «византийский») обряд. Он приспособлен к немонастырскому ритму жизни даже не потому, что из него что-то выкинули, а потому что в него не вставили то, что вставили в наш, «византийский». Во многом, эти обряды похожи. Скажем, группы из псалмов, молитва в конце часа, антифоны. Это можно понять. С одной стороны, монашество пришло на Запад из Египта и Палестины. С ними шло и монашеское богослужение. С другой стороны, период греческого папства — это время, когда папами становились византийские клирики, изначально греческого обряда (правда, его не нужно путать с «византийским», от нашего палестинского он отличался не меньше, чем от римского). Наконец, греческие приходы в юрисдикции Папы начинались под стенами Рима и заканчивались у стен Константинополя. И если сейчас для смены обряда или их совмещения нужно высокое одобрение с высочайших ступеней иерархии (что в РКЦ, что в РПЦ, что у греков), то тогда как-то трудно представить, что приехавшему из Греции клирику запрещали бы служить по римскому чину в Риме и наоборот. Ну, как сейчас никто в Греции не будет требовать, чтобы русский священник служил в греческом храме так, как это принято в РПЦ. Да и сама мысль, что один обряд исключает другой, могла бы показаться странной. В конце концов, так и получались «кентавры» типа Антиохийская литургия и палестинский суточный круг. В принципе, наш Часослов имеет такое же отношение к литургии св. Иоанна Златоуста, как и римский Бревиарий. Это богослужения из двух разных обрядов двух разных областей. Просто в Палестине литургия Златоуста вытеснила местные литургии, а в Византии палестинский Типикон вытеснил и местные монашеские уставы, а потом и местное приходское богослужение. «Вытеснение», разумеется, проходило не само собой, а при участии людей, убежденных, что именно это богослужение правильно, а другое – «испорченное» еретиками (иконоборцами или монофизитами). Или просто людей, которые умели служить так, но не умели и не хотели учиться служить иначе.

Римский обряд — это прекрасный пример того, каким могло бы быть «мирянское» богослужение

Одновременно, это печальный пример того, как именно такое богослужение превратилось в частное дело клириков, часто даже не интересное мирянам. Элитарная служба на латыни, которую и не требовали от мирян, веками проходила мимо них, но и сейчас зачастую они предпочтут совместное чтение розария.

Если вернуться к статье «Мирянским чином», то здесь можно увидеть и пример приспособленного для этого богослужения (не удивительно, что и англикане с лютеранами сохранили многие элементы литургии часов), и оборотную сторону этого приспособления. Если мне для совершения богослужения не нужен священник, то зачем мне для этого Марья Ивановна и Петр Тимофеевич? Я могу читать молитвы и сам, без какой-то общины с ее проблемами, склоками и рисками. Например, если автор читает сам часы, на него не настучат в епархию и никто не вызовет его на суд за «создание другого алтаря». Да и донос на «подозрительных сектантов», собирающихся «на конспиративной квартире», написать будет некому.

Если же автор всерьез решит, что он и Евхаристию может совершать сам, то тут ему вообще никто уже нужен не будет. Христианство превратится в какую-то индивидуальную практику человека, который и из церкви ушел, и общину не создал. Та еще «квартирная церковь» для одиночек, бегущих от мира. Потребность в священнике — это хоть какой-то стимул подняться с дивана и собраться вместе. Да и просто не жить только своими знаниями, эмоциями, не вариться в собственном соку.

Отменяет ли это проблемы с МП или наши, всеправославные, проблемы с богослужением? Нет. Но нужно не бежать от проблем в добровольное изгнание в своих четырех стенах, а искать какой-то конструктивный выход. Возможно, думать не о том, могу ли я взять на себя совершение того или другого, а нужно ли мне именно это? Просто посмотреть на опыт христианства шире, чем на опыт одного прихода или одной поместной церкви? Может? На самом деле, это вопросы, которые и ставить-то лучше, понимая, что именно хочет сказать человек. Верит он в то, что может совершать евхаристию без рукоположения или пытается себя в этом убедить, потому что не видит другого выхода? Две совершенно разные ситуации. Но я не хочу рассуждать на эту тему не вообще, а в этом конкретном случае. Про «вообще» я напишу отдельно.

Читайте также:

• Мирянским чином
• К вопросу о «западнообрядных»
• О водосвятной литургии