Ахилла

Преподобный Серафим Саровский — один из самых чтимых русских православных святых. Однако многое в его служении до сих пор остается не воспринятым. Например, то, что он участвовал в созидании общинной жизни, и дивеевская община сестёр была изначально именно общиной, а не монастырем в классическом понимании. Кроме неё существовали и другие мирянские общины, которые преподобный Серафим не оставлял своей духовной заботой. Был ли в этом провиденциальный смысл? И если был, то какой?

Не с чистого листа

Конечно, преподобный Серафим был уникальным явлением в русской церкви, но возрастал духовно он в определённой духовной среде… Что это за среда?

Если попытаться не зацикливаться на одной личности преподобного, а посмотреть на события двухсотлетней давности шире, то можно заметить в этих событиях особую связанность. В жизни многих тысяч людей на протяжении нескольких поколений, живших как до Серафима, так и после, происходила череда событий, которые можно было бы охарактеризовать как неслучайные. Преподобный Серафим не был отделён от этих людей, напротив: он был как бы связующим звеном и одновременно тем человеком, который достиг некоей высшей точки духовного восхождения.

Итак, ещё до прибытия в Саров Прохора Мошнина (мирское имя монаха Серафима) произошли определенные события. Попробуем провести небольшую реконструкцию этих событий.

Согласно Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря, в 1760 г. Агафья Мельгунова получает откровение Божьей Матери: Мельгунова призывается основать обитель сестёр¹. После этого откровения она едет в Киев и беседует со старцами, которые удостоверили её в том, что откровение было подлинным, и надо идти искать место для обители, которое сама Божья Матерь и укажет. Когда в 1764 г. Агафья (на тот момент она уже приняла монашество с именем Александра) находилась в Дивеево, ей было повторное откровение, что обитель нужно основать именно в Дивеево. Она здесь и останавливается, поселившись у приходского священника о. Василия Дертева. Проживая в Дивеево, мать Александра часто посещает находившийся неподалеку Саровский мужской монастырь и общается с тамошними старцами. Уже в это время она проводит с народом духовные беседы. Саровские старцы Ефрем и Пахомий поддержали желание матери Александры основать женскую общину.

Включение в общее дело

В 1778 г. Прохор Мошнин поступает в Саровский монастырь. Надо сказать, что ещё при настоятельстве о. Ефрема, когда в 1775 г. случился сильный голод, монастырь открывал свои закрома и кормил всех, что очень положительно характеризует тогдашних насельников монастыря. А в 1777 г. настоятелем становится о. Пахомий, и число братии при нём значительно увеличивается.

В 1780 г. Прохор заболевает, но эта болезнь оказывается к славе Божьей — послушник удостаивается исцеления при посещении Матерью Божьей вместе с апостолами Петром и Иоанном. В 1786 г. происходит постриг Прохора в сан инока с наречением имени Серафим и посвящение в сан иеродьякона, а в 1793 г. — рукоположение в сан иеромонаха. Где-то в промежутке между 86-м и 93-м гг., как повествует Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря, состоялось явление Иисуса Христа о. Серафиму в Великий четверг Страстной седмицы во время литургии.

В 1788 г. на земле, пожертвованной помещицей Ждановой, начинается строительство келий. Вскоре в этих кельях поселяются первые три сестры. В 1789 г. мать Александра умирает, а перед смертью она просит о. Пахомия и о. Серафима позаботиться о сёстрах. После смерти матери Александры и до 1796 г. настоятельницей в общине сестёр является Анастасия Кирилловна. При ней число сестёр увеличивается до пятидесяти двух.

Надо сказать, что женская дивеевская община не имела официального статуса. По-видимому, при её устроении сразу был взят курс на то, что это будет именно община келейниц, т.е., по сути, мирянская община без образования монастыря. Для келейниц было характерно общее проживание в кельях, общее хозяйство и участие в богослужениях, как келейных, так и храмовых, но при этом отсутствие классического пострига и прикрепления к какому-либо монастырю.

Не только Дивеево

Есть свидетельства о том, что такие мирянские общины келейниц при участии старцев Саровского монастыря существовали не только в Дивеево. Например, упоминается о мирянской общине келейниц в Арзамасе, которая была создана Марией Петровной Протасьевой, по-видимому, ещё при саровском настоятеле Пахомии. Позже у этой общины была старшая Ольга Васильевна Стриганова².

Или есть упоминание 18… г. об общине в Ардатове. В частности, говорится о наставлении о. Серафима начальнице общины матери Евдокии.

Наконец, есть свидетельство 1802 г. о беседках в селе Большой Урень Симбирской губернии. Анна Андреевна, руководительница общины, рассказывает о посещении о. Серафима и настоятеля Пахомия. Также сохранилось свидетельство 1810 г., в котором речь идёт о помощи уренской общины дивеевским сёстрам по просьбе о. Серафима.

Возможно, есть и другие свидетельства. Но даже этого достаточно, чтобы сказать, что создание малых общин келейниц было сознательным усилием со стороны саровских старцев, по крайней мере до того времени, пока игуменом Саровского мужского монастыря не стал Нифонт. Более того, скорее всего, опыт организации общин келейниц в разных местах России был использован о. Серафимом и при разрешении вопроса о том, на каких принципах строить новую дивеевскую общину сестёр.

Монастырь или община?

В 1794 г. умирает наставник и, по-видимому, духовный друг о. Серафима игумен Пахомий³. Вскоре в Дивеево меняется настоятельница, ей становится Ксения Михайловна Кочеулова, довольно строгая и даже властная женщина, придерживающаяся жестких взглядов на устроение совместного духовного жительства. При ней у сестёр вводится суровый устав Саровского монастыря с тяжелыми ограничениями в пище. О. Серафим иронично называл её «духовным бичом».

О. Серафим уже тогда известен как старец, но вряд ли можно говорить о его взаимопонимании с монахами мужского Саровского монастыря. Ему предлагают быть настоятелем монастыря, но он не только отказывается, но и более того — удаляется в т.н. ближнюю пустыньку (5-6 км. от монастыря) на пустынножительство.

По-видимому, в это время перед о. Серафимом со всей остротой встаёт выбор: либо продолжать свою духовную жизнь исключительно в монастырских рамках, либо перенести акцент в своём духовном внимании на женскую общину сестёр, опекать которую его просила мать Александра. Не отрекаясь по форме от первого варианта, он, по сути, выбирает второй. Но этот выбор сопряжён с новыми трудностями и искушениями.

В 1806 г. братия Саровского монастыря избирает игуменом о. Нифонта. При нём саровцы перестают заботиться о сёстрах в Дивеево, а о. Серафим прекращает старческое попечение о братии. Со временем из дивеевской общины убыло сорок сестёр. У о. Нифонта и большинства монахов, по-видимому, сложились сложные отношения с о. Серафимом. Возможно, в лице него братия чувствовала незримый упрёк в отходе от первоначальной простоты. О. Серафим был монах, и другим монахам его поступки могли показаться слишком свободными и искусительными. Он носил простую, «мирскую», а не монашескую одежду, имел много общения с «мирскими» людьми, мог пойти наперекор принятому стилю жизни в монастыре… Конечно, он чувствовал своё особое призвание, но, возможно, в то время оно ещё недостаточно выявилось и он сам ещё не был готов к тому, чтобы полностью ему отдаться.

Так или иначе с 1807 по 1810 гг. о. Серафим — молчальник в пустыньке. Но братия монастыря, видимо, не может спокойно смотреть на то, что о. Серафим живёт вроде бы рядом, но при этом как бы отдельно от них. В 1810 г. о. Нифонт собирает монастырский собор, на котором принимается решение вернуть о. Серафима из пустыньки обратно в монастырь. О. Серафим вынужден подчиниться этому решению, но вернувшись в монастырь, он тут же уходит в затвор и таким образом сохраняет свою отделенность.

В 1813 г. о. Серафим открывает двери своей кельи, но, в основном, для мирян.

Молодое вино в новые мехи

В 1821 г. происходит исцеление помещика Михаила Мантурова, которому о. Серафим говорит: «первого тебя врачую». Наступает новый этап служения о. Серафима. Мантурову поручается строительство мельницы и материальное попечение о дивеевских сестрах. В результате к 1825 г. количество сестёр вновь увеличилось до пятидесяти. В это время Божья Матерь благословляет о. Серафима выйти из затвора, и он получает от игумена Нифонта разрешение удалиться в лес.

Постепенно к о. Серафиму начинают ходить дивеевские сёстры, в том числе настоятельница дивеевской общины Ксения Михайловна. При этом Ксения Михайловна проявляет недолжное упорство и отказывается изменить устав общины на более мягкий. И сам о. Серафим со всем его духовным авторитетом не мог с ней справиться. Однако, он не идёт на то, чтобы отстранить Ксению Михайловну от настоятельства или разрушить сложившуюся общину. Принимается другое решение — о создании новой общины.

В 1827 г. создается независимая от Ксении Михайловны Мельничная община, в которую из прежней (Казанской) общины переходят восемь сестёр. Старшей в общине назначается Елена Мантурова, родная сестра благотворителя Михаила Мантурова. Эта новая община становится основным детищем о. Серафима. В ней вводится облегченный, как бы мы сейчас сказали, либеральный устав, короткое молитвенное правило. Благословляется более частое причастие (во все посты и двунадесятые праздники), снимаются ограничения в пище: есть можно сколько угодно и когда угодно (понятно, что в общецерковных канонических рамках).

В 1829 г. участок земли, где проживают сёстры Мельничной общины, обрывается канавкой. Кто был в Дивеево, знают, какое значение до сих пор придается там этой канавке и сколько мифов с этим связано. Например, в Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря говорится, что антихрист до канавки дойдёт, но канавку не перейдёт. Наиболее адекватное толкование этого места заключается в том, что антихрист — это лжеученик о. Серафима монах Иоасаф, который решил себя объявить духовным наследником о. Серафима. Как раз, когда он вознамерился взять верховенство в дивеевских общинах, Казанская община сдалась и приняла его руководство, а Мельничная, находившаяся за канавкой, не подчинилась ему, а наоборот обличила обманщика.

При этом, по-видимому, напряженные отношения между дивеевскими сёстрами и монахами Саровского монастыря сохраняются. Так, есть свидетельство о том, что монахи обвиняют сестёр в краже кряжей. Кроме того, монахи, видя, какое количество народа посещает старца, испытывают к этому духовную зависть. Так, один из монахов, увидев людей, ищущих о. Серафима, не без отчаяния произнёс: «зачем вы его ищите, здесь все Серафимы».

В 1831-32 гг. после исцеления и других духовных событий в общее общинное дело активно включается помещик Николай Мотовилов, который скоро становится главным покровителем и питателем сестёр (видимо, потому, что средства Михаила Мантурова к тому времени уже иссякли). А старшей на Мельнице назначается Прасковья Степановна.

В 1833 г. земная жизнь о. Серафима прекращается. К этому моменту в Мельничной общине уже семьдесят три сестры.

«Стойте в свободе»

Одним из главных духовных завещаний о. Серафима сёстрам дивеевских общин был наказ хранить дух мира, евангельской простоты и свободы, который о. Серафим всячески стремился возгревать. Мы бы сейчас назвали такой образ веры христоцентричностью, когда в духовной жизни акцент делается на «жизни по Писанию, а не по преданию» в том смысле, что «предание» во всей его полноте как бы приглушено, и на первый план выступает Писание со всей мощью прямого, а не аллегорического действия.

О. Серафим говорил, что после него не будет у дивеевских сестёр отцов. Он не был сторонником институционализации общин, понимал, что институционализация — это новая зависимость и новое возможное рабство. Как и ап. Павел в послании Галатам, он открывшийся образ новой жизни ставил выше прежних, пусть и традиционных образов. Слова Павла галатам: «стойте в свободе», не дайте никому себя закабалить под разными благовидными предлогами, — вполне применимы и к дивеевской ситуации. Открывшееся новое иночество было как будто новым и по отношению к прежнему, традиционному монашескому иночеству. Неслучайно саровские монахи не понимают и не принимают его, ведь это новое иночество обличает и их со всеми их степенями посвящения, неудобовыполнимыми монашескими обетами, суровой аскезой и особой монашеской романтикой… Когда-то, в ранней церкви, монашеское движение было мейнстримом христианства. Монахи, уходя в пустыни и пещеры, стремились сохранить там евангельский дух и образ жизни, во многом противопоставляя свою жизнь жизни имперской церкви, соединившейся с государством и подчинившейся ему. Но со временем и в самом монашестве вторичные пласты предания закрывают сердцевину евангельского откровения, а потому церковь нуждается в новом иночестве. Ещё рано говорить, что она освободилась совсем как от имперского пресса, так и от клерикалистского церковного самосознания.

Характерно, что с 1833 г. в Саровском монастыре продолжается линия на дипломатическое уважение о. Серафима, но при этом на его образ жизни рецепция со стороны монахов отсутствует. Отсюда и замалчивание. Вскоре духовная жизнь в мужском Саровском монастыре приходит в упадок. Есть свидетельство 1839 г., когда будущий оптинский старец Амвросий идёт за советом к местному отшельнику, который не советует идти в Саров, т.к. «там нет уже опытных старцев, как прежде». В 1842 г. игуменом в Сарове становится Исайя (II), последователь Нифонта. Неприятие о. Серафима и его опыта сохраняется.

Овцы среди волков

По сути, дивеевские сёстры со всей своей простотой и беззащитностью оставляются, как евангельские овцы среди волков. И волки не замедлили появиться. Начинается долгая и изнурительная борьба с монахом Иоасафом (Иваном Тихоновым Толстошеевым).

Казалось бы, неужели простой монах мог оказать столько вреда, сколько ему приписывают? Однако не стоит забывать, что у Иоасафа был влиятельный покровитель — обер-прокурор Святейшего синода граф Александр Петрович Толстой, перед которым трепетали и епископы. Как уже говорилось, Иоасаф, который хотел быть духовным попечителем сестёр, водворяется в Казанской общине, но терпит поражение в Мельничной. Однако он не успокаивается и не оставляет сестёр. После долгих, многолетних перипетий в 1861 г. Иоасаф добивается учреждения монастыря и низложения настоятельницы.

В этот момент Н.А. Мотовилов вмешивается в события, он пишет рапорт митрополиту Филарету, в результате приезжает епископ Назарий, происходит следствие, суд, сёстры активно свидетельствуют… В конечном итоге Святейший синод удаляет Иоасафа и восстанавливает снятую Иоасафом прежнюю настоятельницу.

Вряд ли Иоасаф был злодеем в классическом смысле, как может показаться, но он, по-видимому, был тем, кто мог, сам того не понимая, разрушить начинания о. Серафима, поменяв акценты в духовной жизни с Писания на предание, подчинив более важное в духовной иерархии (связанное с христоцентричностью, о чём мы говорили выше) менее важному.

Свидетельство о Царстве

Преподобный Серафим жил в Царстве Божьем. И свидетельство дивеевских сестёр о Серафиме — это свидетельство об этом Царстве, которое почему-то приблизилось в то время и в том месте. Может быть, это свидетельство сестёр являлось их основным служением. В чём-то оно напоминает служение апостолов, свидетельствующих о мессианстве Иисуса из Назарета после Его вознесения.

Вероятно, сёстрам не всегда удавалось сохранять точность в описании событий. Более того, что-то было с той или иной степенью осознанности искажено и привнесено последующими повествователями, такими, например, как упомянутый монах Иоасаф или известный автор «Великой Дивеевской тайны» С.А. Нилус. Из-за этого расплодилось довольно большое количество апокрифов, небылиц и мифов, в которых вымыслы соседствуют с ложными толкованиями подлинных слов о. Серафима⁴. Но всё равно свою миссию, можно сказать, дивеевские сёстры выполнили. Они, как драгоценную жемчужину, донесли до нас память о преподобном Серафиме Саровском, его жизни и служении. Благодаря им, мы знаем о духовных дарах преподобного Серафима, который был свидетелем воскресшего Христа, наставлял людей в вере и в жизни по воле Божьей, приобщал их к чтению Священного Писания. Помимо этого он обладал дарами чудотворения и целительства, невероятной прозорливостью, как будто жил в совершенно ином, как бы разомкнутом мире, в мире, где будущее и прошлое уже не скрыты за незримым контуром, а явлены духовному взору. Преподобный Серафим, находясь в послушании Богу, жил при этом в потрясающей свободе, которой учил и приходящих к нему людей.

Река меняет русло

Мало что известно о судьбах других мирянских общин, которые находились в общении с о. Серафимом. По-видимому, в большинстве из них произошла консервация того опыта, который был получен. А если нет развития, неизбежно происходит откат к прежним формам духовной жизни. Так, ардатовская община становится монастырем в 1861 г. А арзамасская, получив в 1842 г. официальное признание, наделяется статусом монастыря в 1897 г.

Иначе обстоят дела в уренской общине. Вероятно, уренская община из всех остальных была наиболее опытной и самостоятельной. Она находилась дальше всего от Сарова, имела свою влиятельную и харизматичную наставницу Анну Андреевну (фамилии этой женщины не сохранилось). После смерти о. Серафима в уренской общине Анна Андреевна почитается как старица. При ней в общине проходят духовные беседы, которые посещают простые семейные и хозяйственные люди. Среди этих посетителей заметен Василий Щеглов, скромный и ревностный в вере молодой человек. Его Анна Андреевна благословляет после себя быть старшим.

В 1835 г. Анна Андреевна закончила свой земной путь. И вскоре после её смерти Василий Щеглов удостаивается двойного чудесного знамения: сначала ему в небесном видении являются апостолы Пётр и Павел, а затем «три неизвестных старца в белых как снег рубахах» с повелением выйти на проповедь⁵.

В 1835-1838 гг. Василий Щеглов для осуществления проповеди переезжает в Самарскую губернию. Там в селах Дубовый Умет, Черноречье, Красный Яр он занимается хлебопашеством, а затем переходит в Большую Каменку, где активно ведёт своё служение, обращаясь к мирянам с призывом жить «по-монастырски» в миру. Он проводит с местными крестьянами домашние собрания-беседки и организовывает общины с поставлением в каждой из таких общин старшего.

И здесь мы попробуем предложить следующий теологумен⁶.

Он связан с тем, что при чтении священных текстов можно заметить, что иногда в Божьем промысле происходит как бы коррекция. Например, часть учеников Иоанна Крестителя становятся учениками Иисуса из Назарета, и «линия Божественного промысла» немного преломляется. Община Иисуса это уже не продолжение общины Иоанна Крестителя: в ней происходит какое-то новое духовное действие. Или, например, после проповеди апостола Павла происходит экклезиологический сдвиг в истории Церкви: проповедь направляется, в основном, на язычников. Речь идёт о том, что «духовное русло» может меняться.

Также и в XIX в.: если при о. Серафиме основным духовным центром были Саров и Дивеево, там происходили самые значимые духовные события, то после кончины о. Серафима «духовное русло» смещается и переходит в зарождающееся беседническое движение. А в Дивеево жизнь консервируется и становится в известном смысле просто музейной с обращением фокуса внимания назад во времени, а не вперёд. Тогда как вместе со старцем Василием Щегловым возникает новый духовный импульс, и развитие продолжается.

И если при отцах Пахомии и Серафиме мирянские общины — это, в основном, общины келейниц, сестёр, то при Василии Щеглове это уже полноценные общины и с мужчинами, и с женщинами, куда входят семейные и хозяйственные люди. Т.е. можно говорить и о развитии формы общинной жизни от менее к более полной. Характерными атрибутами жизни беседников становятся безусловная трезвость, ограничение вкушения пищи двумя разами в день, соблюдение поста не только в среду и пятницу, но и в понедельник, долгие молитвенные правила с пробуждением на молитву среди ночи, труд, внимательное отношение к «своему внутреннему человеку», регулярное проведение собраний-бесед о том, как жить по-Божьи в настоящее время. При этом беседники — прихожане традиционных православных храмов, они участвуют в таинственной жизни Церкви и соблюдают все канонические нормы.

Важно, что при создании беседнических правил жизни, видимо, за основу были взяты правила жизни уренской общины, бывшие ещё во времена настоятеля Пахомия, а те в свою очередь основывались на суровом уставе Саровского монастыря. У дивеевских сестер правила жизни были мягче. К сожалению, это «новшество» о. Серафима беседники не переняли, и «хранение жизни» для них означало не общение в евангельской простоте (как у дивеевских сестёр), а соблюдение «законнических» по сути правил касательно питания и молитвы. Получается, что сейчас в этом плане беседники транслируют более раннюю традицию, связанную с монастырской жизнью, а более позднюю традицию, собственно традицию о. Серафима Саровского, они предпочитают не замечать.

Община или монастырь? История повторяется

В 1854 г. уходит из жизни В.Н. Щеглов. Он после себя оставляет организованное мирянское духовное движение с общим центром и схожим образом жизни в общинах. После старца Василия у руководства движением становится Анастасия Кузьминична Керова-Шувина. При ней традиция беседничества охватила всю северную часть Самарской и многие соседние губернии: Оренбургскую, Пензенскую, Симбирскую, частично — Саратовскую. Как оценивало руководство РПЦ, в 80-х гг. общая численность православных, находящихся под влиянием беседников, превысила 100 тыс. человек.

Ещё при старчестве В.Н. Щеглова проявились таланты Анастасии Кузьминичны: в селе Большая Раковка при её участии в 1850 г. возникла келья по образцу Дивеевской общины. Однако долго «жить в свободе» не пришлось. Через несколько лет руководство епархии назначило в общину официальную настоятельницу — Анну Ивановну Кадышеву. По-видимому, отношения между ней и Керовой были напряженными, но вполне приемлемыми. Тем не менее из-за особого почитания Керова была вынуждена удалиться из монастыря в потаенную келью. Но люди продолжали тянуться к ней и туда. В 1862 г. община была официально утверждена указом Святейшего Синода. С 1871 г. должность настоятельницы занимала манатейная монахиня Анатолия (Тейс), принявшая в этом же году полный постриг в Иверском монастыре. По-видимому, у этой настоятельницы сильно испортились отношения с Керовой. Из-за доносов завистников и недоброжелателей Анастасия Кузьминична была обвинена полицейскими властями в сектантстве.

Здесь мы видим, по сути, повторение истории, произошедшей ранее с о. Серафимом: также у о. Серафима было недопонимание с настоятелем, почитание о. Серафима как старца, удаление старца в отдельную келью вне монастыря. Итак, вновь обострился «экклезиологический конфликт»: как дальше строить духовную жизнь — в официальном монастыре или в неофициальной общине? Вновь новое иночество конфликтует со старым. И здесь, как и в случае о. Серафима, выбор был сделан в пользу общины. Но этот выбор также был сопряжен с лишениями и испытаниями.

В 1880 г. ложные доносы и обвинения привели к тому, что беседниками пристально занялся правящий епископ Гурий, он по обвинениям в сектантстве отлучил Керову и ее 73 ближайших сподвижника от церкви. Керова отправилась к епископу Гурию и упала ему в ноги. Он сам составил текст её покаяния. После этого запреты были сняты, но Керова была вынуждена согласиться принять в 1897 г. постриг с именем Мария. Позже она была сослана в негласную церковную тюрьму — монастырь в г. Суздаль, где и окончила свои дни.

После этих драматических событий публичная активность беседников снижается. И хотя епископ Гурий и признал позже, что поступил с ними несправедливо, исправить уже ничего было нельзя. Беседники фактически уходят в подполье.

Мост в будущее

Беседники не разрывают с православием, но в подпольном положении становится возможной лишь стратегия духовного выживания, а не открытой широкой миссии. Со временем численность беседников заметно снижается. Они сохраняют свои основные принципы и правила жизни: преемство старцев, духовные беседы, двухразовое питание и т.д. Мы не будем сейчас подробно останавливаться на истории беседничества в ХХ в.⁷. Скажем лишь, что движение пережило революцию и годы советской власти. Географический центр беседничества менялся вместе с перемещениями старцев из города в город и сейчас находится в селе Красные Ключи Похвистневского района Самарской области. В 90-е гг. ХХ в. беседники, ведомые девятым беседническим старцем и рукоположенным священником Русской православной церкви о. Павлом Алексахиным, выходят из своего полуподпольного положения и активно занимаются распространением и апологетикой собственного образа жизни.

Итак, в нашу задачу входило очертить круг мирянских общин, в центре которого в историческом, географическом и духовном смысле стояла фигура преподобного Серафима Саровского. Можно сказать, что от того времени и тех обстоятельств жизни перекинут мост в современность. Понятно, что это не единственный опыт общинной жизни, но освящение этого опыта одним из самых чтимых и светоносных святых Русской православной церкви вынуждает нас пристальнее всмотреться в него и поставить уже вопросы живущим сегодня.

Что этот опыт значит для нас? Какие уроки можно извлечь из него? Была ли рецепция этого опыта в церкви?.. И т.д.

¹ Здесь и далее хронология и фактология основаны на Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря и других доступных источниках. См. Чичагов Серафим, архим. Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря, С-Пб, 1903 г.

² Известно, что у неё было общение с Антонием (Андреем) Медведевым, который сыграл важную роль в событиях 1860-х гг., когда для разрешения конфликтной ситуации в Дивеево вынужден был вмешаться митрополит Филарет (Дроздов). Антоний передал рапорт Н.А. Мотовилова митрополиту Филарету.

³ О. Пахомий так же, как и о. Серафим, был родом из Курска и, возможно, был знаком с его родителями.

⁴ Подробно эти вопросы исследует прот. Всеволод Рошко. См. Рошко Всеволод, прот. Преподобный Серафим: Саров и Дивеево. М., Sam & Sam, 1994 г.

⁵ Алексахин Павел, прот. Житие старца Василия Никифоровича Щеглова, с. 42-45.

⁶ Частное богословское мнение.

⁷ Эта история была описана нами в исследовании «В поисках духовных корней: «Беседническое движение в Русской православной церкви (историософский анализ)».

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: