Следы ангела
18 июня 2017 Максим Васюнов
Март, бездорожье, холод собачий – не спасает печка, до нужной деревни километров сорок. В такие моменты хочется оказаться в параллельном мире, в нем тепло и дорог нет вовсе…
Неожиданно справа вырос белый храм. Зрение сразу же сфокусировалось на его воздушной архитектуре. Я краем сознания отобразил, что машина, до того переваливающаяся с ухабины на ухабину, вдруг поехала ровно, и теперь я будто бы смотрел на храм в объектив кинокамеры, а та двигалась медленно, словно по рельсам, запечатлевая каждое мгновение красоты. Та кинолента до сих пор у меня в памяти – ничего столь бесподобного я больше не видел.
Нет, это не человеческая сила воздвигла храм, и не руки грешных лепили его узоры, и не они строгали единственный деревянный купол, поднятый высоко над землей, и гладкий настолько, что небо ласкалось об него каждую минуту.
Я не сразу понял, что храм заброшен. Отрезвев от красоты, увидел дыры в деревянных стенах и даже на одной из сторон приласканной луковки, заметил отсутствие окон и дверей. Будто церковь поела моль времени, но поела аккуратно, не нарушая красоты.
Никогда до этого я не заходил в заброшенный храм, но этот тянул к себе, забирал меня из марта, уводил от дороги, манил другим миром. И вот я пробрался через разбитую паперть, дошел до притвора…
И не стало слов.
Слов не стало, я чувствовал все и понимал, но слов не было. Не то чтобы я не мог подобрать их, нет, просто не было здесь места словам. Человеческая речь и разум остались в марте, про который я тоже забыл.
Три луча спускались от купола на амвон. Они не были широкими, но свет от них дымкой рассевался по всему храму. Нечто подобное можно увидеть летом поутру над рекой, когда легкий туман осторожно как бы целует гладь, заставляя ее дрожать мелкой зыбью. Но это на реке, а здесь дымка окутывала храм. Кое-где на стенах сохранились фрески, святые были едва различимы, но казалось, что они живы, казалось, они смотрели на меня, будто даже улыбались мне, даже что-то говорили… Говорили без слов.
Я прислушивался. О чем шептали мне они, залитые светом, в нем подрагивающие? Мне, который к ним попал случайно и на этот свет не имел благословения? Или имел? Что могли бы они до меня донести, до обычного путника очередного века, у которого есть все шансы стать последним? Мистическое откровение? Не мог я на него рассчитывать. А потому, покружившись на месте, рассматривая сотканные из дерева и облаков стены и кровлю, я закрыл глаза и стал ловить мысли, что побежали сквозь мою голову в неизвестном для меня направлении.
И думалось мне тогда тепло. Как никогда прежде и никогда после. Свет, зримо окутывавший меня и сквозь меня проникающий, мог заменить объятия всех любимых мною людей, оттого-то и было тепло, хотя не то это слово, не то…
Сперва отчего-то подумалось о придорожном кресте, его я увидел около часа назад из окна автомобиля. Потом вспомнилась дорогая мне женщина, с ней мы простились утром. Проснулись в памяти лица родителей, мы с ними говорили на прошлой неделе. И тут же – моя школа, ее крашеные стены отражали такой же свет, что наполнял храм – в своей школе не бывал я уже лет десять. И почему-то сразу после школьных коридоров всплыла в памяти водяная колонка, вокруг которой все было в тополином пуху, но лившаяся из нее хрустальная струйка этот махровый ковер не задевала, вода как бы таяла в воздухе где-то почти у седой земли… Из этой колонки не пил я вот уже двадцать лет.
И еще вспомнился Тот, Которого никогда я не видел, и с Кем никогда не говорил, но Тот, Кто показал мне Свой свет.
И, кажется, Тот, с Кем бегал я в детстве на колонку…
И вдруг что-то легкое задело мое лицо. Чей-то платок? Край шелкового платья? Волосы? Или это чье-то дуновение? Или…?
Оторопь овладела мной, оторопь сменилась судорогой… Судорогой непривычной, будто кто-то поцеловал душу.
Я открыл глаза. Лучей как не было. Под куполом вспорхнули разом откуда-то взявшиеся птицы и, вылетев через брешь в деревянной луковице, тут же исчезли в воздухе, не издав ни звука.
Немного придя в себя, стараясь не расплескать оставшийся внутри меня свет, я тихонько вышел из храма. Тут же ко мне вернулись слова. И март тут как тут. Только это был уже самый теплый на свете март.
Я еще раз полюбовался неземной архитектурой, осмотрелся… За храмом просыпалась река, за ней, на моих глазах, таял снег, оставляя по земле уходящие вдаль следы…
На фото: Покровский храм села Кадышевка Ульяновской области, 1709 года постройки/Источник: rus-traveller.ru
Читайте также:
Поддержать «Ахиллу»:
Яндекс-кошелек: 410013762179717
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340
