Священник Глеб Якунин — пророк церковной катастрофы

10 апреля 2023 Елена Волкова
Просмотры: 3 044

Елена Волкова, доктор культурологии, специалист по библейским сюжетам в английской литературе, автор книги «Глыба Глеба: Запрещеннейший иерей Якунин» (2021), представляет свой доклад, прочитанный 4 марта на VII Якунинских чтениях: De religione et bello.

Но не сменить

Ни времен,

Ни срока,

Точно исполнится

Слово пророка.

Хотя еще длинны

Ноги из глины,

Судьба истукана —

Доля стакана,

Битого битой.

Свящ. Глеб Якунин. Огромный истукан всесильный (2001)

В 2014 году о. Глеб Якунин (1934-2014) был в Киеве на конгрессе «Украина — Россия: диалог». В своем выступлении он сказал, что Майдан — это «величайшая духовная революция», «духовное противостояние тоталитарной империи», что демократия должна быть не только в государстве, но и в церкви, где люди тоже должны иметь возможность выбирать духовенство, от священника до патриарха. Воодушевленный увиденным, отец Глеб часто повторял, что Майдан — это святое место, что во время молебна на площади он чувствовал необыкновенную благодать, что Украина явила образ государства и церкви будущего.

Россия же, считал о. Глеб, движется к финалу, и никакая военная агрессия не поможет ей выбраться из исторического тупика, в который она попала, аннексировав Крым и Донбасс: «Путин и его окружение попали в капкан. Думали, что они танцуют канкан на Донбассе, задирая вверх победные ноги, оказался — капкан» (Odessa Daily, 19.08.2014).

За два десятилетия до аннексии Крыма, в 1995 году, о. Глеб опубликовал брошюру «Подлинный лик Московской патриархии», в которой лаконично изложил свою концепцию истории Русской православной церкви. Он утверждал, что «в 1927 году законное центральное управление Православной Российской Церкви было прервано большевистским насилием, а остатки гонимых христиан, спасаясь от истребления, ушли в катакомбы».

Ложная видимость

Взамен, «в нарушение всех канонических норм в 1943-45 гг. богоборческой властью была создана совершенно новая, чуждая православной традиции религиозная организация тоталитарного типа, с новыми, ранее не существовавшими церковными правилами, со структурой управления, копирующей сталинское политбюро („митрополитбюро“) и фактически подходящей под модное ныне определение „тоталитарная секта“, не имеющей ничего общего ни с российскими, ни со вселенскими каноническими правилами православия. По канонам Православия создание и деятельность этой организации должны восприниматься верующими „аки не бывшие“, то есть недействительными».

Другими словами, о. Глеб утверждает, что РПЦ — это ложная видимость, онтологическая пусто́та, наполненная чужеродным содержанием, заимствованным из тоталитарной советской иерархии. Для критического языка отца Глеба характерен «прием бумеранга»: церковь тождественна, на его взгляд, тем, кого считает своим антиподом: антихристианской власти (политбюро — митрополитбюро) и тоталитарной секте. Получается, что навешивая на независимые религиозные группы ярлык «тоталитарной секты», РПЦ описывает саму себя.

Имперский тупик

О. Глеб уточнял и развивал свою историческую концепцию в последующих брошюрах: «Крест и молот» (1998), «Исторический путь православного талибанства» (2002) и «Три разговора о прошлом, настоящем и будущем Православия, с приложением краткой повести о Московской Патриархии» (2006). Название последней книжки не случайно отсылает нас к эсхатологическому трактату Владимира Соловьева «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой повести об Антихристе» (1899), поскольку о. Глеб формулирует свое представление о грядущей катастрофе и ее причинах.

Он считает, что и до 1917 года у церкви, сросшейся с государством, не было перспективы развития, что она была обречена, как и обе империи, с которыми срослась, — Византийская и Российская.

В этой связи важно подчеркнуть, что Глебу Якунину чужда была идеализация дореволюционной церкви и России. Он критиковал ее за оправдание рабства и неспособность стать голосом народной паствы, что способствовало увлечению многих людей коммунистическими идеями.

«Она срослась с государством, думала о земных благах и не было никакой перспективы на духовное возрождение. С другой стороны, тогда очень многие прельстились — настолько идея коммунизма была соблазнительна для многих, в то время когда Церковь свои функции не выполняла, молчала о бедах народа» (Три разговора…, с 5).

Не просто срослась с государством, считает о. Глеб, не только не поднимала голос против рабства, но саму церковную структуру построила по модели крепостного права, что позволяет говорить о рабовладельческой церковной модели управления: «для рядового духовенства епископ был как бы помещик, который их эксплуатировал как Салтычиха своих крепостных крестьян. Священник был в положении крепостного крестьянина в церковной сфере» (Три разговора, с 5).

Постсоветский тупик

О. Глеб и в заключении, и в ссылке (1979-1987) жил надеждой на возрождение Русской православной церкви. После освобождения он многое сделал для того, чтобы церковь освободилась от тоталитарного прошлого, покаялась в сотрудничестве со своими гонителями, стала действительно независимой от государства и возродила свои традиции соборности и выборности клира.

Но в 2006 году он с горечью писал, что «…после пятнадцати лет относительной свободы Церкви в России, я вижу, что для Московской патриархии путь эволюции невозможен. Наоборот, побеждают консервативные силы. Новая власть идет на поводу у наших православных талибов, которые пытаются и Церковь, и государство затащить в средневековье. Это подтверждает, что наш путь — правильный, а в рамках Моспатриархии я не вижу перспективы для развития, не вижу» (Три разговора, с. 11).

Паразитическая природа

Профессиональный биолог, Глеб Якунин создал свой язык био-богословия, который особенно ярко звучит в его поэме «Хвалебный примитив юродивый в честь Бога, мирозданья, родины», где он рассуждает об эволюционном креационизме, астрофизиках и теологии Тейяра де Шардена. В «Трех разговорах…» одну из причин обреченности церковного организма он описывает при помощи ботанической метафоры паразитизма:

«Если взять пример из области ботаники, она (церковь — Е.В.) очень напоминает плющ, или вьюн, или другие полупаразитические растения, которые могут существовать, только обвивая могучий ствол — то есть государство. Если государство их от себя отринет, и они будут расти в обычной траве, то они станут неконкурентоспособны, они погибнут» (Три разговора, с. 6).

Больное тело

Я участвовала во многих частных и публичных дискуссиях о преступлениях церкви: уходить или оставаться, поднимать голос или молчать, кто несет ответственность за коллаборационизм РПЦ с государственной военной и репрессивной машиной и пр. Чаще всего на мою критику в адрес церковной политики верующие отвечали, что у них хороший батюшка и замечательный приход. А я обычно цитировала в ответ то место из «Открытого письма» 1965 года священников Николая Эшлимана и Глеба Якунина, где авторы описывают священников, которые «видя бедственное положение Русской Церкви и тягостное безмолвие архиереев, искренно сокрушаются об этом, но тем не менее сами пребывают в молчании, успокаивая свою совесть тем, что стараются сделать многое для насаждения и поддержания доброй христианской жизни в своих приходах.

Эти священники, к несчастью, забывают, что Церковь есть единый организм — Тело Христово и что если, по слову Апостола Павла, болезнь одного члена есть вместе с тем и болезнь всей Церкви (I Кор. 12, 26), то тем более болезнь всей Церкви есть и болезнь каждого ее члена. На этот счет не надо обманываться — в больной Церкви не может быть здорового прихода».

Те, кто замыкаются в своем «правильном» приходе, противопоставляя его неправильной церкви, бесчинствующей за приходской оградой, обычно заражены синдромом избранности: они делят мир на хороших «мы» и плохих «они», культивируя тем самым самооправдание и самолюбование: «…церковный партикуляризм, узкоприходской взгляд есть духовная болезнь — потеря целостного видения Церкви, забвение вселенских задач христианского домостроительства. Развитие этой болезни неминуемо ведет к сектантству» (Открытое письмо 1965 года).

Выход — исход

Отца Глеба Якунина, лишенного сана и преданного анафеме, парадоксальным образом самого часто обвиняли в расколе. Он же считал, что из идеи единства церкви сделали культ, который оправдывает многие преступления, что епархии и приходы должны самостоятельно решать многие вопросы, и что уход из РПЦ — это исход из лжецерковного пространства.

«Вот нас обвиняют в расколе, а что такое раскол? Сказано в Евангелии: „Если глаз соблазняет — вырви“. А если один глаз остается здоровым, или одна здоровая рука, а тело гнилое, как Московская патриархия — так отсеки, чтобы глаз, рука остались живыми. Поэтому раскол — от чего? Если гниет вся Церковь, то надо от нее отколоться» (Три разговора, с. 13).

Рухнут оба

О. Глеб Якунин был убежденным оптимистом и верил, что бесчеловечный союз церкви и государства скоро рухнет. Он был пророком церковной катастрофы и одновременно пророком надежды на церковное преображение. Парадоксальное сочетание.

Он восхищался метафорическим языком Христа: «Но Он поразительные метафоры говорил: ведь Он говорил, когда слепой поведет слепого, оба упадут в яму. И я думаю, что это Он не просто говорил образ: Он видел, как будет в истории, так и говорил. Я думаю, сейчас наступает время, когда кто из них слепой поводырь, а кто ведомый — патриарх Алексий или кремлевская коррупционная структура. И там и там процветает коррупция — кто бы ни был поводырем, рухнут оба.

(..) И Патриархия рухнет обязательно, она обречена. Потому что большего извращения христианства нет — это антихристова „церковь“ по своей природе, не христианская» (Три разговора, с. 15).