Священник Иоанн Бурдин: Кто может запретить служить Богу?
20 июня 2023 Ахилла
Священник Иоанн Бурдин в своем телеграм-канале комментирует решение церковного суда Костромской епархии о запрете его в священнослужении:
Никак не хотел комментировать судебное решение, но все равно спрашивают. Например, буду ли я его опротестовывать. Кое-кто призывает покаяться, поскольку служение Богу и людям важнее самолюбия.
Видите ли, есть одна серьезная проблема, которая отчасти ставит меня в тупик.
Я не понимаю, что я должен опровергать или в чем каяться.
Ни один из трех окончательных пунктов обвинения не соответствует действительности. Достаточно взять опубликованные тексты и прочесть их.
Пункт первый: «отрицание святости и спасительных сил реальной исторической Поместной Церкви (Русской Православной Церкви), как следствие, отрицание единства со Святой Кафолической Христовой Церковью».
Сформулировано, конечно, ужасно: что такое «спасительные силы реальной исторической Поместной Церкви», боюсь, не понимает и сам автор этих слов.
Тем не менее, я не отрицаю, более того, даже свидетельствую святость русской православной церкви и почитаю ее за часть Вселенской Христовой Церкви. И никогда не утверждал ничего иного.
В то же время разве святость предполагает безгрешность? Да, я неоднократно писал о различных церковных проблемах, которые, на мой взгляд, угрожают существованию русской церкви. Но разве это означает, что я сомневаюсь в ее «святости и спасительных силах»?
Не хотят ли в таком случае члены суда анафематствовать апостола Павла? В его посланиях немало указаний на церковные проблемы, которые заставляли его тревожиться о состоянии тех или иных церковных общин.
Пункт второй. Неприятие «соборного действия по канонизации» и «сомнение в святости святых»?
Если я почитаю как святых Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Иоанна Златоуста, Василия Великого, Амвросия Медиоланского и тысячи других христиан, канонизированных Церковью, обращаюсь к ним в молитве, держу дома их иконы, отмечаю общецерковные дни их памяти, то как я могу одновременно «не принимать действие по их канонизации»?
Что касается отдельных святых (Дмитрия Донского и Матроны, которые упомянуты в решении), то не вижу ничего зазорного в том, что мне эти канонизации кажутся сомнительными.
О спорных моментах в канонизации святых, о нелепицах в их житиях, о языческих элементах в их почитании достаточно много писали знаменитые церковные историки. Например, Голубинский и Ключевский, тот же Карташев. Кстати, именно в его «Истории русской церкви» я почерпнул большую часть материалов о князе Дмитрии Донском.
Хочу также заметить, что в истории Церкви достаточно случаев, когда со временем почитание тех или иных святых отменялось, и всегда этой отмене предшествовали сомнения в достоинстве этих людей.
Свое недоумение почитанием нескольких святых я изложил открыто, при этом к расканонизации не призывал: это должно быть соборным решением, а не личным.
Пункт третий. «Деятельность, сеющая недоверие к Церкви в среде верующих… направленная на отторжение верующих от Христовой Церкви».
Напротив, если прочесть статьи, которые я публиковал в прошлом году, то в них ясно видна основная мысль — сколько бы ни было сомнений (а они есть), нельзя разрывать связь с Церковью, так как разрывая с Нею, ты отлучаешь себя и от Христа.
Поэтому, я не совсем понимаю, в чем, по мнению судей, я должен каяться.
Запрет на служение я несомненно оспорю в той инстанции, которая согласно церковным канонам и традиции, может принять взвешенное и беспристрастное решение.
Что касается призывов «смирить свою гордость и покаяться ради служения Богу и людям»…
С тем, чтобы «смирить гордыню и покаяться» нет проблем: я знаю за собой много грехов и не считаю себя ни безгрешным, ни всегда правым. В то же время я совершенно определенно не виноват в том, что мне приписывает суд, и согласиться с этим означало бы солгать.
Причем эта ложь была бы тем страшней, что она свела бы «к нулю» и проповедь евангельских истин, которую я вел весь этот год: о высшей ценности человеческой жизни, о том, что убийство не может почитаться подвигом, но всегда есть грех, при каких бы обстоятельствах оно ни совершилось, о том, что Церковь не имеет права идти на компромисс и служить Кесарю, а не Богу, нации или государству — вместо Небесного Отечества.
Еще в то время, когда начиналась эта история, моя 12-летняя дочь, услышав о возможных запретах на служение, сказала:
«Кто может запретить человеку служить Богу?»
Я полностью с ней согласен.
Если я нужен Богу, Он Сам найдет — где и как я могу Ему послужить.
Священник не навязывает себя пастве и не сгоняет людей на свою проповедь при помощи полиции.
Пока будут люди, которым я нужен, как пастырь, я буду стараться говорить то, что считаю необходимым им сказать.
Сейчас есть много возможностей для проповеди. Она начинается вовсе не в храме, хотя и должна заканчиваться в нем.
