Ахилла

Споры вокруг «Исповеди анонимного священника» продолжаются. На сайте Азбука священник Константин Пархоменко написал подробный разбор полетов, который мы публикуем с небольшими сокращениями для наших читателей, чтобы еще раз показать, что мы открыты для разных мнений.

Также мы публикуем комментарий протодиакона Сергия Шалберова, который он оставил под статьей отца Константина на том же сайте. Оказалось, что по недоразумению фотография отца протодиакона послужила иллюстрацией к рассказу «Отец диакон», что вызвало возмущение отца Сергия. Мы приносим извинения отцу протодиакону и убираем его фото. Надеемся, что диакон с картины Андрея Рябушкина не будет против.

***

В Церкви все ужасно!……….

Последние несколько дней в Интернете обсуждают письмо анонимного священника, в котором тот критикует Церковь и рассказывает о том, как сильно в отрицательном смысле Церковь повлияла на него. Не хотел и касаться такой темы — много чего пишут, не реагировать же на каждый текст. Но письмо имело широкий резонанс. Подходят и спрашивают в храме, пишут на эл. почту, звонят по телефону… Просят высказать свое мнение: с чем — согласен, с чем — не согласен. Подумал, что имеет смысл высказаться и пригласить вас к разговору на эту тему. Если промолчу, могут подумать, что мы, священники, боимся ставить эти вопросы, прячем голову от правды, как страусы.

Сразу предупреждаю, что Я БЫ ВООБЩЕ НЕ РЕКОМЕНДОВАЛ ЧИТАТЬ ЭТО ПИСЬМО. Не смущайте себя, не портьте себе настроение. Я, когда читал его первый раз, дочитал лишь до половины и закрыл, потому что на душе стало отвратительно и как-то грязно. Потом, когда стали задавать вопросы, я понял, что мне от этого никуда не уйти и надо дочитать до конца — работа такая.

Итак, некий анонимный священник (сильно сомневаюсь, кажется, это состряпанный безбожниками фейк) отвечает на вопросы. Он честен. Со своей стороны тоже буду совершенно честным.

Самое первое и основное:

Мы имеем дело с человеком, потерявшим веру. НЕ ПОТОМУ ОН ПОТЕРЯЛ ВЕРУ, ЧТО ТАК ВСЕ ПЛОХО В ЦЕРКВИ, А ПОТОМУ ЕМУ И ПЛОХО, ЧТО ВЕРУ ПОТЕРЯЛ. Чувствуете разницу?

Моя жена через мое плечо глянула на это письмо и сказала: «Бедный, веру потерял. Ну, так пусть уходит из священства и идет работать на светскую работу».

Я прокомментировал: «Не может…»

Жена, искренне: «Почему не может?»

Я задумался. А ведь на самом деле не не-может, а не хочет, потому, что там надо работать, а тут плыви себе по течению: оттарабанил службу, положил денежки в карман и давай, отдыхай. Сиди себе за компьютером и критикуй анонимно Церковь.

Мы скажем: Но ведь это очень подлая, непорядочная позиция…

Ну, – ответит наш батюшка, – потому я такой подлый и непорядочный, что Патриарх плохой, да церковники.

А ведь все именно так! Мы имеем дело с человеком, который абсолютно не соответствует занимаемой должности – НЕВОЗМОЖНО БЫТЬ НЕВЕРУЮЩИМ СВЯЩЕННИКОМ (!!!) И при этом этот человек не покидает своего места только из-за денег, которые мы, верующие, ему несем. Но ведь это обманщик! Он не дает нам того, что должен давать, – священнического служения, которое, по определению, связано с личной верой пастыря, – и при этом получает деньги.

Мне скажут, что хороший священник может быть неверующим, лишь бы был профессионалом своего дела, а я отвечу, что это невозможно. Я много над этим думал. Сводить священство к пению-чтению-говорению проповедей-ответам на богословские вопросы и т.д. нельзя! Нельзя быть теоретическим специалистом в духовных вещах. Настоящая помощь людям предполагает твою личную молитву и твой посильный, но подлинный духовный опыт. Пусть маленький, но живой. А без этого – ты плохой священник, как бы ты красиво не пел и не говорил проповеди.

Можно быть священником слабым и грешным, можно быть сомневающимся и вопрошающим (как Папа в фильме «Молодой Папа»). Это все можно иметь, но при этом, – как бы для кого-то это страшно не звучало, – можно быть священником хорошим. А вот неверующим, то есть не имеющим своего личного духовного опыта, не имеющим личных отношений с Богом, – невозможно!

Любой психолог скажет (а интуитивно мы и так все это знаем), что при общении важны даже не слова, а таинство общения. При общении мы считываем 90% информации, идущей от собеседника подсознательно. И если священник неверующий – как бы красиво он ни говорил, мы считываем, что нам говорят ложь!

Как можно говорить, что ты хороший священник и соответствуешь занимаемой должности, если нет в тебе того живого импульса, того духовного измерения, которые-то и считываются человеком?

Значит, ты – обманщик, ты вор!

Уйди честно и служи в миру людям, но не надо лгать, стоя у престола, произнося молитвы. Мы не верим этим молитвам и твоим советам. Мы слышим молитвы, но в сердце нашем они не откликаются, потому что это бездушные механические слова.

Теперь, второе:

Позиция автора письма абсолютно инфантильная, тут полная личностная незрелость. Автор письма, как ребенок, считает, что старшие за него должны все сделать. Только если они будут что-то делать и менять, тогда станет хорошо.

А ты, дорогой, что лично ты делаешь в этом отношении? Не смотри на других, делай сам. Кто мешает проповедовать, окормлять паству, преподавать?..

Впрочем, давайте перейдем к письму. Я буду цитировать фрагменты и давать свой комментарий.

Период моего воцерковления — середина 90-х годов. Сам знаешь, какое это было время: разброд, шатание, денег нет, жрать нечего, ничего не работает. А Церковь предлагала некую идею в этом хаосе, некий порядок. Я был такой, что пусть без еды и денег, но лишь бы за идею, послужить Богу, человечеству, сделать этот мир лучше и все такое. И получилось так, что, подсев на эту идею, я не смог разглядеть те реальные проблемы Церкви, от которых надо было сразу делать ноги, а они, эти проблемы, маячили у меня перед носом, я с ними сталкивался постоянно, но видеть не хотел…

Итак, когда увидел проблемы – нужно «делать ноги». Хорошая позиция.

Я вот тоже через какое-то время, придя в Церковь, увидел проблемы, но задал себе вопрос: смогу ли я что-то изменить? Ведь это Церковь родного мне, открывшегося мне Христа, моего Спасителя, Который умер за меня и обещал мне Царство Божие!.. Знакомство с христианской историей даже на самом поверхностном уровне показывает, что в Церкви всегда были проблемы и язвы, потому что Церковь – это сообщество людей, а люди, сами знаете…

В период моего неофитства мне казалось, что я смогу реально, принципиально что-то в нашей церковной реальности изменить к лучшему. Сейчас иллюзии рассеялись, и я стал более трезво смотреть на вещи. Я знаю, что глобально я ситуацию не спасу, но я спасу ее на том участке работы, на который поставлен. Я хочу, чтобы у людей была не слепая и примитивная вера, а зрячая и осмысленная, я хочу, чтобы люди имели живой опыт прикосновения к Богу, и я могу хотя бы поделиться своим мизерным опытом. Я знаю, что у людей страхи, запутанность, потеря ориентира, и я смогу донести до нескольких тысяч (благодаря Интернету есть такая возможность) мое видение, мой опыт. И, может быть, кого-то он согреет и поддержит.

Я все это могу, и тогда в чем проблема? Буду делать. То малое, что от меня зависит, но буду делать Я, ЛИЧНО Я, а не буду ждать, пока ситуацию начнут менять к лучшему какие-то дядьки в высоких кабинетах.

Вот та же история с Церковью: прекрасная обложка, прекрасные слова о любви, о Боге, о самоотверженном служении, но за всей этой позолотой — абсолютный смердящий свинарник.

Ну, встречаются «смердящие» вещи, но ведь есть и благовонный запах…

А как же молитвенные минуты, согретые слезами или шепотом радости?

А как же переживание Царства и праздника на Литургии и на других службах?

А как же глаза людей, которым чуть-чуть помог и они светятся радостью и надеждой?

А как же маленькие чудеса, которыми тебя, как заботливый папа, всегда приносящий детям вкусненькое, балует постоянно Господь?

А благоухание Личности Христа, Который любит нас, смотрит на нас и показывает пронзенные руки и ноги, которые Он дал пробить, чтобы нас Спасти?

А как же сонм святых, которые возлюбили Господа даже до смерти?

А как же сияние иного мира в святых и старцах, которые жили совсем недавно, как мой любимый отец Паисий Афонский, и которые доныне в латаных-перелатанных подрясниках встречают тебя на Афоне или в монастырях Востока?

А как же чистые девочки и юноши с лицами, полными света, которых ты постоянно встречаешь в храме? И морщинистые лица стариков и старушек, которым в их тяготах на коммунальных кухнях подставляет плечо Господь?

А как же…

Список можно продолжать долго.

От всего этого захочешь – и не отречешься! Мне, во всяком случае, моя вера дает неизмеримо больше, до стыдного больше, чем я – ей.

Скажу больше: я и свинарник, и грязь нашу целую, потому, что это грязь людей, которые мне дороги. Это не чья-то грязь чужая, а грязь и моя и моих близких. Потому что мы все несовершенны. И над всем этим ты видишь огромное прощение, милость и любовь Божию.

Я – это принимаю и с этим буду работать.

В этом смысле Церковь от секты не отличается вообще ничем. Да, попы не ходят по улицам, как иеговисты, не пристают, не раздают литературу. Но Церковь поступает еще круче. Она выдает себя за оплот патриотизма, хранителя исторической памяти народа, каких-то там абстрактных скреп и традиций, необычные одежды, необычный язык, даже запах в церкви необычный. Все как не отсюда. Знаешь, многие клюют на такую дешевую пропаганду с полпопытки.

Я, как говорят в Одессе, «дико извиняюсь», но ведь Церковь действительно есть оплот патриотизма, хранитель исторической памяти и всяких там скреп. Если бы не Церковь, то куда скатился бы мир? В разврат, потакание страстям и порокам, в забвение исторической миссии, которую несет любой христианский народ – быть городом, стоящим наверху горы и светить всему миру.

Да, эти лозунги сегодня опошлены и девальвированы, но ведь это, все-таки, так и есть. Да, мы, священники, сами не показывающие примера, вещаем об этом своими «скверными устнами», но ведь в этих словах – правда.

По-моему, Кураев как-то сказал нечто вроде: для Церкви канонично то, что ей полезно. От себя добавлю: есть только две абсолютно полезные вещи — деньги и власть. И церковные иерархи это прекрасно знают, и действую в полном соответствии с этим знанием на протяжении сотен лет.

Да, и это есть… Грустно мне читать про то, как Церковь придумывала законы, абсолютизирующие власть царя и епископа, как благословляла гонения на старообрядцев, иноверцев, поддерживала крепостной режим… Я уже молчу про инквизицию и все прочее, но ведь мы определились, что Церковь – это люди. И они могут ошибаться. Временное они могут принять за вечное, свое придуманное могут возвести в статус богоустановленного и незыблемого. Церковь, как она предстала в видении Ерму (читайте раннехристианский документ Пастырь Ермы), – и старая, и молодая одновременно. Старая – потому, что существует очень давно, а молодая – потому, что вечно обновляется, «юнеет».

Да, я за то, чтобы была проведена ревизия наших канонов и некоторых представлений. Но нельзя сказать, что этого процесса нет. Он идет. И спешка тут не самый хороший советчик. Как хорошо сказал тот же отец Андрей Кураев: минер идет медленно. Но лучше его не обгонять.

…Кирилл выбил из меня всю оставшуюся романтику и иллюзии. Он открыл для всех думающих людей церковную систему во все ее «красоте», показав, что власть и деньги — это именно то, для чего живет РПЦ. И за это надо быть ему благодарным, потому что, если бы не существовало таких замечательных вещей как похмелье и ломка, то все поголовно были бы алкоголиками и наркоманами. И все эти «пуськи», невзоровы, протесты против строительства храмов, пляски с бубном вокруг Исаакия, акции православнутых — это и есть тот самый похмельный синдром, который он всем обеспечил.

А чем Патриарх Кирилл вам не нравится? Часто слышу: «Кирилл! Кирилл!» А спросишь: в чем конкретно есть претензии к Патриарху? – и как-то задумываются.

Надо строить храмы? Надо. Патриарх инициировал программу строительства сотен храмов, и это очень нужно! Нужен Исаакий верующим? Конечно! Хватит из храма делать музейный бизнес-проект. Или вы за то, чтобы ничего не строилось, главное – спокойствие и согласие с безбожниками?

«Пуськи»? Ну, тут я согласен, что священноначалие должно было громче проартикулировать нашу позицию прощения. Это не было сделано. Но ведь Патриарх – он Патриарх для всего общества, а не только для либеральной интеллигенции. В нашем обществе есть запрос на охранительскую позицию, на «скрепы» и проч. И наше священноначалие заняло такую позицию: обидеться и наказать. Мы можем не соглашаться с этим, но ведь и эта позиция имеет права на существование.

А при чем тут «невзоров» и «православнутые»? Они и вправду появились в последние годы, но именно потому, что сейчас выросло поколение людей, которые не боятся озвучивать свою позицию. И их никто за это не репрессирует. А вы хотели бы на их рты накинуть платки?

Меня, напротив, удивляет терпимая позиция Патриарха к иному мнению. В свое время я выступил за то, чтобы отец Иоанн Охлобыстин оставался бы в священнослужении. Я написал ему открытое письмо. Мне потом рассказали, что Патриарху не понравилось, что пишут такие письма, которые идут вразрез с позицией священноначалия. И все. Просто — «не понравилось». Мне даже никто не позвонил, просто рассказали о личной реакции Патриарха. Уважаю его мнение, но остаюсь при своем.

А никого не удивляет, что сегодня открыто публикуются материалы, в которых высказываются критические замечания к церковной жизни (тот же о.А. Кураев, о.В. Чаплин) и никто их не затыкает?

И еще: Патриарх – это начальник, если хотите, босс. Мы можем быть с его мнением несогласны, но босс – он, а не мы. Мы ведь на своей светской работе можем быть несогласны с мнением начальника, он не обязан действовать так, как нам нравится. Это – право начальника. У него другой уровень компетенции, видение вещей, и он может принимать решения, которые нам не близки.

Но анархии нет нигде — нет ее и в Церкви.

Он довел власть архиереев до абсолютного абсурда, сделав их неподсудными феодалами, он практически вышвырнул мирян из любых областей, где можно принимать в Церкви хоть какие-то решения, настроил против Церкви интеллигенцию, лишил рядовое духовенство возможности проявлять малейшую инициативу, он превратил проповедь в митинговую речь, рассчитанную только на уши властей и подвластной им толпы с IQ ниже плинтуса.

Архиереи и были неподсудными феодалами – это печальный факт. С этим я отчасти согласен. «Отчасти», потому что именно при нынешнем Патриархе был учрежден Церковный суд. Туда может обратиться несправедливо обиженный клирик. И я знаю дела, когда несправедливо запрещенный, или лишенный сана клирик восстанавливался по решению этого суда.

А вот дальше – не согласен. Откуда миряне вышвырнуты? Почему рядовое духовенство лишено возможности проявлять инициативу? Действуйте, кто мешает? Может быть, где-то на местах архиереи и мешают, но это их частная инициатива. Проповедническая, миссионерская, педагогическая деятельность – флаг вам в руки.

Надо отдать Кириллу должное — он гениальный демагог. Демагог именно в таком, советском, большевистском смысле слова.

Патриарх – прекрасный проповедник и оратор! Это факт, нравится нам или нет, но признайте правду. Мы можем быть с ним в чем-то не согласны, но то, что Патриарх говорит вещи мудрые, правильные, сбалансированные и избегающие крайностей, которые могут иных соблазнить (мой грех), – это совершеннейший факт. Покажите мне другого церковного спикера у нас или за рубежом, с которым вы полностью согласны и вам его позиция нравится? Нет таких.

Самая главная проблема, на мой взгляд, это абсолютно бесправное положение рядового духовенства. Это все неправда, что попы зажрались и ездят на мерседесах, лезут в школы, и занимаются рейдерством. Всем этим занимается очень тонкая прослойка духовенства, которым по разным причинам можно. Основная масса нормальных, рядовых священников боится лишний раз рот открыть, чтоб произнести что-то, чего нет в Требнике.

Верна – первая половина. А вторая половина этого пассажа неверна. Почему рядовые священники боятся открыть рот? Чего такое, чего нет в Требнике, запрещается? При нынешней церковной администрации из опалы был даже возвращен отец Георгий Кочетков, который при прежнем Патриархе был репрессирован. Я лично – с Кочетковым не согласен, но ему вернули право служения и окормления его, очень своеобразных, общин.

Миссионерские литургии с пояснениями, детские литургии, возможность совершить без всяких справок в епархию Чин молитвенного утешения родственников над самоубийцей (что реально утешает сродников самоубийцы), сокращенный вариант Соборования, другие прекрасные нововведения.

Я, честно говоря, не вижу, чтобы кто-то священников ограничивал в их деятельности и допустимых пастырских экспериментах.

Дал совершенно четко понять, что Церковь не с людьми, а с властью, и благословит все, что будет делать власть. Именно при нем стало не просто можно, но и нужно называть убийство людей «священной войной», именно он объяснил, что прощение может быть «нецелесообразным», что прощать можно только тех, кто поджимает хвост перед властью. На панк-молебне в ХХС прозвучал самый главный «прокимен»: «Патриарх Гундяй верит в Путина, лучше бы в Бога, с..ка верил». Никогда на Руси скоморохи не отличались особой нравственностью, но правду о царе говорить умели всегда.

Церковное священноначалие не идет вопреки власти. А нужно, чтобы шло? Нужно, чтобы, вместо созидания, шла работа на разделение общества?

Пока речь не идет о принципиальных вещах, Церковь поддерживает власть и молится за нее. Так было всегда. И Христос ничего не говорил об оккупантах-римлянах, и первохристиане не бунтовали против власти. Но в принципиальнейших вещах, как озвучил позицию Церкви Ап. Петр, «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян 5:29).

В большинстве епархиальных управлений (а мне об этом хорошо известно из рассказов тех священников, которые от этого пострадали) есть специальные люди, которые постоянно мониторят все, что священники пишут в социальных сетях, и все эти распечатки кладутся на стол архиерею. И за какой-то невинный комментарий, анекдот, несанкционированное суждение можно потерять место на приходе. Это факт.

А я вообще за то, чтобы священники не скрывались за никами и анонимными аватарками. Мне бывает противно, когда я читаю какую-нибудь гадость и знаю, что за ником скрывается священник. Я считаю, что священник должен быть более ответственным за свои слова и не подливать масла в огонь, когда идет волна хулы. Если боишься – лучше молчи. Готов сказать правду и за это пострадать от архиереям говори.

Хорошо было бы, чтобы архиереи не наказывали за твое суждение? Да. Но это зависит опять же от самого архиерея.

Вообще в письме «священника», которое я разбираю, много критики на архиереев. Справедливой. Есть такие, по-видимому, не совсем достойные. Но я лично знаю некоторых архиереев и скажу, что те, кого я знаю, – достойные люди. Да, у них есть свое мнение, и если ты не соответствуешь ему, можешь лишиться и прихода, но, дорогие, это опять вопрос о начальнике. Не можешь работать с этим начальником – уходи к другому. Не можешь ужиться с этим архиереем, иди к другому.

Все время стонут, что можно лишиться прихода. Да какая разница? Ты Богу и людям пришел служить, или приходу? Я совершенно не привязываюсь к месту своего служения. Если меня завтра отправят в глухую деревню, буду трудиться там. Проповедовать, окормлять людей, писать тексты и видео. И я знаю, что мои духовные чада будут приезжать ко мне. Не надо ни к чему привязываться! Обидно? Да, меня самого, в свое время, сняли с настоятельства и перевели на другой приход самым младшим священником, но ведь ничего не делается без Промысла Божия?

Читая про то, как какого-то батюшку сняли и у него случился сердечный приступ, могу сказать, что у этого батюшки было нездоровое отношение к его приходу. Христианское отношение к месту служения должно быть совсем другим. Ни к чему не привязываемся.

Как живет обычный священник день за днем, без прикрас, без слащавой картинки для православной публики?

Очень по-разному живут. Как я уже сказал, есть очень богатые, есть очень бедные. Богатым мне побывать не довелось, а вот что такое полтора года сидеть вообще без денег, я знаю. Друзья выручали, помогли хоть как-то протянуть это время.

Я знаю одного священника, который, сидя так же без денег, просил благочинного занять ему средства на лекарства для умирающего отца, на что получил ответ: я только что заплатил взносы в епархию и у меня нет ни копейки.

Священник, который любит людей и свое служение, с голоду не умрет. Помню, пришел к нам в храм один батюшка. И начал плакаться, как бедно живет. А отец Павел – был у нас такой батюшка – ему отвечает: «Ты люби людей, и люди тебя будут любить». И тот священник не внял. Ушел и до сих пор (лет уже 10) плачется, а тот, кто ему сказал, живет хорошо. Потому, что отец Павел, не обладая ни проповедническим, ни каким-то иным катехизаторским даром, никогда не отказывает людям в молитве. Попросят его помолиться, послужить, он всегда откликается. И люди его очень любят.

Это я к чему рассказал? А к тому, что я не видел ни одного священника, который был бы добр к людям и люди его оставили в беде и в голоде. Есть приходы архи-бедные. Но, если ты любишь людей, через несколько лет у тебя возникает круг духовных чад, которые тебя в обиду не дадут.

Если какой-то батюшка просил благочинного (!) одолжить денег, то значит, у этого священника вообще нет духовных чад. И как это характеризует этого батюшку?..

Среди священников довольно много неверующих, иногда, в частном разговоре, откровенных атеистов… Да, для значительной части духовенства вся эта православная жизнь это просто позволение использовать себя за деньги или хотя бы за то, чтоб не вышвырнули на улицу. Поэтому за деньги тебе в церкви отпоют хоть сатаниста.

Я вот знаю, наверное, сотню священников, и среди них не знаю ни одного атеиста. Наверное, такие беспринципные обманщики есть, но их единицы. И я не знаю ни одного священника, который бы отпел сатаниста или цинично высказался по поводу святыни. Допускаю, что такие есть, и это очень грустно. Это с очень плохой стороны характеризует человека, который только для того, чтобы не идти работать на светскую работу, как все нормальные люди, обманывает людей в храме.

Социальная, миссионерская, молодежная деятельность — это реальность или фикция?

Абсолютно полное, откровенное втирание очков. Для заметки на сайте, для того, чтобы отчитаться. От их просветительской работы градус тупости и абсурда только растет, от всех этих пафосных речей про реабилитацию наркозависимых и алкоголиков самому хочется уколоться и забыться.

Это откровенное вранье. Есть социальная деятельность, и она усилилась после прихода к церковному рулю Патриарха Кирилла. Да, на некоторых приходах «втирают очки» церковному начальству и всяким епархиальным комиссиям, но это вопрос опять же к этим настоятелям и к этим батюшкам. Что Патриарх может сделать? Он требует вести работу, посылает комиссии и проверки, но он не может встать рядом с каждым и вместе с ним что-то делать.

У меня встречный вопрос к автору письма: а что должен сделать Патриарх, чтобы наши батюшки начали заниматься социальной деятельностью? Какие кнуты или пряники использовать, чтобы расшевелить обленившихся?..

Это ведь опять вопрос про активную позицию. Если нет ее у батюшки, то кто его мотивирует что-то делать?

Кстати о «голубизне»…

Есть такие люди в рядах священнослужителей. Их немного, и они тщательно шифруются. И мне трудно поверить, что где-то имеет место какое-то административное давление, если ты отказался оказывать подобного рода услуги епископу-гомосексуалисту. Но представим, что это так. Ну что, с прихода батюшку выгонят? Ну, иди на другой приход. Ну, запиши скрытой камерой приставания и направь в Патриархию. Но не ной, займи активную позицию…

Зарплаты в основном серые в конвертах (официальная зарплата ничтожна), и их величина прямо пропорциональна наличию совести у настоятеля или благочинного. Проблема еще в том, что епархиальное управление выдаивает приходы досуха, а это уже прямо пропорционально зависит от вменяемости и жадности архиерея. Поэтому в разных епархиях по-разному — от полной невменяемости, до вполне приемлемой ситуации.

Официальные зарплаты и правда ничтожные, но, насколько я знаю, священники все же живут на пожертвования прихожан. Мне моей зарплаты хватит только на еду для семьи (и то не хватит), но если пастырь любит своих духовных чад, то овечки не оставят его своей заботой. На это мы, рядовые священники, и живем.

В этом смысле гораздо большее попечение нужно иметь о диаконах и других служителях храма. У них нет духовных чад, и они нуждаются в том, чтобы их зарплаты (белые или серые) соответствовали нормальному уровню.

Как себя ощущает священник через 10 лет служения? Есть ли чувство правильного движения, духовного развития или регресс по сравнению с тобой, только что рукоположенным?

Ощущает себя так же, как ощущает себя мужчина, женившийся на прекрасной целомудренной девушке, а прожив с ней несколько лет, понимает, что она всего лишь рядовая шлюха.

Нет, священник, после 10 лет служения все же ощущает себя иначе. Женившись на прекрасной девушке, ты начинаешь открывать в ней жену. За 10 лет брака иллюзии спадают, но зато ты видишь, что твоя женщина еще прекрасней, еще интересней (хотя и не без проблем), чем казалось во время влюбленности.

Как семейный системный психолог (есть у меня такое образование) скажу совершенно ответственно: тот, кто через 10 лет видит жену шлюхой, – на самом деле ничтожный супруг! Он не потрудился за эти годы построить крепкие и подлинные отношения, он ждал от своей женщины чего-то своего, эгоистичного. Женщина в его руках не раскрылась, она осталась ему чужой… Если ко мне придет такой мужчина и скажет это про свою избранницу, я не ему, а ей скажу: бегите от такого мужа!

А, вообще, стоит задуматься о том, что это за отношение такое: сначала абсолютный восторг и идеализация, затем полное обесценивание и отвержение. Зрелый человек, даже будучи влюбленным (а это, конечно, состояние, когда возлюбленный идеализируется), не теряет связь с реальностью полностью, даже в этом состоянии он видит все-таки и реального человека тоже, а не только какой-то придуманный совершенный образ. И это залог того, что при встрече с реальностью (когда влюбленность пройдет) он не будет полностью разочарован встречей с кем-то совершенно незнакомым. Но есть люди, которые действительно неспособны на это. Они, действительно, сначала объект идеализируют, а затем полностью обесценивают. Собственно, Другого, как такового там и нет, оба образа (совершенный и безобразный) существуют в воображении такого человека. И это его характеристика, а не того Другого, к которому вроде бы направлены чувства. На месте этого Другого может быть кто и что угодно, история будет повторяться. И в жизни таким людям очень сложно строить долговременные отношения, они, по понятным причинам, у них не складываются. И, вообще, людям с ними очень сложно, мало кто способен выдерживать такое отношение к себе.

Священник описывает как раз такую ситуацию – Церковь виделась ему сначала совершенной, потом отвратительной. Но, вообще-то, Церковь, как и любое явление, состоящее из живых людей, имеющее отношение к нашей реальности, содержит в себе самые разные оттенки. И после первой влюбленности в нее человек начинает больше узнавать о ней и видит не только плохое, но и хорошее.

Шатание от идеализации к обесцениванию – характеристика незрелой личности. Зрелая личность умеет интегрировать разные аспекты реальности. Реальность не черно-белая, она многоцветная. В ней есть и хорошее и плохое, и грустное и радостное. Это относится абсолютно ко всему, с чем мы сталкиваемся в жизни.

Это позиция ребенка, а мир на самом деле – тем более Церковь, имеет много оттенков.

Если отмотать назад — пошел бы опять в священники?

Да ни за что. Проблема в том, что дверь на выход открывается очень туго. Светская специальность у меня потеряна, я оброс детьми, в значительно степени десоциализировался. Я пока думаю о том, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями, в том числе и финансовыми.

Стараюсь никого не осуждать, но тут просится с языка: лентяй и обманщик! Разуверился – иди на завод работать, иди дворником. Не обманывай людей, которые с израненными и искренне открытыми душами приходят к священнику, как к Богу.

…Вот и все. Нет сил и желания комментировать дальше. Стараюсь не осуждать своего собрата-священника, потерявшего веру, но хотелось бы обратить к нему такие слова:

Жизнь коротка. Не изменяй себе, не трать драгоценный срок жизни на ложь, не поступай, как слабак и лентяй, а уйди из Церкви. Иди на светскую работу. А Господь будет терпеливо и заботливо (Он тебя и твою семью не оставит) ждать твоего возвращения. Как блудного сына.

А мы пока в нашей несовершенной, но любимой Церкви будем трудиться, чтобы исправить плохое и укоренить хорошее. Нам наша супруга нравится. Мы знаем ее, и морщинки, и прыщики, но от этого любим ее только сильнее.

Комментарий протодиакона Сергия Шалберова:

Жаль мне этого духовного дезертира. Как же этот несчастный батюшка позволил своей душе выгореть без остатка? Конечно, радость первой встречи с Богом нельзя навсегда удержать у себя: это чудо приходит и уходит, как гость. Но этот чудесный гость оставляет после себя благодарение Богу, Которым создается, Которым питается продолжение жизни…

Я тоже вижу вокруг много недоброго — за тридцать лет моего пребывания в Церкви нечистота в церковной ограде постоянно соблазняет, выявляя гибельное несовершенство человеческой души. Однако воспоминание чистой и доверчивой радости духовного детства понуждает тратить все свои силы на преследование тёмных и бесчисленных соблазняющих духов, непрестанно мелькающих в душе. Мне нравится церковная служба, мне очень хочется видеть себя лучшим тут, среди святых образов и благоговейных богомольцев, где думы о несправедливости церковной жизни теряют свою остроту, а необъятный звук ангельского славословия вливает в душу спокойствие и, ласково укрощая злые порывы, молитвенно рождает мечтания о Небесной Вечности. И за каждой литургией, без всякого исключения, поднимается широкое, теплое чувство, которое, охватывая всю душу, очищает её от накопившейся житейской скверны.

Конечно, невозможно не видеть и не понимать, что в Церкви, как и в миру, существует социальное неравенство и имущественная несправедливость, что властные люди зачастую грубы и походя оскорбляют и унижают зависимых от них. Конечно, трудно освободиться от всей мерзости и лжи нашей жизни и научиться любоваться человеком, как самым красивым и чудным Божьим явлением на планете нашей. Но сердце сокрушенное лечится молитвой: бывает помолишься — и вчерашний день становится последним днем серой опостылевшей жизни, а наутро все встречные кажутся ясными, как дети, которые дружно и уверенно знают, что с ними Бог! И в душе становится просто и легко: мои прихожане нравятся мне, и я готов идти рядом с ними всюду, куда надобно — куда Сам Господь поведёт ищущих Его. Как же хорошо иметь право назвать людей ближними! И ещё более хорошо чувствовать их своими, единодушными тебе, родными людьми, для которых твоя жизнь – их общая жизнь, твоё счастье – их общее счастье!