Ахилла

Перевод на русский язык отрывков из книги греко-католического священника, доктора богословия Василя Рудейко «Впровадження у літургійне богословя церков візантійської традиції».

***

Период преследование христиан: переосмысление понятия святости

Святость в античном понимании этого слова есть свойство, которое имеет только Бог. Святость означала абсолютную инаковость Бога и невозможность сравнивать Его с кем-либо и чем-либо, известным человеку. Творение не может быть святым, человек не может быть святым. Создания Божьи могут только изумляться Божьей святости, служить ей, выбирать особенные тексты, места, вещи, лиц, для служения Святости. Освященный означает «тот, который принадлежит Богу», и это было исключением, чем-то сакральным, в противовес остальному, «профанному» миру.

Но в христианском богословии святость становится ежедневным опытом всей церкви. Апостол Павел в своих посланиях обращается к верующим из разных церквей античности как к святым. Его понимания святости не зависит и от морального поведения человека. Святость для него относится к сущности христианина. Христос — Бог, и Он Свят, и те, кто причастны Ему, тоже святы. Верующие святы через и благодаря святости Христовой. Наша литургия и сейчас свидетельствует об этом, когда призывает верующих принять таинство Тела и Крови Христа — «Святое Святым» = «Святое для Святых».

Наше современное восприятие святости имеет и моральный контекст: святым являтся не просто каждый крещеный, а тот, кто своей жизнью, так сказать, «заслужил» особенное звание в литургической общине. Такой оттенок в значении термин «святость» приобрел, вероятно, под влиянием преследований христиан до 313 года.

Христиане отвечали на гонения по-разному. Условно можно разделить всю церковную общину на три группы : мучеников-исповедников, отступников и тех, кто не имел возможности каким-то образом засвидетельствовать свою веру перед гонителями.

Мученики и исповедники занимают в церкви главенствующую позицию.

Они герои веры, в них Господь явил свою святость миру, и поэтому к ним было особое отношение. Среди прочего они могли стать диаконами или даже пресвитерами, без рукоположения. «Доступ к святыне» становился возможен благодаря страданиям, которые они претерпели.

Их наделяли и другой, невероятно важной честью, а именно — правом давать libellis pacis — письма-прошения про отпущение тяжких грехов, среди них — и греха отступничества. Существование такого письма от исповедника было основанием примирения с церковью. Эта особенность стала в дальнейшем причиной молитвенного призывания их как заступников пред самим Богом.

Важно вспомнить и о литургическом почитании мучеников в контексте поминок на месте их захоронения. Сначала это были просто тризны на гробах мучеников в день их «рождения в жизнь вечную». Но уже в IV веке такие моления начали становиться проблемой для Церкви, ибо акцент святости перемещался с целой литургической общины, как святой, на определенное место или «вещь». Существует документ из Египта, т.н. «Каноны Василия», которые демонстрируют этот конфликт. В 33 каноне видим: «Если люди неученые позволяют себе из-за гробов мучеников пренебрегать приходской церковью, и не хотят соблюдать церковные предписания и покоряться ее власти, таких кафолическая церковь извергает как еретиков. Как солнце не имеет необходимости в свете свечи, так и кафолическая церковь не имеет нужды в телах мучеников. Имени Христа довольно для „Прославления Церкви“».

…Из-за этого стали переносить мощи святых в приходские церкви или строить новые церкви на местах захоронения святых. Начал развиваться культ мучеников, а вместе с тем и злоупотребление такого типа богословием святости. Следствие этого — сегодня в каждой церкви в жертвенник вкладывают мощи святых или служат на «переносных жертвенниках» — антиминсах. В церковное сознание снова возвращается античное понимание «святого места», благодаря которому и возможно освящение собранной во имя Христово общины.

Период христологических споров: изменение литургического посредника

Идея Христа как единственного посредника между Богом и человеком пронизывает все новозаветное учение о богослужении и молитве. Например, св. Павел так описывает собственную молитву в послании к Римлянам (1:8-9): «Прежде всего благодарю Бога моего через Иисуса Христа за всех вас, что вера ваша возвещается во всем мире. Свидетель мне Бог, Которому служу духом моим в благовествовании Сына Его, что непрестанно воспоминаю о вас».

Еще более наглядным является первое послание к Тимофею (2:5): «Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех».

В ранней церкви мы встречаем в славословиях упоминание про динамическую молитву: она обращена к Отцу и ее приносят через Сына (напр. Дидахе 9,4)

…Но первым, кто серьезно и систематично осмысливал опыт христианской молитвы, был Ориген. В своем труде «О молитве» он пишет: каждая молитва христианина возносится к Богу Отцу через Иисуса Христа в Святом Духе. Ориген отрицал молитву к Сыну, ибо, по его мнению, таким образом разрушаются динамические отношения внутри Троицы. Сын — тот, кто молится, и поэтому не может быть тем, кто принимает молитву.

В своем ставшем уже классическим исследовании на эту тему Юнгман (J.-A. Jungmann. Die Stellung Christi im liturgishen Gebet. Munster 1925) … доказывает, что практика завершать молитву «динамическим славословием» «Отцу через Сына в Святом Духе» была общепринятой. Изменения происходят с началом христологических споров IV века, определяющими были соборы в Никее (325) и Эфесе (431).

…Сторонники Ария использовали динамическую литургическую славословную формулу «Отцу через Сына в Святом Духе» как аргумент против божественности Иисуса Христа. В дискуссии против ариан отцы церкви действовали смело и без оглядки. … Примером такой борьбы может послужить литургическая реформа Василия Великого, который заменяет динамическое славословие «Отцу через Сына в Святом Духе» на статическое «Отцу и Сыну и Святому Духу», пытаясь таким образом подчеркнуть равенство Божественных Лиц. За время его жизни эта реформа, вероятно, не была принята всюду, но со временем большая часть церквей ввели статические тринитарные формулы в свое богослужение. Византийская церковь зашла так далеко, что ввела их даже в молитвы, явно обращенные к Отцу (например, «Отче наш» заканчивается славословием «Ибо Твое есть царство Отца и Сына и Святого Духа». Идентично в анафоре (молитве к Отцу) есть вставка после слов «Достойно и праведно», а именно: «есть поклонятся Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице единосущной и нераздельной»).

Последствиями такого, на первый взгляд, внешнего изменения, стала перемена самого богословского понимания Христа как молитвенно-литургического посредника. Литургия, которая была опытом внутритроичной жизни, и нашего участия в нем через Христа в Святом Духе, все больше становилась подобной ветхозаветному общению человека и Бога, хоть теперь и Бога в трех Лицах. Сознание необходимости посредника между Богом и человеком с одной стороны, и перемещение акцента с Христа как посредника на Христа как адресата молитвы, с другой стороны, стали причиной необходимости поиска нового/новых посредников. Так как почва для этого уже была готова (заступничество исповедников, … священство клерикализуется, развивается богословие жертвы и т.д.), роль молитвенных посредников приняли святые. После Эфесского и Халкидонского соборов крайне возросла роль Богородицы, которая все больше выступала как «наисильнейшая» заступница христиан, и во многих текстах она и другие святые появились на том месте, где раньше посредником выступал Христос. Так в современном византийском богослужении есть возглас «Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу Нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянувши сами себя, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим», который в Апостольских постановлениях (IV век) выглядит так: «Себя самого и друг друга предадим Живому Богу чрез Христа Его».

Перевод Эдуарда Бердника

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: