Ахилла

Являясь постоянным читателем «Ахиллы», не смог остаться равнодушным к статье Егора Владимирова «Взаимодействие государства, общества и церкви: опыт Королевства Таиланд», т.к. сам являюсь буддистом.

Вопрос поднятый в статье весьма интересен. И я хотел бы сделать несколько дополнений и исправлений на этот счёт*.

Дхаммакайа — переродись миллионером

История попытки сделать Санхгахартом (Патриархом) Сангхи (монашеской общины) главу Дхаммакайи действительно имела место. Однако автор либо не знает, либо не делает акцент на том, что Дхаммакайа – это крайне интересное образование на «теле» Сангхи. Можно было бы по-простому сказать: Дхаммакайа – это секта в нашем традиционном понимании.

Но не всё столь просто. Секта – это нечто отделившееся от основного направления. В случае с Дхаммакайей полного отделения не произошло. Однако при этом Дхаммакайа вполне самостоятельная структура. Точного аналога в православии я назвать не могу. Но предположим, что какие-либо условные «кочетковцы» или даже «осиповцы» создали бы вокруг своего учителя и приходской церкви фонд, который бы начал успешную миссионерскую и финансовую работу. Успешную настолько, что вскоре он составил бы заметную конкуренцию Патриархии.

Понятно, что в православии подобное, в силу жёсткой системы иерархии, просто-напросто невозможно. Но в буддизме тхеравады, с его слабой централизацией, такое иногда случается. Корни этого явления растут из указания самого Будды о том, что он не оставляет вместо себя наместника и что «Дхамма и Винайя» (доктрина и устав) отныне будут «наместником» Будды.

Кроме того, в монашеском уставе есть правило, согласно которому одна местная община или поместная Сангха не может накладывать наказания на другую.

Со временем, конечно, ситуация изменилась: в отсутствие большого количества святых, человеческие сообщества имеют тенденцию скатываться вниз, поэтому во всех странах тхеравады со временем возникли надстройки из поместных органов управления, издающих свои собственные, дополнительные правила (именно согласно этим правилам в Таиланде иногда изгоняют из Сангхи монахов, по сути, в обход Винайи, данной Буддой).

Но вернёмся к Дхаммакайе: история этого движения насчитывает всего 100 лет. Дхаммакайа выросла из обычного храма. Вначале она ничем не отличалась от тысяч других монастырей Таиланда. Но лет 40 назад в ней начали применяться западные методы вербовки и манипуляции людьми. В результате получилась самая быстрорастущая и очень богатая структура. По сути – секта, но мимикрирующая под традиционную тхераваду.

Вначале она была маленькой, и её не замечали. Потом заметили, но было уже поздно. Большие деньги и большие связи наверху сделали своё дело. А денег шло немало: Дхаммакайа начала массированные и целенаправленные атаки на кошельки своих прихожан, открывая различные духовные программы (типа «миллионер навсегда», обещающие гарантированное перерождение в семье миллионеров, если в этой жизни человек обеспечит обязательное ежемесячное пожертвование организации) или «предлагая» купить позолоченные статуи Будды для крыши главного храма. (Купол «Летающей тарелки», если присмотреться, полностью состоит из достаточно крупных статуй Будды, каждая из которых стоит более тысячи долларов — см. иллюстрацию к статье.) Некоторые семьи, по сообщениям СМИ, разорялись на покупке подобных «подарков».

Такой подход идёт полностью вразрез с традиционным буддийским понятием щедрости, которая проявляется буддистами исключительно добровольно и по зову сердца, а не при помощи манипулятивных технологий.

Но и этого было мало. Стараясь ещё больше привлечь прихожан, Дхаммакайа проводит массовые красивые мероприятия с шествиями, штандартами, коллективными медитациями, когда каждому человеку отводится роль «пиксела», создающего общую «картинку» на «полотне» территории вокруг храма.

Понятно, что подобные конвейерные медитации направлены исключительно на произведение внешнего эффекта, ибо духовное делание – «работа штучная». Без учёта человеческой природы и состояния ума конкретного человека сложно отправить всех дружными рядами к просветлению, и все эти религиозные технологии направлены не более чем на имитацию духовной жизни.

В последние годы в доктрине Дхаммакайи наметились и векторы прямого отхода от основных положений учения Будды: насколько мне известно, была сделана попытка протащить в буддизм идею атты (души), что для буддизма является разрушением краеугольного камня в учении Будды (чтобы читателям было понятно — это «по уровню ереси» примерно соответствует попытке в христианстве убрать идею воскресения мёртвых после Второго Пришествия).

Не знаю, к чему бы привели эти попытки, по всей видимости, через пару десятков лет Дхаммакайа официально ушла бы в раскол, но, к счастью, глава Дхаммакайи замахнулся на пост Сангхарата, и тут не вышло: здоровая часть Сангхи, наконец-то, этому воспротивилась. Тайский менталитет, в отличие от российского, работает по иным принципам. Тайцы стараются до последнего момента сохранить лицо и не обострять конфликт. Но если «красная линия» пройдена, то тут возможны любые последствия. В настоящее время последствия эти выражаются в виде расследований и уголовных дел. Вполне допускаю, что закончиться это может и полным запретом деятельности Дхаммакайи на территории королевства (не случайно она начала активную деятельность вне Таиланда, маскируясь под традиционную тайскую тхераваду).

Сангха — часть общества

Второй случай, описанный в статье, более традиционный. Периодически в тайской прессе поднимается волна против чрезмерно-роскошной жизни тех или иных зарвавшихся монахов, попавшихся на «коллекционировании автомобилей» или покупке личного самолёта. Иногда скандалы возникают, когда монахов ловят с поличным на неблагих поступках. Например, я помню, какой случился резонанс, когда один почтенный монах был пойман с девушками лёгкого поведения. При этом сам монах, чтобы девушки не отказались от «отдыха» с монахом, выдавал себя за полковника тайской армии (ибо только этим можно объяснить бритую голову).

В защиту тайской Сангхи могу сказать, что число таких случаев всё-таки не очень велико, и если они попадают в поле зрения общественности или прессы, то это является той самой «красной линией», переступать которую непозволительно даже в толерантном тайском обществе.

Монахов, попавшихся на подобных увлечениях, насильно изгоняют из Сангхи и нередко заводят уголовные дела, а поведение их всячески осуждается в прессе и в обществе.

А вот что касается выводов, сделанных в статье на основании подобных случаев, – тут я могу не согласиться с автором.

Автор говорит, что «запрос на реформу церкви будет удовлетворен только в одном случае – когда он исходит от общества, а не от клира.

Общество, возмущенное фотографиями «монаха на частном самолете», добилось от государства полномасштабного расследования деятельности этого священнослужителя. Общество не смирилось с тем, что часть украденных у вкладчиков средств пошла «на пожертвования в святую обитель», и добилось не только возврата этих средств, но и уголовного преследования того, кто такие пожертвования собирает. Общество в лице главы исполнительной власти пошло на прямой конфликт с духовенством, отказавшись признавать Верховным Патриархом человека, в личной честности которого были сомнения».

Эти выводы годились бы, возможно, для других стран, но не для Таиланда.

В Таиланде, на мой взгляд, нет столь жёсткого противостояния клира и «общества», как это происходит в тех случаях, когда клир является полностью профессиональной и закрытой прослойкой, оторванной от прихожан.

В Таиланде, Мьянме и других странах тхеравады, за исключением Шри-Ланки, ситуация иная: здесь исторически наличествовал институт временного монашества (представителям других религий это сложно понять, как это – временно побывать монахом. Но для стран Юго-Восточной Азии это – данность), который позволял большей части мужского населения постричься в монахи как минимум один раз в жизни. Иногда таких «походов» бывает и два-три за жизнь. Большое количество молодых людей стригутся на относительно небольшой срок в пять-восемь лет для того, чтобы прежде всего получить светское образование, т.к. для монахов в этом плане есть определённые льготы.

Т.е. принципиальное отличие – это массовость Сангхи, её открытость и глубокая интеграция с обществом. Фактически Сангха – это не отдельный институт, а часть самого общества. Проблемы Сангхи хорошо известны мирянам, а монахи, в свою очередь, хорошо знают нужды людей.

Например, в моём родном монастыре, находящемся на Юге Таиланда, все местные жители или уже побывали монахами, или являются ими в настоящий момент, или же будут в будущем. Поэтому тайский монастырь – это центр прежде всего общинной, приходской жизни. И тут сложно провести параллели с приходскими церквями в России, ибо взаимоинтеграция Сангхи и общества гораздо более глубокая.

И это касается всех слоёв населения: не только простые люди, но и чиновники, включая высших министров, если они являются буддистами, и даже самого Короля, хотя бы небольшое время провели в одеяниях буддийских монахов.

Второе значительное отличие – это полная зависимость монахов в плане существования от мирян. Тхеравадинские бхиккху не имеют права работать за деньги и живут исключительно от доброхотства прихожан. Я не слышал про какие-то коммерческие предприятия, создаваемые монахами (хотя объективности ради всё-таки замечу, что в средние века монастыри сдавали пахотные земли в аренду). Естественно, что любой удар по репутации Сангхи сразу же отразится на пожертвованиях. Именно поэтому Сангха живо откликается и на веяния времени, и на чрезмерные злоупотребления в своих рядах.

Т.е. механизм взаимодействия тут получается несколько иной, нежели представил в своих выводах автор: не неохотная реакция Сангхи на требования прихожан в условиях, когда она хотела бы скрыть нечто негативное, и не противостояние монахи-миряне, а напротив — открытость и желание отчиститься от того, что порочит Сангху.

Конечно, в современное время эта тесная связь постепенно ослабевает. Общество становится всё более секулярным, но если сравнивать с реалиями России, то разница тем не менее огромна. Тайская Сангха не только периодически проводила реформы, стараясь идти в ногу со временем, но нередко даже выступала проводником различных полезных государственных начинаний, связанных с образованием, гигиеной и даже сбором денег на поддержание стабильности курса отечественной валюты – бата.

________________________

* Добавлю, что крайне неточно указано, что во Вьетнаме, в отличие от всей Юго-Восточной Азии, исповедуется «тибетский ламаизм». Ваджраяны во Вьетнаме нет. Там исповедуют амидаизм и вон-буддизм (чань, дзен).

Читайте также:

• Взаимодействие государства, общества и церкви: опыт Королевства Таиланд