Ахилла

Из дневника студента Киевской Духовной академии Авксентия Стадницкого (будущего митрополита Арсения (1862–1936)).

1884 год

Суббота. 6-е апреля. Сегодня вся Россия чтит с похвалами тысячелетнюю память первоучителей славянских Кирилла и Мефодия. Киев в торжественном чествовании, думаю, не отстал от других городов, а, скорее всего, превзошел. Так и подобает, потому что между русскими городами Киев имеет и преимущественное право на настоящее торжество. Сюда, в эту матерь городов русских, первую великокняжескую столицу, в конце X века, при святом равноапостольном князе Владимире, пали семена веры и просвещения, веком ранее посеянные святыми Мефодием и Кириллом и возросшие у других славянских народов. Действительно, сегодня я был свидетелем (и участником) такого общенародного празднества, подобного которому едва ли придется мне когда-нибудь видеть.

День был прекрасный. Утренний ветерок разогнал легкие тучи, набежавшие ночью на светлое небо; лучи восходящего солнца осветили златоглавые церкви и согрели воскресающую природу. В девять часов во всех церквах началось моление. К двенадцати часам процессия со всех подольских церквей уже была возле нашей братской церкви. Здесь еще не кончилось моление; слушатели в это время внимали слову в честь святых первоучителей моего товарища С.А. Булатова. По окончании служения у нас, примкнула и наша процессия к ожидавшим процессиям и стала во главе их. Весь Подол двинулся по Александровской улице по направлению к Крещатику; на протяжении всего шествия стояли по бокам шпалерами солдаты; в разных местах этого шествия то и дело раздавалось стройное пение различных хоров. Не доходя до Крещатика, процессия повернула направо, по направлению к памятнику святого Владимира — центральному пункту всего торжества. Сюда, действительно со всех сторон, начали сходиться различные процессии.

Так как в таких случаях гораздо лучше быть зрителем торжества, чем участником, то я с некоторыми товарищами отделился от этой процессии и взобрался на близлежащую гору — самую высшую точку Киева. Чудную картину созерцали мы отсюда! Широко разлившийся Днепр далеко-далеко врезался в пределы Черниговской губернии, затопив луга и деревни; вечнозеленые сосновые леса окаймляли эту массу воды; на самом Днепре заметно было особенное движение: пароходы и множество лодок сновали туда и сюда, вероятно, любуясь тоже картиною празднества; на улицах, в особенности на Александровской улице, заметно сильное движение народа, поспешавшего к памятнику Владимиру, куда его теперь уже, наверно, испускали, потому что здесь полно народу. Площадку возле памятника заняли преимущественно процессии из многих киевских церквей и учащиеся военные — кадеты и юнкера.

Вот послышалось вдали громогласное пение тропаря святым Кириллу и Мефодию, и вскоре затем показалось черное воинство Лавры во главе с сербским митрополитом Михаилом. Недолго спустя явился в торжественной процессии и маститый митрополит Платон, только что кончивший моление в Софийском соборе. Сейчас же начался торжественный молебен возле самого памятника. Далеко-далеко разносился зычный голос софийского протодиакона и стройные звуки усиленного митрополичьего хора. Весьма торжественно выходило крестное осенение митрополитом народа и произнесение при этом громогласно протодиаконом многолетий.

— Кому произносится это многолетие? — спрашивали некоторые из простонародия.

— Кому? — отвечали иные шутники. — Кириллу и Мефодию…

По этому поводу я спрошу: понимает ли простой сельский народ значение и цель этого торжества? Знает ли он, хотя понаслышке, этих святителей? Я не ошибусь, если отвечу, что нет. Если в городе, где собственного простого народа нет, о них мало знают, то что же говорить о блаженной деревне?

А пастыри Церкви… едва ли сами хорошо знают о значении этих святителей; не то что разъяснять. Я это говорю на основании опыта… Чтобы дать понятие о том, как народ понимает это торжество, я приведу маленький разговор моего товарища во время настоящих пасхальных каникул с одним деревенским грамотеем.

— Що то, панычу, я десь читав и чував, що кажысь теперь в априли мисяци та мае бути якийсь новый праздник, якась дуже важна церемония. Що то за люде: чи энералы яки, чи архиереи?.. Що воны таке зробили?..

— Та то, — отвечает мой товарищ, всячески стараясь приноровиться к нему, — буде торжество в память святых Кирилла и Мефодия… теперь тысячу лит як воны вмерли. Воны изобрилы азбуку, перевелы священии кныги с греческого языка на славянский, навчилы нас читаты…

— Эге! Та кого воны навчилы читаты? Та за то що навчилы читаты, та таку им честь?! А от меня навчив грамоти — писаты и читаты, ще и мого брата Тодыра, который теперь старшиною в N-й волости (а я в цей волости старшиною), дьячек Ясинский, дай Боже ему здоровия! А вин не мае ниякои чести! Якийсь соби бедний, весь там в кумиршни у одного мужика, та читае лышъ псалтыр…

Товарищ мой, как мог, разъяснил ему различие Ясинского от святых Кирилла и Мефодия. Кажется, сообщенный мною разговор не требует никаких комментариев и иллюстраций… Остается только спросить; когда же наступит то вожделенное время, когда народ сам поймет различие между Ясинским и святыми первоучителями? Неужели еще чрез тысячу лет? Остается, по примеру Некрасова, обратиться к сеятелям знанья на ниву народную: «Сейте разумное, доброе, вечное, сейте! Спасибо вам скажет сердечное русский народ…»

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: