Ахилла

Ко дню рождения протоиерея Павла Адельгейма.

5 дек, 2012

Ф. Тютчев писал о России:

«Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить.

У ней особенная стать

В Россию можно только верить».

Если бы ещё знать, во что именно следует верить! В её мессианское призвание или историческую несостоятельность?

М. Волошин тоже воспринимал Россию, как мистический феномен:

«Кто ты, Россия? Мираж? Наважденье?

Была ли ты? Есть или нет?

Омут… стремнина… головокруженье…

Бездна… безумие… бред…

Всё внеразумно, необычайно:

Взмахи побед и разрух…

Мысль замирает пред вещею тайной

И ужасается дух».

Странно складывается судьба народа. Откуда ни поглядишь — политика, религия, быт — всё вписывается в культуру — великую и прекрасную — и всё выпадает из неё в беспорядочность и хаос. Как совмещается жажда свободы с «тюрьмой народов»?

В анекдотах народ подмечает смешные и трагические странности русского народа с правителями, всегда решавшими его судьбу.

При Ленине жили, как в тоннеле: кругом тьма, впереди — просвет.

При Сталине, как в автобусе — одни сидели, другие тряслись.

При Хрущеве, как в самолете — один управляет, других тошнит.

При Брежневе, как в карусели — движемся по кругу, кругом один пейзаж.

А дальше, как в ракете — летим все быстрее, никто не знает куда.

Народ подметил в России эпоху, в которую радикальные события происходили с периодичностью в 12 лет. После коронации имп. Николая Второго — первая революция 1905. В 1917 — вторая революция, в 1929 — великий перелом, в 1941 — война, в 1953 — умер вождь, в 1964 — прогнали другого и пришел третий. Через 24 года — тысячелетие Крещения и пробуждение христианства на Руси, а в 2000 — пришествие нового вождя бессрочно. Конечно, наблюдение с натяжками.

Каждый правитель делится своим опытом и характером:

Ленин показал, как надо управлять государством.

Сталин показал, как не надо управлять государством.

Хрущев показал, что государством управлять может всякий.

Брежнев показал, что государством можно вовсе не управлять.

Андропов и Черненко показали, что лучше умереть, чем управлять таким государством.

С приходом Горбачёва, Ельцина и Путина возникло новое государство, но жизнь народа мало изменилась. Народ подметил ещё одну периодичность в смене своих правителей.

После каждого лысого вождя непременно появляется волосатый. Ленин-Сталин; лысый Хрущёв-густоволосый Брежнев; Андропов-Черненко; Горбачев-Ельцин; Путин-Медведев-Путин… эта периодичность безупречна за последние сто лет. Разве не мистика?

Так же перемежаются эпохи военного коммунизма и НЭПа — от Ленина до наших дней. Причины разные, результат одинаковый. Когда система сжимает пальцы на горле народа, все понимают — наступила эпоха военного коммунизма. Когда дышать совсем нечем, пальцы на горле ослабевают — наступил НЭП. Снова можно вздохнуть глубже, но не долго. Расцветает не только производство, но и бандитизм. Возникает тоска по «сильной руке». НЭП не может продолжаться долго, и пальцы на горле опять сжимаются.

Хорошо мы живём или плохо? Богато или бедно? Как определить качество нашего быта? Советский народ разглядел в своём бытии семь парадоксов:

Безработицы у нас нет, но никто не работает.

Никто не работает, а производство растет.

Производство растет, а в магазинах ничего нет.

В магазинах ничего нет, а в холодильниках есть всё.

В холодильниках есть всё, но люди ропщут.

Люди ропщут, но голосуют — ЗА!

Объяснение парадоксам найти гораздо труднее, чем сообщить простые факты. Наступила новая эпоха. Атеистическую идеологию заменили православной. Конституция РФ стала ещё гуманнее, чем Сталинская. Эта гуманность компенсируется бездействием деклараций и законов. Когда гуманные принципы не работают, переходят к ручному управлению. Правоохранительные органы решают две задачи. Во-первых, доказывают, что гуманные принципы исполняются. Во-вторых, блокируют законы, которые мешают произволу. Государство позиционирует себя светским, но чиновники не только стоят со свечками и крестятся, они неизменно принимают решения в интересах РПЦ.

Отнимает она имущество у музеев, театров, частных лиц или преследует христиан другой юрисдикции, не вписавшихся в идеологию, или бьёт своих, чтоб чужие боялись — суд и правоохранители всегда находят аргументы в защиту её «инициатив», охраняют интересы её идеологии, а не права граждан. Сложилась идеологическая традиция, в которой не выжить человеку.

«Кому на Руси жить хорошо?» — спрашивал Н.А. Некрасов. Народный опыт советской поры ответил:

Буфетчице Нюрке,

Гагарину Юрке,

Леониду Брежневу,

Остальным — по-прежнему.

Атеистическая идеология унесла миллионы жизней. Теперь пришла очередь новой идеологии явить себя миру. И она себя уже явила во всей красе. То ли еще будет! В какой цвет ни крась идола, он остается кровожадным, корыстным и лживым. Всякая идеология — идол, и, как всякая ересь, отрицает христианство. Ложная вера строит не евангельские заповеди, а интересы властных элит: церковной и светской. Сдружились они давно, но до времени дружбу утаивали. Вера живет Богом и стремится к идеалам. В идеологии господствуют идолы и скучные чиновничьи интересы: сиюминутной корысть и безразличие к нуждам и судьбе народа.

Безнадежность путей России звучит у М. Волошина:

Я сам-огонь. Мятеж в моей природе,

но цепь и грань нужны ему.

Не в первый раз, мечтая о свободе,

мы строим новую тюрьму.

Да, вне Москвы, — вне нашей душной плоти,

вне воли медного Петра —

нам нет путей: нас водит на болоте

огней бесовская игра.

Святая Русь покрыта Русью грешной,

и нет в тот град путей,

куда зовет призывный и нездешний

подводный благовест церквей.

Волошин предвидит, что народ смирится с порабощением, и всё вернётся на круги своя, в рабство новым властителям:

Они пройдут, расплавленные годы

народных бурь и мятежей:

вчерашний раб, усталый от свободы,

возропщет, требуя цепей (вот она, жажда сильной руки!)

и, отрезвясь от крови и угара,

цареву радуясь бичу,

от угольев погасшего пожара

затеплит ярую свечу.

Мечты о свободе духа и человеческом достоинстве не осуществятся. Страна обретёт человечность, если в ней возобладают нравственные начала. Произойти это может в гражданском обществе или церкви — там, где есть обратная связь.

Периодически меняя устав, учреждая суды и прочие структуры, РПЦ в действительности строит вертикаль власти. Ни один пункт ее документов не выполняется. Устава никто не знает, он никому не нужен, ибо устав в РПЦ не действует. Зачем нужна неработающая система? Это фильтр, сквозь который не достучаться до правосудия, не пробиться крикам и слезам обиженных, мешая благодушию властей. Карьеристы взбираются всё выше, жизнь складывается, как в курятнике: каждый стремится сесть повыше, клюнуть ближнего и нагадить на нижнего.

Почему русский народ живёт в рабстве у светских и церковных правителей? Почему в Европе действуют законы, есть гражданские права и свободы, а у нас не получается? В Европе существует гражданское общество, церковь несёт социальное служение и уважает человека.

В России вместо них имитации. Ни того, ни другого нет.

Волошин признаёт обречённость русского народа на рабство и видит в том религиозный смысл:

Молитесь же, терпите же, примите

на плечи — крест, на шею — трон.

На дне гудит подводный Китеж —

наш неосуществлённый сон.

Галич выражает печаль несбывшихся надежд в пронзительной любви к России. Он молится о невозможном: останься живой хотя бы в тлении.

Но ведь где-то, наверное,

существует она?

Та — с привольными нивами,

Та — в кипеньи сирени,

где родятся счастливыми

и отходят — в смирении,

где, как лебеди, девицы,

где под ласковым небом

каждый с каждым поделится

Божьим словом и хлебом.

Птица вещая, троечка —

буйный свист под крылом…

Птица! Искорка! Точечка

в бездорожьи глухом!

Я молю тебя, — выдюжи,

будь и в тленьи живой,

чтоб хоть в сердце, как в Китеже,

слышать благовест твой.

Что делать, чтобы выдюжила Россия и услышала благовест Китежа своими ушами, а не только мистической глубиной сердца? Вопросы «что делать» и «кто виноват» в позапрошлом веке задавал Герцен. Они остались не отвеченными. Виноватых много, толку мало. По-прежнему требует ответа первый вопрос: Так что же делать, чтобы освободиться от порабощения и защитить человеческое достоинство? Ни государство, ни РПЦ не ответят, не помогут. У них другие задачи. Они в упор не видят человека. В российской федерации гражданин стал лишним, а в РПЦ лишним стал человек.

Источник: жж отца Павла Адельгейма

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: